Первое комбинированное наступление российских олигархов на Бориса Ельцина захлебнулось. Президент не захотел расстаться хотя бы с частью своих полномочий ни сейчас, ни в ближайшем будущем. Но олигархи отступать не намерены. Это значит, что решающая схватка перенесена на осень.
10 июля на встрече с силовыми министрами и представителями высшего генералитета Ельцин неожиданно для всех заявил: "У нас достаточно сил, чтобы пресечь любые планы захвата власти, о которых вы хорошо знаете,— экстремистские планы..."
Ельцин впервые признал, что ему известно о планах, предусматривающих отстранение его от власти. Причем не только о тех, о которых широко писала пресса, но и о тех, что рождались на секретных переговорах за заборами государственных дач.
В окопах администрации
Последние две недели обстановка в Кремле напоминала предвоенную. Не смолкали разговоры об атаке, необходимости держать удар и призывы продержаться хотя бы до осени. Некоторые высокопоставленные сотрудники администрации, разочаровавшись в верховном командовании, начали собственную игру: сначала Сергей Шахрай, а потом Игорь Шабдурасулов заговорили о неизбираемости Ельцина, о том, что пора всерьез задуматься, кто же его сменит в 2000 году.
Поползли слухи (частично подтвержденные высокопоставленными сотрудниками администрации в беседах с корреспондентом Ъ), что олигархи пытались оказать давление на ближайшее окружение Ельцина — Валентина Юмашева и Татьяну Дьяченко. Их уговаривали убедить Ельцина отказаться от третьего срока и пойти на изменение Конституции, предусматривающее ограничение власти президента. Диапазон приемов, которые при этом применялись, был необычайно широк. Доходило даже до обещания материальных благ.
На загородных дачах через день проходили встречи олигархов с кремлевской верхушкой. "Я бы не стал называть это давлением,— пытался уйти от ответа один из высокопоставленных собеседников Ъ.— Конечно, когда где-то с кем-то встречаешься, спрашивают: собирается Ельцин выдвигаться или нет? Но это так... разговоры, не больше".
Менее осторожный источник Ъ в администрации высказался более определенно: "Конечно, давят. И чем все это закончится, сказать сейчас не может никто. Я, например, не удивлюсь, если завтра мне позвонят и скажут: 'Борис Николаевич официально отказывается от третьего срока'".
Ситуация менялась чуть ли не каждый день. Первая информация о том, что Ельцин вот-вот должен выступить с "отречением", появилась 10 июля; повторилась 13-го. Наконец, 14 июля президент вроде бы сделал заявление, которого от него так ждали. На встрече с лидерами думских фракций он произнес: "Я хочу, чтобы в 2000 году Россия спокойно, с новым президентом начала работать".
Телевизионные комментаторы стали захлебываться вслед за депутатами: мол, президент отказался от третьего срока; никогда он еще так четко не заявлял о том, что не примет участия в выборах 2000 года.
Все это весьма жестко прокомментировал один кремлевский чиновник: "А чего они все так раскричались? Он же не сказал: 'Я ни при каких условиях не приму участия в выборах 2000 года'. А новым, в смысле вновь избранным, может стать любой, в том числе и Борис Николаевич Ельцин".
Впрочем, отказ от выборов 2000 года — лишь часть того, что хотят от Ельцина олигархи.
В цепях олигархов
Планов, предусматривающих серьезные изменения в нынешней структуре власти, как минимум три.
Первый без всяких оговорок может быть назван антиконституционным. Согласно этому плану, Ельцин должен отказаться от всякой мысли о третьем сроке. После этого на принципах корпоративного представительства формируется промежуточный неконституционный орган — Временный государственный совет. Его главная цель — подготовка в трехмесячный срок новых парламентских и президентских выборов.
Совершенно очевидно, что этот план восходит к Борису Березовскому, но рассматривать его всерьез нет никаких оснований, поскольку он, судя по всему, использовался лишь в качестве пугала, оттеняющего мягкость и законность других вариантов.
Второй вариант, наверное, наиболее приемлем для Бориса Березовского, находящего на острие атаки, а также для сблизившихся с ним по различным причинам Александра Смоленского, Рема Вяхирева и Вагита Алекперова. Этот вариант предполагает конституционную досрочную смену главы государства. Первый его этап — заявление Ельцина об отказе от участия в выборах 2000 года.
Следующий шаг — смена премьер-министра. В качестве преемника Сергея Кириенко чаще других назывались Юрий Лужков, Егор Строев, а также губернаторы Дмитрий Аяцков и Константин Титов. Реже — Виктор Черномырдин. Согласие Думы олигархи гарантировали (готовность левого большинства Думы поддержать любой шаг, ведущий к ослаблению Ельцина, не вызывает сомнений).
Затем последовала бы отставка Ельцина и досрочные президентские выборы.
Третий вариант — самый мягкий для Ельцина. Технически он значительно сложнее предыдущих, и поэтому его реализация требует продолжительного времени. Аргументация такова: Борис Ельцин уже исчерпал себя как общенациональный лидер, а поскольку нынешняя Конституция сочинялась в 1993 году персонально под него, ее сохранение в неизменном виде может быть обусловлено только присутствием на политическом небосклоне звезды не меньшей яркости, чем та, которой был пять лет назад сам Ельцин. Поскольку никто из нынешних политиков не может быть поставлен даже рядом, поэтому, говорят авторы плана, Конституция должна быть изменена.
Во-первых, президент должен передать часть своих функций правительству — прежде всего в части принятия решений, касающихся экономики. Экономических указов президента больше быть не должно. Во-вторых, полномочия Федерального собрания должны быть расширены. В частности, оно должно получить возможность контролировать действия правительства. В-третьих, необходимо резко ограничить или вообще на время отказаться от системы местного самоуправления.
Совершенно очевидно, что такие изменения Конституции не встретят особого сопротивления со стороны субъектов федерации и пройдут на ура в Думе и Совете федерации. Михаил Ходорковский и Владимир Гусинский, которые, по сведениям Ъ, не готовы к радикальным мерам, скорее поддержат именно этот вариант конституционной реформы.
Совершенно иную — можно сказать, антиреформаторскую — позицию заняли в этой ситуации начинающий олигарх Чубайс и его более матерый коллега Владимир Потанин. Поскольку именно они в настоящий момент являются наиболее сильными фигурами при дворе молодого премьера, они выступают за сохранение status quo.
Однако, не ставя под сомнение полномочия президента, эта группировка, и в первую очередь сам Чубайс, не возражала бы против корректив в составе правительства — под эгидой удаления из правительства тех его членов, которые не смогли как следует зарекомендовать себя за два месяца работы. Чаще других кандидатов на удаление называют вице-премьера Виктора Христенко и руководителя аппарата правительства Николая Хваткова. Чубайс также считает целесообразным увеличение числа вице-премьеров и членов президиума правительства.
Окружению президента было предложено выбирать. И они выбрали.
На командной вышке
"Мы здесь в администрации прекрасно понимаем, что президенту выгодно как можно дольше подвешивать ситуацию с третьим сроком. Ведь его публичный отказ будет равнозначен выстрелу стартового пистолета",— признался в беседе с корреспондентом Ъ высокопоставленный чиновник со Старой площади. Еще более конкретно высказался Сергей Ястржембский: "Это ненормально, когда страна четыре года живет под угрозой досрочных президентских и парламентских выборов".
Сам Ельцин на встрече с представителями Думы произнес фразу, которая была адресована не столько депутатам, сколько представителям финансовой и политической элиты: "Если я уйду досрочно, вы первые передеретесь, и в состояние этой драки втянется страна".
Несмотря на то что эта фраза подозрительно смахивает на известную реплику Сталина, оброненную им незадолго до смерти, президент, в сущности, сказал правду. Как бы это не раздражало олигархов, именно Ельцин является одним из гарантов, под который МВФ выделил свои кредиты. А в данный момент именно эти кредиты являются самым эффективной антикризисной мерой.
Однако, с другой стороны, за прошедшие месяцы стало очевидно, что Ельцин не справляется с главным своим предназначением — он перестал быть символом пусть относительной, но стабильности. То, что он не всегда хорошо себя чувствует, что он зачастую неадекватно воспринимает происходящее — все это можно было бы ему простить. Но только при одном условии — если бы при этом он умел бы внушить обществу уверенность в сегодняшнем и завтрашнем дне.
"Президент играет в гольф" — эта фраза стала в Америке крылатой во времена президентства Эйзенхауэра. Что бы не происходило — кризис в отношениях с Советами, политические скандалы или обострение ситуации на Дальнем Востоке, американский народ всегда видел, что Айк спокоен. А раз он может позволить себе игру в гольф, значит, все не так уж и плохо.
Врачи, конечно, не рекомендуют Ельцину играть в теннис (хотя пресс-служба и грозится, что в отпуске президент выйдет на корт), но разве мало способов, чтобы показать: ситуация под контролем? А то уже все Рублевское шоссе знает, что президент работает три часа в день, а он в очередной раз демонстрирует свою непредсказуемость, за день до захоронения останков царской семьи заявляя о своем намерении приехать в Санкт-Петербург.
В итоге церковь чувствует себя оскорбленной, политики, уже отказавшиеся от участия в церемонии, поскольку прежде президент выражал твердое нежелание участвовать в похоронах, считают, что глава государства их обманул, а общество вновь убеждается, что президент непредсказуем.
Непредсказуемость, неподконтрольность и труднообъяснимость поведения главы государства порождают ощущение опасности, исходящей от него. Худшего для президентства как политического института придумать трудно. Ошибки президента могут восприниматься как ошибки отдельного человека, неудачи — как провалы аппарата, но в данном случае ставится под сомнение целесообразность президентской должности вообще.
Нет ничего удивительного в том, что прежде лояльные Ельцину политики начинают высказываться все более жестко и прямолинейно. Чего стоят, например, высказывания недавнего демократического фаворита Дмитрия Аяцкова. Губернатор Саратовской области заявил, что президент ошибся с кабинетом и что волна социального недовольства может захлестнуть страну. "И вряд ли после этого удержится президент страны",— накаркал Аяцков. Случиться это должно, по мнению губернатора, к сентябрю.
Задание на осень
Осень, по уже давно сложившейся в демократической России практике, стала временем года, когда происходят главные политические сражения. Отдохнувшие депутаты, посвежевший после отпуска президент, олигархи, вернувшиеся из дальних стран,— все будут готовы к активным действиям.
Любопытно, что и Кремль, и Белый дом, и Дума, и олигархи делают совершенно одинаковые прогнозы. "Осенью может случиться самое страшное",— говорят они, вкладывая каждый свой собственный смысл в эти слова.
Чаще всего это предрекание нависшей над страной опасности — не более чем умелое нагнетание атмосферы. В стране, где практически каждый помнит основные признаки революционной ситуации, создать ощущение, что эта ситуация создалась, довольно просто.
Бывший первый секретарь Свердловского обкома партии основы марксизма-ленинизма должен помнить. Поэтому, если в предстоящие месяц-два ему будут докладывать о шахтерах на рельсах, об оборонщиках у Минобороны и об учителях, перекрывающих дороги, он может постепенно поверить в то, что в стране нарастает "революционная активность масс".
А если добавить давление олигархов, то не исключено, что Ельцин может по-настоящему испугаться. Проблема, однако, в том, что когда его пугают, в нем просыпается желание показать, что он еще чего-то стоит. И здесь непредсказуемость Ельцина может проявиться в полной мере.
"Очень трудно постоянно удерживать президента от идеи разгона Думы,— признался в разговоре с корреспондентом Ъ высокопоставленный представитель Кремля.— Президенту нестерпимо хочется продемонстрировать, кто в доме хозяин".
Поэтому, несмотря на недавние заверения Ельцина, что Думу не разгонят, вероятен иной сценарий. Так, информированные источники, близкие к президенту, оценивают шансы на роспуск Госдумы этой осенью как 60 к 40 не в пользу депутатов.
Очевидно, что именно окажется поводом для роспуска: вопрос о доверии правительству при рассмотрении сверхжесткого проекта федерального бюджета на 1999 год.
Олигархи, в свою очередь, сделают все, чтобы процедура импичмента, начатая Думой, зашла как можно дальше. Впервые за пять лет, прошедшие с 1993 года, импичмент из химеры превратился в реальность, потому что сейчас в Кремле не уверены не только в Думе, но и в Совете федерации.
В общем, складывается благоприятная ситуация для внесения изменений в Конституцию, что только обостряет внутриполитическое положение.
Если вдруг, не дай Бог, президент почувствует себя загнанным в угол, то не исключено, что он решится по своему обыкновению взорвать ситуацию и перейти в контрнаступление. Некоторые представители правительства сейчас уже практически открыто говорят об искреннем желании оказавшегося довольно злопамятным Кириенко свести счеты с теми, кто, как он, вероятно, не без оснований подозревает, стоит за многодневным шахтерским пикетом на Горбатом мосту и другими выступлениями. Можно не сомневаться, что Чубайс, резко усиливший свои позиции после успеха на переговорах с МВФ, не даст этому желанию премьера просто так угаснуть.
Поэтому атака на олигархов может получиться эффективной и болезненной. Беда в том, что современная Россия не сможет развиваться без крупного бизнеса, и крушение олигархов будет означать крушение всех надежд на развитие российского капитализма. Одних Чубайса с Потаниным мало, чтобы считать страну цивилизованной.
Поэтому борьба Ельцина с олигархами, скорее всего, имеет только два варианта исхода: либо она закончится ничьей, либо обоюдным тотальным поражением. Не позднее октября мы все узнаем.
Наталья Тимакова
-------------------------------------------------------
Существует как минимум три плана, предусматривающих серьезные изменения в нынешней структуре власти
Если президенту покажется, что его загоняют в угол, он может, по обыкновению, взорвать ситуацию и перейти в контрнаступление
-------------------------------------------------------
Как бы переворот
В короткой истории виртуальных переворотов в России наиболее яркой страницей стала знаменитая "версия 1", обрисовавшая план отстранения президента от власти.
18 марта 1994 года в "Общей газете" под заголовком "Почки набухают. К путчу?" был опубликован сценарий государственного переворота. Среди заговорщиков были названы первый вице-премьер Сосковец, начальник Генштаба Колесников и мэр Москвы Лужков, а также все тогдашние "силовики". Как утверждал сценарий, они собирались отстранить от власти Ельцина, сославшись на его слабое здоровье и алкоголизм.
Так российской публике был продемонстрирован новый политический жанр — политическая провокация. Возмущенные "заговорщики" бросились доказывать свою непричастность к сценарию и лояльность президенту.
По указанию одного из "заговорщиков", руководителя ФСК Сергея Степашина, по факту публикации было возбуждено уголовное дело. Как писала газета "Куранты", ссылаясь на данные ФСК, следователи довольно быстро выяснили, что "версии" написаны бывшими сотрудниками информационного агентства "Постфактум" Андреем Макаровым, Михаилом Лукиным, Симоном Кордонским, Олегом Солодухиным и генеральным директором агентства Глебом Павловским.
Принявшие участие в распространении документа в Кремле и Государственной думе еще до его публикации в газете руководитель информационно-аналитического центра президентской администрации Петр Филиппов и председатель Конституционного суда Валерий Зорькин, по мнению следствия, оказались жертвами политической провокации.
Один из авторов "версий" вспоминает, что документ был обычной служебной запиской, почти научным исследованием, моделирующим возможные последствия всем известных фактов. Поэтому и было несколько вариантов текста. И хотя авторы ставили перед собой цель предупредить опасное развитие событий, они все оказались не готовы к тому скандалу, который разгорелся после публикации документа.
Причиной тому были громкие имена "заговорщиков" и их близость к президенту. Наиболее прочих пострадал той осенью Юрий Лужков, которому пришлось сильно самоограничить свою самостоятельность.
--------------------------------------------------------
Антикоммунистическая революция по коммунистической конституции
В 1987 году правительство Польши объявило о начале экономических реформ. Сильнейшая инфляция и падение жизненного уровня населения привели в начале 1988 года к массовым забастовкам, которые постепенно охватили всю страну. Бастовали рабочие металлургических заводов, большинство рабочих судоверфи им. Ленина в Гданьске, студенты в Познани и Варшаве. Во главе стихийного забастовочного движения встал запрещенный профсоюз "Солидарность". Рабочие стали требовать экономических и политических реформ, легализации "Солидарности", демократических выборов.
В августе 1988 года лидер "Солидарности" Лех Валенса встретился с министром внутренних дел Польши для обсуждения положения в стране. Власти предложили провести "круглый стол" в обмен на окончание забастовки. Валенса согласился. В сентябре Валенса убедил население прекратить общенациональные забастовки и выступления.
В феврале начались переговоры между коммунистами и "Солидарностью", которые продолжались два месяца. Формально стороны ограничилось заявлением о необходимости политической реформы, которая сделает возможной либерализацию экономики. Однако фактически были достигнута договоренность о том, каким образом обеспечить условия для мирной смены политического режима: легализовать "Солидарность", ввести пост президента, восстановить существовавшую до войны верхнюю палату парламента, провести полностью свободные выборы в нее и частично свободные выборы в нижнюю палату парламента ("Солидарность" взяла обязательство бороться лишь за 35% мест в сейме — тем самым коммунисты обеспечили себе парламентское большинство).
На выборах 4 июня 1989 года "Солидарность" получила 99 из 100 мест в верхней палате и 161 место в нижней. После впечатляющей победы Валенсы было сформировано первое в Восточной Европе некоммунистическое правительство, которое возглавил член "Солидарности" Тадеуш Мазовецкий (конституция допускала возможность формирования некоммунистического правительства).
В июле 1989 года парламент избрал президентом Войцеха Ярузельского. "Солидарность" поддерживала кандидатуру Ярузельского, поскольку считала его гарантом соблюдения достигнутых соглашений. В середине 1989 года Ярузельский подал в отставку с поста генерального секретаря ПОРП, а в начале 1990 года партия была распущена. В декабре 1990 года на первых всеобщих прямых свободных президентских выборах победил Лех Валенса. В 1991 году последовала победа "Солидарности" на парламентских выборах.
--------------------------------------------------------
Владимир Потанин: России нужно новое поколение лидеров
Президент группы "Интеррос" Владимир Потанин в беседе со специальным корреспондентом Ъ Владиславом Дорофеевым признал, что инструменты власти применяются в России неумело.
— Нет ли у вас ощущения, что президент остался один?
— Я считаю, что сейчас идет сужение круга общения президента. Может быть, это связано с тем, что он не очень хорошо себя чувствует. Может быть, это связано еще с какими-то нюансами.
— То есть он находится в вакууме власти?
— Не думаю. У него атрибутов власти вполне достаточно... Вопрос в том, что уровень авторитета власти и ее дееспособности сейчас оставляет желать лучшего, поэтому на самом деле речь идет не о вакууме власти, а просто о недейственности рычагов власти. И у некоторых — неумение их применять. Это касается даже не столько лично Бориса Николаевича, сколько вообще всей государственной машины как таковой. Властные атрибуты применяются неумело и неэффективно.
— Значит, вы как олигарх должны быть заинтересованы в том, чтобы избрать своего президента?
— Я слабо верю в то, что страна может успешно развиваться в результате прихода к власти президента, опирающегося на узкий социальный круг. Не работает это, понимаете! Тогда начинается: оппозиционный парламент, оппозиция губернаторов. Начнется такое сопротивление! И вообще, я не энтузиаст участия в президентских выборах в той или иной форме. А скепсис у меня еще и потому, что я считаю, что России нужно новое поколение лидеров.
— Может быть, тогда надо самому стать президентом?
— Насчет себя — я бы подождал лет до 69, когда уже жизнь совсем неинтересной станет, а потом бы еще подумал. И, видимо, пришел бы к отрицательному результату.
— В ваших словах слышится некоторая усталость.
— Есть такая усталость — от того, что излишняя политизация, драматизация процессов.
— Может быть, сейчас выходом было бы установление диктатуры?
— Мне не очень хочется подробно говорить на эту тему. Я думаю, что России хорошо бы воздержаться от этих резких перемен, дать возможность нации, что называется, устояться. Уже очень долго мы друг друга уничтожаем. Поэтому я, например, кардинальный противник разгона Думы. Дума неконструктивна по многим вопросам, но это и есть удел власти. Президент и премьер должны терпеть, должны обладать беспредельным запасом конструктивизма.