17 февраля 1996 года около семи часов вечера из Иркутской ИТК 272/3, расположенной в центре города и известной местному населению под названием "тройка", бежал 32-летний чеченец Мовлади Джабраилов. Побег, совершенный в кузове перевозившей тюремный хлеб машины, оказался в центре внимания российских СМИ. Утверждалось, что до 1994 года Мовлади Джабраилов возглавлял личную охрану Джохара Дудаева, а также являлся одним из наиболее видных террористов его режима. Власти заверяли, что скоро его поймают. Однако активные мероприятия по поимке сбежавшего так и не принесли никаких результатов. Тогда на поиски Джабраилова отправился корреспондент Ъ СЕРГЕЙ Ъ-МОСТОВЩИКОВ.
Зона #272/3
Будь я Джабраиловым, то, попав в исправительно-трудовую колонию 272/3, наверное, тоже обдумывал бы планы побега. Давно я не испытывал такого тяжкого и гнетущего чувства, как во время посещения этой зоны.
Приближение к зоне, расположенной почти в самом центре Иркутска, чувствуется издалека. В десяти минутах езды от здания обладминистрации сначала появляются черные покосившиеся деревянные хибары, а за ними, практически вплотную, — сколоченный из грубых досок высокий забор, густо увитый сверху колючей проволокой. Перебравшись через грязные лужи и полные глины ямы, вы попадаете на маленький хоздвор колонии, где друг к другу прижимаются склады, местная пекарня, административный корпус со штабом и высокие синие ворота с кривой надписью на них красной масляной краской: "Стой! Охраняемая зона!"
Потом я увидел казармы, где живут отряды заключенных, — каменные здания с двухэтажными нарами, тяжелым запахом пота, сохнущим на веревках из бинтов бельем, фотографиями голых теток на стенах и с потерянными от внезапного визита начальства зэками. То ли для демонстрации местных порядков, то ли в качестве профилактики после нашумевшего побега кого-то на моих глазах начали экстренно сажать в ШИЗО (штрафной изолятор) на двое суток за несвоевременное вскакивание с койки. Кого-то таскали за слишком длинную рыжую бороду, кто-то лишался любимой голой тетки на стене, а мне хотелось поскорее покончить с этой тягостной прогулкой.
Тем более что в планы нынешнего начальника колонии полковника Валентина Степаненко явно не входило мое близкое знакомство и беседа с кем-нибудь из одной тысячи двухсот двадцати трех содержащихся здесь заключенных. Поэтому довольно скоро мы оказались на маленьком пятачке производственной зоны ИТК, где осужденные милиционеры, прокуроры и судьи мастерят деревянную тару, распускают лес на доски и вагонку, делают какую-то нехитрую мебель, а также выполняют специальные заказы руководства области. В одном из цехов среди мягкой стружки лежали свежесобранные помпезные деревянные двери. Они украсят вход в иркутскую обладминистрацию.
Когда-то эта зона славилась тем, что выпускала деревянные пожарные лестницы. Но теперь, когда выяснилось, что деревянными лестницами пользоваться нельзя, зона стала обузой для России, как и вся ее пенитенциарная система. Содержание огромной армии зэков стоит неимоверных денег. Низкоквалифицированный труд человека под дулом автомата приносит родине только вред. К тому же, как справедливо говорит по этому поводу заместитель губернатора Иркутской области по правовым вопросам Виталий Баландин, "на кой нам хрен делать миллион табуреток, когда в стране задниц, положим, всего тысяч сто?"
Поэтому абсолютное большинство колоний Иркутской области голодает, болеет и не работает. Безработных зэков в губернии сейчас насчитывается около пяти тысяч. "А от этого дела что выходит? — задается вопросом Баландин, и сам себе отвечает: — Пьянка да побеги".
Побег
Судя по одним источникам, побег обошелся Мовлади Джабраилову в 2 млрд руб. Другие знатоки ситуации заверяли, что 2 миллиарда — полная чушь: Джабраилов обещал соучастникам $100 тыс., но не отдал ни копейки. Наконец, третьи источники сошлись во мнении, что в Сибири можно сделать все что угодно за одну бутылку водки.
Третья версия понравилась мне больше всех. Побег иркутского пленника не производит впечатления тщательно спланированного и дорогостоящего предприятия. Попав в иркутскую "тройку", Мовлади Джабраилов ничем особенным тут себя не зарекомендовал. Судя по рассказам, он пытался показать себя "крутым", да в результате был однажды побит осетином. Похоже, единственной его удачей за два месяца сидения в зоне было хорошее знакомство с ингушом Исой Атбогачиевым, водителем местной хлебовозки, который в конечном итоге его отсюда и вывез.
Иса Атбогачиев, как утверждают, принадлежит к весьма состоятельному роду. Семья его живет в Назрани, а сам он попал в Иркутск из-за ДТП со смертельным исходом. За хорошее поведение Иса был освобожден и переведен на положение поселенца. Став полусвободным человеком, поселенец Атбогачиев начал возить в "тройку" хлеб из пекарни, которая находится в 150 метрах от въезда в зону.
17 февраля около семи вечера вместо обычных 11 железных контейнеров с хлебом Атбогачиев загрузил в машину восемь. При въезде в зону его проверили. На обратном пути, когда в хлебовозке сидел Мовлади Джабраилов, задвинутый пустыми железными конструкциями, проверили тоже. Но плохо.
В 10 часов вечера администрация колонии, не обнаружившая при проверке Джабраилова, вызвала в зону начальника управления исправления наказаний Иркутской области Бориса Гроника. До пяти утра под его руководством была обшарена вся территория ИТК. Его не нашли, и администрация официально объявила властям о совершенном побеге. Произошло это 18 февраля 1996 года в 5 часов 20 минут утра. Это время и стало считаться официальной датой побега бывшего капитана милиции Мовлади Джабраилова из ИТК #272/3.
Homo homini lupus est, или Фотокарточка на долгую память
Все, что осталось на долгую память о беглом заключенном Джабраилове в ИТК 272/3, — фотография, сделанная 5 декабря 1995 года в 11 часов 10 минут утра, за два месяца до побега. Ее мне довольно легко подарили начальники упустившей чеченца зоны. Фотография мне понравилась — мягонький квадратный листочек с изображением раздетого по пояс здорового мужика символизировал собою новые модные технические достижения системы пенитенциарного обслуживания населения Российской Федерации. Совсем старые технологии я как раз видел, когда входил в здание администрации колонии в Иркутске: маленькая сухая бабушка с землистым лицом, стоя на коленях, куском мыла наводила красоту на ступенях крыльца.
Фотография Джабраилова на этом фоне казалась чем-то необычным. Ее напечатали на импортной термической бумаге, говорящей, что отечественных зэков при поступлении в зону теперь не только фотографируют анфас и в профиль. Их теперь снимают на видео, а в случае чего распечатывают на специальном принтере. Прогресс.
Но что-то он не радует бывшего начальника зоны полковника Валентина Лятохова. После побега чеченца полковник по распоряжению Москвы был снят с должности и вскоре попал в больницу с инфарктом. Как раз в тот день, когда я приехал в зону, Лятохов сбежал ненадолго от врачей навестить родные места лишения свободы.
— Вот ведь, а? — сокрушался бывший начальник колонии. Он много курил и своими толстыми и грубыми пальцами нервно теребил фотку чеченца. — И из-за этого-то дерьма все и получилось. Подумаешь, фигура! Зэк как зэк. Никто его тут в зоне никогда ни за что особенное-то и не держал. Побили даже один раз свои же. А шуму-то после побега... — и бывший начальник со злобой бросил карточку на стол.
Карточку я забрал. Вы на нее поглядите, а потом я расскажу, что удалось выяснить про изображенного на ней крепкого молодого человека.
Неудавшаяся вендетта
Мовлади (ласково — Мамлат) Джабраилов вырос в семье из четырех братьев и двух сестер. Отец Мамлата был человек состоятельный. В свое время он контролировал один из грозненских рынков. Денег ему хватило на то, чтобы купить две квартиры: себе — в Москве, одному из сыновей — в Арабских Эмиратах.
Официальная советская карьера самого Мовлади Джабраилова на фоне деятельного отца выглядит довольно прозаично. Он окончил Хабаровскую высшую школу милиции. К моменту ареста дослужился до капитана. Все, что происходило между этими двумя важнейшими этапами его трудовой биографии, является предметом оживленных дискуссий в зонах Иркутска.
Если верить записям в личном деле иркутского пленника, сделанных, как полагают, с его же слов, он умудрился попасть в личную охрану Джохара Дудаева и даже служил ее начальником. Однако некоторые скептики, включая начальника Иркутского областного управления исполнения наказаний полковника Бориса Гроника, считают, что никаким начальником он не был. Он просто обучал чеченского президента приемам каратэ. А некоторые милиционеры, которым свойственно смотреть на жизнь более прозаично, называют Джабраилова одним из многочисленных бандитов, занимавшихся добычей денег для себя и чеченской родины методом террора, грабежа и вымогательства.
История пленения Мовлади Джабраилова также не свободна от противоречий. По одной, широко известной и опубликованной всеми газетами версии, он был пойман властями во время отчаянной попытки освободить своих коллег-террористов прямо из зала суда в Ростове-на-Дону, где выпустил в интерьер присутствия 111 пуль, убил солдата внутренних войск и заставил залечь под стол весь состав народного суда. Именно эта версия претендует на статус официальной, рисуя нам образ чеченского Робин Гуда на коне в натуральную величину (образ, о котором мечтают все без исключения бандиты).
Однако в Иркутске имеет хождение и другая, малоизвестная история подвига Джабраилова. Рассказывают, что дело происходило не в Ростове, а в Махачкале, куда бывший милиционер приехал с шестью вооруженными друзьями на трех автомобилях не выручать товарищей, а кровно отомстить двоим дагестанцам, убившим одного из его братьев. По задумке чеченца, смерть должна была настигнуть врагов непосредственно в зале суда, где их как раз подвергали правосудию. Однако он убил только женщину-адвоката, а дагестанские кровники отделались ранениями. Самому мстителю пришлось спешно убегать от огня внутренних войск.
Поймали его на границе с Чечней при попытке проехать через блок-пост. Затем доставили в Ростов-на-Дону, где уже и постригли на 13 лет за бандитизм и убийства. С тех пор Мовлади Джабраилов успел посидеть в зонах Нижнего Тагила и Мурманска, где часто донимал администрацию жалобами на плохие условия содержания и конфликтами с заключенными. В результате этой большой эпистолярной работы за два месяца до побега он был переведен в исправительно-трудовую колонию усиленного режима #272/3 в Иркутск.
Поиски
Логично было бы предположить, что после хлебовозки беглеца встретят неизвестные с паспортом и билетом на самолет, после путешествия на котором он упадет в объятья друзей и любимой женщины и, выпив стакан-другой, расскажет о своих злоключениях, которые, слава Богу, позади. Но, судя по всему, судьба иркутского беглеца Джабраилова сложилась иначе.
Через несколько дней после побега его вместе с Исой Атбогачиевым видели в Иркутске. 23 февраля был арестован Атбогачиев. Он сообщил, что Джабраилов его бросил и скрылся в неизвестном направлении.
Однако в Иркутске неофициально рассказывают, что беглый чеченец так и не уехал из города, поскольку не знает, куда бежать дальше. Так по крайней мере считает один из местных бизнесменов, пожелавший остаться для читателей неизвестным.
Аноним считает, что Джабраилову просто некуда податься. Дудаев, увлеченный битвой с Россией, судя по всему, не сильно жаждет увидеть своего сэнсэя, севшего по своей же глупости еще до начала войны. Самого Джабраилова погибать в боях тоже, видно, не тянет. Во всяком случае, Исе Атбогачиеву еще до побега он говорил, что собирается довести кровную месть до конца.
Как он собирается это делать — непонятно. До разъяснения этой ситуации беглецу проще оставаться в Иркутске, где живет около 300 чеченских семей. Их община занимает заметные позиции в областном криминальном мире и располагает возможностью достаточно долго прикрывать своего таящегося от властей земляка. Так что местные бандиты, а равно милиционеры и спецслужбы предполагают, что при первой же возможности Джабраилов поедет отсиживаться не в Чечню, а в Арабские Эмираты.
Пока этого не случилось, Джабраилова ищут. Местная милиция получила оперативную установку: обращать особое внимание на автомобили Mercedes-500 и Mercedes-600 — в автомобиле одной из этих моделей, по некоторым данным, и ездит сейчас по Иркутску искомый Мовлади Джабраилов.
Вдохновленный этой новостью, я окончательно стал рассчитывать на редкую журналистскую удачу и голосовать на дороге всем встреченным мною за неделю трем "мерседесам". Ни один не остановился. Так что вот, Родина, тебе мой отчет: Мовлади Джабраилова, чеченца, сбежавшего из Иркутской ИТК 272/3 17 февраля 1996 года в районе 7 часов вечера, я так и не нашел. Надеюсь, Родина, ты сменишь меня на этом посту.