Украсть несколько тысяч тонн нефти из российских недр не просто, а очень просто. Это с успехом доказал российский и болгарский гражданин Владимир Мучкаев. Ему удалось похитить 5,6 тыс. тонн нефти, принадлежавших госуправлению "Калмнефть". В этом ему помог гендиректор "Калмнефти" Владимир Басангов — личность в Калмыкии известная, имеющая связи в правительственных структурах. Мучкаева теперь ищут в Австрии и Швейцарии, Басангов же был недавно осужден горсудом Элисты за присвоение чужого имущества. С подробностями этого беспрецедентного дела — обозреватель Ъ ЕКАТЕРИНА Ъ-ЗАПОДИНСКАЯ.
Сделка на капоте
Отставной полковник болгарского КГБ Любомир Филчев коротал летний день в лучшей гостинице Туапсе. Филчев, являющийся представителем софийского АО "Химимпорт" в России, приехал в этот город сугубо по делам — ему поручили проконтролировать погрузку на танкер "Струма" 60 тыс. тонн нефти. Их "Химимпорт" весьма удачно приобрел у "Красноленинскнефтегаза".
Неизвестного, прервавшего своим телефонным звонком отдых Филчева, интересовал лишь один вопрос: "Это вы загружаете нефть на 'Струму'?" Представитель "Химимпорта" ответил утвердительно. Звонивший попросил Филчева спуститься в вестибюль гостиницы. Бывший офицер госбезопасности преодолел несколько лестничных пролетов и увидел в вестибюле поджидающего его мужчину монголоидной наружности.
"Владимир Мучкаев, представитель нефтегазодобывающего управления 'Калмнефть'", — назвал он себя. И сделал Филчеву выгодное предложение: доставить на танкер, зафрахтованный "Химимпортом" и отплывающий на следующий день из Туапсе, дополнительно 5,6 тыс. тонн нефти. Прямо сейчас, в вестибюле, оформить сделку покупки их у "Калмнефти", которые, не медля, отправить в Болгарию.
Вечер ушел у Филчева на согласование неожиданной покупки со своим руководством. Оно было очень даже "за": на танкере "Струма" оставалось место как раз для калмыкской нефти.
Утром следующего дня они прямо на капоте автомобиля оформили все документы. Владимир Мучкаев предъявил Любомиру Филчеву экземпляр договора о поставке 5,6 тыс. тонн нефти, на котором уже стояла подпись начальника "Калмнефти" Владимира Басангова и печать этого управления. Он также показал приказ Басангова о назначении Мучкаева коммерческим директором "Калмнефти" и доверенность на право продажи нефти.
Филчева ничуть не смутило, что, согласно контракту, составленному "Калмнефтью", ей причиталась лишь часть выручки ($450 тыс.). Остальная же часть должна была уйти на личный счет Владимира Мучкаева ($50 тыс.) и на счет некой болгарской фирмы "Роял экспорт-импорт" в московском Элбим-банке ($114 тыс.). Представитель "Химимпорта" утвердил текст контракта.
А когда нефть уже пересекла границу Болгарии, выяснилась любопытная деталь. Упомянутый в контракте счет "Калмнефти" в Центральном кредитном банке города Линца (Австрия), на который "Химимпорт" должен был перечислить $450 тыс., принадлежал другому лицу. Поэтому эта сумма вернулась на счет "Химимпорта". Но его руководство почему-то не стало узнавать подлинный счет "Калмнефти", а отправило возвращенную сумму по указанию Мучкаева на его личный счет. "Калмнефти" они, естественно, так и не поступили.
Так завершилась крупная афера, в результате которой 5,6 тыс. тонн государственной нефти уплыли в Софию, а Россия не получила за них ни цента.
Мягкая посадка нефтяного генерала
Гендиректор "Калмнефти" Владимир Басангов относился к числу руководителей, запанибрата общавшихся с высокопоставленными чиновниками правительства Калмыкии и даже с самим президентом республики Кирсаном Илюмжиновым. Еще в начале 90-х годов ими обоими интересовалось КГБ в связи со сделкой по поставке в Грозный 40 тыс. т мазута. Однако основных фигурантов этой сомнительной сделки спасла тогда амнистия.
Наличие у Басангова обширных связей не помешало сотрудникам Департамента налоговой полиции Калмыкии начать в 1994 году его оперативную разработку. Поводом стала полученная информация о том, что Басангов совершает теневые сделки по поставке крупных партий топлива на экспорт, присваивая выручку от них.
Документация "Калмнефти" оказалась чистой — в ней не было зафиксировано ни одной внешнеэкономической сделки. Главбух этого управления даже дала справку налоговым полицейским: мол, "Калмнефть" внешнеэкономической деятельностью не занимается. Тогда они решили пойти другим путем. Полицейские отправились в порты Туапсе и Новороссийска: только оттуда басанговская нефть могла утекать в другие страны.
Результаты их проверки превзошли ожидания: оказалось, что упомянутая сделка с "Химимпортом" оставила следы в нескольких управлениях нефтепроводов, на туапсинской перевалочной базе "Заречье" и не только там. Из изъятых полицейскими документов стало очевидно, что произошло хищение 5,6 тыс. тонн нефти, числившихся за управлением, которое возглавлял Басангов.
Взять его под стражу решили в Департаменте налоговой полиции. Басангов, видимо, почувствовал, что тучи над ним сгущаются и решил обратиться за защитой к президенту Калмыкии. Он надеялся увидеться с ним 7 июня 1994 года в аэропорту Элисты, откуда Кирсан Илюмжинов улетал в тот день в Москву. Но вместо президента его встретили на аэровокзале налоговые полицейские, которые вежливо препроводили его в свой департамент. Там после подписания Басанговым акта полиции о сокрытии им доходов в крупных размерах его и задержали.
Однако очень скоро стало ясно, что калмыкским правоохранительным органам это дело не потянуть. Ведь басанговская нефть утекала на экспорт через различные регионы страны. К тому же к нефтепромышленнику, томящемуся в СИЗО МВД Калмыкии, стали проникать посторонние лица и оказывать на него давление, чтобы он не вздумал выдать следователям своих высокопоставленных покровителей.
Прокурор Калмыкии Владимир Шипиев обратился в Генпрокуратуру, и она забрала это дело к себе. В январе 1995 года спецэтапом Басангов был доставлен в Москву, в Лефортово. Оттуда адвокат четырежды пытался его вызволить, обжалуя через суд его меру пресечения, однако всякий раз безуспешно. Так нефтяной генерал и пробыл в заточении до самого начала судебного процесса.
А пока Басангов сидел по обвинению в хищениях, горсуд Элисты вынес ему приговор по обвинению в злостном хулиганстве. В свое время гендиректор "Калмнефти", находясь в состоянии алкогольного опьянения, решил расправиться с двумя несовершеннолетними соседями — как он предполагал, именно они подожгли его дверь. Басангов ворвался к ним в квартиру и в одного из подростков выстрелил из газового пистолета, а другого ударил. Местная милиция спустила это дело на тормозах, однако родители пострадавших обратились в суд и настояли на возобновлении уголовного дела. Злостный хулиган (таковым Басангова признал суд) получил год лишения свободы условно.
Под крышей Совмина Калмыкии
Шаг за шагом следователь по особо важным делам Генпрокуратуры Валерий Гончаров восстанавливал картину происшедшего хищения. Выяснилось, что Мучкаев и Басангов — земляки: оба родом из сельских районов Тюменской области. Мучкаев, по происхождению калмык, в 1974 году женился на болгарке и стал жить в Софии. Тем временем Басангов, закончивший Грозненский нефтяной институт, приехал в Калмыкию на разработку Каспийского месторождения нефти.
Руководителем "Калмнефти" Басангов проработал более 10 лет. Слыл властным, взрывным, эгоистичным. На его предприятии царило абсолютное единоначалие — даже его замы и главбух ничего не знали о некоторых его сделках.
Мучкаев появился в Калмыкии в начале 90-х. Сдружился с Басанговым. Жене последнего не очень нравилась эта дружба: она считала, что Мучкаев спаивает ее супруга.
Они ходили вместе не только в рестораны. Видели их и в правительстве Калмыкии. В один из таких визитов, в июле 1992 года, Басангов познакомил с Мучкаевым зампредседателя Совмина Калмыкии Валерия Манджиева, представив своего друга как болгарского коммерсанта. Они рассказали чиновнику о своем намерении поставить калмыкскую нефть в Болгарию. Но, по словам Манджиева, он "отказал им в мгновенном разрешении вопроса".
С тем же предложением Басангов пришел и к председателю Совмина Калмыкии Баатру Михайлову. Он показал чиновнику контракт с некой болгарской фирмой "Стиван" на поставку ей 5,6 тыс. тонн нефти. И руководитель правительства подписал ему экспортную лицензию. Несколькими днями ранее Басангов довольно легко получил в Москве, в Минтопэнерго, квоту, освобождающую республику от уплаты пошлины на вывоз этого топлива.
Впрочем, Басангов и Мучкаев не собирались поставлять нефть фирме "Стиван". Да и фирма эта, принадлежавшая одной болгарской знакомой Мучкаева, существовала только на бумаге. Как установило следствие, сговор Мучкаева и Басангова как раз и состоял в том, чтобы оформить документы на вывоз нефти в адрес какой-нибудь фирмы "Рога и копыта" и по ним отправить нефть реальному продавцу, а выручку присвоить.
Когда осенью 1992 года председатель Совмина Михайлов поинтересовался у Басангова, совершена ли экспортная сделка, тот лишь руками развел: ничего, мол, не получилось. И действительно, по бухгалтерским документам она не проходила. Однако Генпрокуратура установила, что Басангов от имени "Калмнефти" заключил договор с ПО "Нижневолжскнефть" и взял взаймы у его подразделения — Астраханского нефтегазодобывающего управления — 6 тыс. тонн нефти. Она находилась в Тихорецке, в управлении Прикаспийско-кавказских магистральных нефтепроводов. Оттуда она по просьбе Басангова была перекачана Черноморским управлением нефтепроводов на туапсинскую перевалочную базу "Заречье". А эта база уже погрузила нефть на танкер "Струма", зафрахтованный "Химимпортом".
Похоже, Басангов и Мучкаев тщательно подготовились к хищению и распределили роли. Басангов решил не светиться на конечном этапе аферы: с "Химимпортом" имел дело исключительно Мучкаев, козырявший приказом за подписью Басангова о назначении его коммерческим директором и доверенностью на совершение сделок. На суде же Басангов отрекся от этого приказа и доверенности, заявив, что Мучкаев их, по всей видимости, подделал.
Не удивительно, что Басангов в суде валил вину на Мучкаева, ведь следствие его так и не нашло — ни в Болгарии, где он постоянно проживал, ни в Австрии, где, по слухам, гостил. Правда, до того как исчезнуть из Болгарии, он все же был допрошен следственными органами этой страны по просьбе Генпрокуратуры (выполнения своего поручения наша прокуратура добивалась от болгарских коллег целых 9 месяцев). Однако он отвечал на вопросы крайне скупо, хотя и признался, что они с Басанговым не собирались поставлять нефть фирме "Стиван". То есть контракт между ней и "Калмнефтью" был просто фикцией.
А через несколько месяцев после этого допроса в Генпрокуратуру пришло анонимное письмо из Болгарии. В нем сообщалось, что следователь, проводивший допрос Мучкаева, уже устроен им на теплое местечко в банк, имеющий отношение к туризму.
Однако как ни пытался Басангов "перевести стрелки" на своего подельника, все же следствие добыло немало документов о том, что прохождение украденной нефти по регионам на ее пути к таможне контролировал лично Басангов. Причем документы свидетельствовали, что на экспорт шло именно топливо "Калмнефти".
Но любопытно, что когда Черноморское управление нефтепроводов потребовало от "Калмнефти" заплатить за прокачку им той самой партии топлива, Басангов привез для расчетов свои личные деньги. В управлении его спросили: "Почему вы не отправили долг по безналичному расчету?" Но Басангов не склонен был рассказывать, что в бухотчетности его управления нет и упоминания о проведенной сделке. Пришлось слукавить, что хотел ускорить расчеты. Впоследствии Генпрокуратура вменит Басангову передачу своих личных $22 тыс. Черноморскому управлению как уголовно наказуемую валютную сделку и приплюсует к другим более тяжким преступлениям.
Грязные дела вокруг черного золота
В Новороссийске налоговые полицейские обнаружили следы еще двух крупных экспортных поставок "Калмнефти", доход от которых Басангов прятал на счете АО "Внештоппром" и часть его присвоил. Еще в 1993 году "Калмнефть" поставила двум западногерманским фирмам — "ВИПО Аусенхандель ГмбХ" и "Интернейшнл трейд маркетинг" — в общей сложности 13 тыс. тонн нефти. Фирмы перечислили выручку $1,12 млрд на счет АО "Внештоппром" (комиссионера по сделкам).
У этого акционерного общества был договор с "Калмнефтью" о том, что после поступления выручки "Внештоппрому" она в течение двух недель должна быть отправлена "Калмнефти". Но когда валюта пришла на счет "Внештоппрома", Басангов попросил директора АО Виктора Кострыкина оставить ее у себя, так как при переводе ее "Калмнефти" придется заплатить с этих сделок большие налоги.
Кострыкин подчинился Басангову. А тот стал давать "Внештоппрому" поручения о переводе денег, принадлежавших "Калмнефти", различным фирмам.
Так, в ноябре 1993 года Басангов распорядился перечислить $190 тыс. в Ирландию фирме "Бьюнтон трейдинг Лтд." якобы в качестве оплаты за поставку 200 железных балок. Но эта фирма и не думала поставлять балки. Более того, Интерпол ответил на запрос следствия, что фирма не имеет в Ирландии места для ведения бизнеса, то есть ее фактически не существует. Кому достались $190 тыс., до сих пор остается загадкой. Но можно предположить, что немалую их часть получил сам Басангов.
Другую крупную сумму из нефтяной выручки — 400 млн руб. — Басангов попытался обналичить через ООО "ЭПОС". Она не была похищена лишь благодаря случаю: "Внештоппром" из-за финансовых разногласий с "Калмнефтью" задержал выполнение поручения Басангова о переводе валюты "ЭПОСу". Уже после возбуждения уголовного дела против Басангова следствие вернуло ее "Калмнефти".
Примечательно, что, оперируя сотнями тысяч долларов, Басангов не гнушался и присвоением весьма скромных сумм. Схема хищения была довольно проста: безналичное перечисление денег дружественной фирме и их обналичивание с ее счета. Именно таким способом он лично получил от фирмы "Росторгодежда" сначала 100 тыс. руб., а затем еще 3 млн руб. (эту сумму — через своего главбуха Бадмаева). При этом он убедил директора фирмы Светлану Орлову, что все это делается по указанию Совмина Калмыкии.
Элистинская Фемида проявила милость к падшему
Владимир Басангов в разговорах со следователями "не для протокола" пророчил себе лет 10 неволи. Однако элистинский горсуд Калмыкии приговорил его лишь к 2 годам лишения свободы, из которых он уже отсидел под следствием и судом 1 год и 10 месяцев. Причем суд оправдал его даже по тем эпизодам, которые его адвокат считал преступными злоупотреблениями, о чем писал в своих ходатайствах. Так, Басангов был оправдан по главному эпизоду — о хищении 5,6 тыс. тонн нефти совместно с Мучкаевым.
Этому в некоторой степени способствовал отказ от своих показаний, данных на следствии, Виктора Лычагина, начальника Астраханского нефтегазодобывающего управления. Именно это НГДУ дало взаймы "Калмнефти" 6 тыс. тонн топлива, из которого большая часть и была похищена. Факт передачи нефти подтверждался не только показаниями Лычагина, но и договором между "Калмнефтью" и ПО "Нижневолжскнефть" (подразделением которого является Астраханское НГДУ). Однако в суде Лычагин почему-то заявил, что никакой передачи нефти управлению Басангова не было, и даже показал в подтверждение этого некие документы. Суд поверил им, "забыв" о существовавшем договоре.
В итоге суд вменил Басангову лишь два преступления. Первое — присвоение из выручки, поступившей на счет "Внештоппрома" за экспорт нефти в ФРГ, $9 тыс. Басангов взял их как командировочные, хотя ни в какую поездку не собирался. Второе преступление — сокрытие от налогообложения выручки от экспорта 13 тыс. тонн нефти в ФРГ.
Почему суд оправдал нефтепромышленника по факту должностного подлога при хищении $9 тыс. и по факту хищения денег со счета "Росторгодежды", прокуратуре остается лишь гадать. Суд в своем приговоре причину этого не указал. Непонятно также, почему за присвоение чужого имущества в крупных размерах, предусматривающего наказание от пяти лет лишения свободы, Басангов удостоился лишь двух лет.
Удивительно, что в начале приговора суд написал, что Басангов "вину в совершенных преступлениях не признал", а на другой его странице в качестве обстоятельства, смягчающего ответственность, указал... признание им своей вины и раскаяние. На самом же деле нефтепромышленник не только не признавался в совершенных преступлениях, но и отказывался подписывать протоколы следственных действий.
Прокурор Калмыкии Владимир Шипиев сказал корреспонденту Ъ: "Самое главное — Басангов признан виновным". Ну а мягкость приговора налоговые полицейские, участвовавшие в расследовании, объясняют просто: это награда нефтяному генералу за то, что не выдал на следствии ни одного из своих покровителей во властных структурах. Имена этих лиц так и остались за рамками уголовного дела.