Вчера перед Парадом Победы Владимир Путин открыл мемориальную доску с именами государственных деятелей и военачальников, награжденных орденом "Победы".
Размер мемориальной доски — 2х3 метра, весит она 2,5 тонны. Доска, отлитая из бронзы, украшена позолотой и чеканкой. Это произведение изготовил президент Российской Академии художеств скульптор Зураб Церетели.
Доска установлена на стене Кремлевского Дворца Съездов, что само по себе несколько странно. Обычно принято отмечать мемориальной доской место, так или иначе связанное с теми событиями, которые она увековечивает. Кремлевский же Дворец Съездов появился в Кремле только через тридцать лет после победы. Если бы Зураб Церетели вовремя не подсуетился и за три дня до открытия доски не сообщил "Интерфаксу", что произведение — его работа, никто бы этого не узнал. В отличие от церемоний открытия, принятых в ельцинские времена, скульптора к доске не пустили. Путин открыл ее в обществе трех военных, двое из которых составляли почетный караул. Ни в одном из репортажей имя Церетели названо не было. Руку мастера невозможно было узнать и в стилистике самой доски. Произведение очень напоминает доски передовиков производства на советских предприятиях. Звезда победы в центре и строгим шрифтом — едва что не Arial Cyrillic — имена орденоносцев. В советское время такие произведения считались безымянными.
Доска привлекает в первую очередь не художественными достоинствами, но смысловыми — именами увековеченных героев. Этот список открывает генералиссимус Иосиф Виссарионович Сталин. Вместе с памятной монетой, выпущенной Центробанком к 55-летию Победы, изваянная Церетели доска создает своеобразный цикл меморий, посвященных Сталину в связи с днем Победы. Что в принципе понятно. Лейтмотивами нынешнего празднования победы стали две темы — победа как национальная традиция и жесткое централизованное руководство, эту национальную традицию обеспечившее. Образ четкого, внешне скромного, безличного управления стал новой стилистикой праздника, заменившей установившуюся было в ельцинские времена задушевность со слезами на глазах. Сталин до известной степени этот образ символизирует.
Возможно, тонкость работы Церетели заключается в безупречной стилизации — доска удивительно соответствует протокольному стилю Дворца Съездов, равно как и протокольному образу президента, открывавшего эту работу. И даже поражаешься тому, как жизнь переделала скульптора. Ни тебе завитушек, ни орнаментов. Впрочем, стиль — это неважно. Церетели ухитрился и к новому президенту пристроить свои две тонны художественного литья.
ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН