Авария на платформе Deepwater Horizon в Мексиканском заливе может стать поворотным пунктом в истории офшорной добычи. Правительства всех нефтедобывающих стран обещают ужесточить контроль шельфовой добычи нефти, и Россия не исключение. Добыча газа не так опасна, но и она несет определенные экологические риски, которые очевидно придется учитывать добывающим компаниям.
Недавняя авария на буровой платформе BP в Мексиканском заливе, ликвидация последствий которой, по прогнозам, не завершится до августа, обещает существенно повлиять на добычу на шельфе. Случай оказался беспрецедентным: еще никогда при добыче на таких глубинах (1,5 км) не случалось масштабных разливов нефти. Нефтекомпания оказалась не готова к аварии и до сих пор не может ликвидировать последствия происшествия. Авария заставила американское правительство всерьез пересмотреть свои взгляды на офшорную добычу, и в частности на порядок выдачи лицензий на разработку шельфовых месторождений. Ужесточение мер контроля разработки шельфа уже отразилось на планах нефтяных компаний: в конце мая президент США Барак Обама объявил о введении моратория на разработку американского шельфа в ближайшие шесть месяцев.
Президент России Дмитрий Медведев заявил, что в связи с аварией в Мексиканском заливе планируется ужесточить требования к нефтекомпаниям, разрабатывающим российский шельф. "Исполнение экологического законодательства должно стать нормой поведения, привычкой",— заявил президент. Предпринимателям придется обеспечивать экологическую безопасность своего бизнеса "под страхом банкротства и ликвидации компании, безотносительно к ее услугам", подчеркнул Дмитрий Медведев. Он предложил дать нефтекомпаниям некоторое время ("переходный период") для обеспечения ими мер экологической безопасности, но по его окончании "санкции должны действовать в полном объеме".
Если офшорная добыча нефти вызывает явную обеспокоенность властей и экологов, то добыча газа на шельфе остается в ее тени. По словам начальника управления Морского контроля Росприроднадзора Василия Богославского, метан, безусловно, опасен для окружающей среды, но, в отличие от нефти, которая при разливе образует на воде непроницаемую пленку, он частично уходит в атмосферу. Утечки метана не несут большой опасности для флоры и фауны моря, если в нем не содержится вредных примесей, объясняет сотрудник Всемирного фонда дикой природы (WWF) Алексей Книжников. Однако если в метане содержится хотя бы процент газового конденсата, он может представлять экологическую угрозу. Газовый конденсат (смесь жидких углеводородов, выделенная из природного газа) по виду напоминает бензин, его утечки в море сродни нефтяным загрязнениям: он образует пленку на поверхности воды и оказывает токсическое воздействие на живые организмы моря. Конечно, добавляет эколог, при высоких температурах конденсат быстро испаряется, но в низких температурах северных морей скорость его испарения невысока. Сейчас WWF разрабатывает программу ликвидации разливов газового конденсата, отмечает господин Книжников — в частности, фонд проводит консультации на эту тему по Штокманскому проекту.
Другой фактор, повышающий токсичность метана,— примеси сероводорода. Например, это касается месторождений Астраханского в России и Кашаганского в Казахстане, говорит Алексей Книжников. В Кашаганском процентное содержание ядовитого газа в метане доходит до 20%. Сероводород — один из самых ядовитых газов. Дно Черного моря называют мертвой пустыней: живые организмы там не обитают, так как концентрация сероводорода на дне достигает 9,6 мг/л. Если произойдет авария на шельфовом месторождении, содержащем сероводород, утечки газа могут представлять серьезную опасность для живых организмов моря, объясняет эколог.
Компании, разрабатывающие российский шельф, готовы отвечать за безопасность на своих объектах. В компании "Штокман Девелопмент" (оператор принадлежащего "Газпрому" Штокманского месторождения) отмечают: Штокманское месторождение хорошо изучено, что позволяет с высокой точностью определить экологические риски. Основные риски, по мнению компании, связаны с морским льдом, арктическими водами, айсбергами, областями низкого давления и др. Основная доля технологического оборудования на проекте перенесена на берег: там будет проще контролировать возникающие осложнения.
ЛУКОЙЛ работает на российском шельфе уже почти шесть лет: в 2004 году компания начала добычу нефти на месторождении Кравцовское (Д-6) на Балтике, а в апреле текущего года — на месторождении Юрия Корчагина на шельфе Каспия, где до этого с 2000 года вела разведочное бурение. "С тех пор по настоящее время ни одной аварии или утечки нефти не было",— отмечают в компании. В ЛУКОЙЛе есть документация, регламентирующая меры безопасности на обоих месторождениях и действия при разливе нефти. Документация подкреплена новейшими технологиями, обеспечивающими безопасность на проектах.
Компания Sakhalin Energy — оператор проекта "Сахалин-2" — тоже утверждает, что ее деятельность не представляет угрозы для окружающей среды. Добывающие скважины на проекте оснащены подводными задвижками безопасности, реагирующими на изменение давления или сейсмоколебания. "Скважина, которую бурила Deepwater Horizon в Мексиканском заливе, значительно отличается от скважин Sakhalin Energy",— отмечают в компании. На месторождении ВР устье скважины вместе с противовыбросовым превентором (устройство для герметизации устья буримой скважины) были расположены на морском дне. Превентор на проекте ВР имел ряд технических проблем еще до взрыва, а после аварии утечку с его помощью заблокировать не смогли. Устранить технические неполадки превентора на глубине 1,5 км под серьезным давлением оказалось невозможным. На проекте "Сахалин-2" устье и превентор находятся над поверхностью моря на платформах. К тому же Sakhalin Energy работает на глубине всего 30-40 метров и ведет бурение со стационарных платформ на железобетонном основании.
Оператором еще одного крупного проекта на шельфе России — "Сахалин-1" (половина в проекте принадлежит "Роснефти") — является американская ExxonMobil. Нефтекомпания уже имеет опыт борьбы с нефтяными разливами: в 1989 году ее танкер Exxon Valdez сел на мель у берегов Аляски, в результате чего в море вылилось около 35 тыс. тонн нефти, побережье было загрязнено и тысячи морских животных погибли. После происшествия были введены в эксплуатацию танкеры с двойным дном. Сейчас Exxon помогает ВР убирать нефть в Мексиканском заливе. Сегодня компания пытается обеспечить полную безопасность своих проектов. Особое внимание ExxonMobil уделяет активному внедрению превентивных мер и обучению персонала быстрому реагированию при аварийных ситуациях.
Со стороны правительства уже предпринимались попытки создания нормативно-правовой базы, регулирующей добычу на шельфе. В 2009 году ВНИИОкеанологии были завершены работы по созданию комплексной системы безопасности работы на шельфе (КСБ) — нормативного документа, регламентирующего проектирование, техническую сторону, организацию и процесс добычи на шельфовых месторождениях. По словам замдиректора ВНИИОкеанологии Андрея Овсянникова в рамках КСБ был создан образец геоэкологического паспорта — информационной системы, позволяющей отслеживать все текущие изменения на исследуемой акватории.
У российского правительства останется достаточно времени на разработку и реализацию программ по обеспечению безопасности офшорной добычи, о которых рассказывал Дмитрий Медведев. До покорения таких глубин, как на проекте ВР, доступных только роботам и батискафам, разработчикам российского шельфа еще далеко. "У российских компаний в ближайшие десять лет нет необходимости переходить к глубоководной добыче, тем более что и глубоководных месторождений (таких как у BP в Мексиканском заливе) у нас нет",— объясняет замдиректора ВНИИОкеанологии Олег Супруненко. Однако, по мнению господина Супруненко, большие глубины сами по себе проблемы не представляют. Нефтегазовым компаниям на любых глубинах необходимо бдительно следить за безопасностью своих шельфовых проектов.