Владимир Юровский, с недавних пор вошедший в квинтет приглашенных дирижеров Большого театра, продолжает и свой цикл выступлений с Российским национальным оркестром, в котором каждая программа — уже на уровне концепции продукт абсолютно штучный. Теперь, например, приходится дивиться тому, насколько нетривиальным образом дирижер решил откликнуться на отмечавшийся этой осенью юбилей Альфреда Шнитке.
Собственно, вещь Шнитке в программе только одна, но зато из категории во всех смыслах наиболее знаменитых. Это опера "История доктора Иоганна Фауста", из которой для концерта выбраны только фрагменты, но даже в таком виде опера, строго говоря, прежде в России не исполнялась. Одноименная кантата — та исполнялась, и еще как: это в ней женскую ипостась Мефистофеля должна была, по мысли композитора, петь Алла Пугачева (она отказалась, но ажиотаж вокруг московской премьеры кантаты все равно оказался баснословным). Несколькими годами позже Шнитке свою "Историю Фауста" значительно переработал, и получилась трехактная опера. Она написана с оглядкой на традиции старинной оратории баховского толка: рассказчик, реплики протагонистов, морализирующий хор, только в качестве текстовой основы тут, понятно, не Писание, а немецкая лубочная книга конца XVI века о пресловутом докторе, продавшем душу дьяволу в обмен на фикцию абсолютного знания и всемогущества. Книга эта, при всей своей учено-благочестивой тональности, была для своего времени продуктом абсолютно массовым, и в этом смысле немножко напоминает ужимки и прыжки сегодняшней желтой прессы, которая тоже весьма любит, чтобы было сенсационно, загадочно, страшно и при этом как бы правдиво (Фауст тогда считался историческим лицом), и как бы нравоучительно. Но она, с другой стороны, откликалась и на тогдашние совсем не таблоидного пошиба размышления о пределах человеческого дерзания. Неудивительно, что эти страшилки вызвали к жизни вереницу последующих литературных Фаустов (да и Мефистофелей тоже) — начиная с трагедии Кристофера Марло, который пользовался английским переводом помянутой немецкой книжки.
Замыкаясь на старом первоисточнике, Шнитке, считавший Фауста темой всей своей жизни, сознательно отстранился от, казалось бы, такого обаятельного, такого привычного и так востребованного в культуре романтизма образа Фауста по Гете. В его опере нет ни злосчастной Гретхен, ни финального оправдания чернокнижника вопреки контракту с нечистым. От суровой фабулы ренессансного оригинала либретто оперы отличает разве что раздвоение Мефистофеля — он и Мефистофель (контратенор), и Мефистофила (контральто): последняя обольщает Фауста в виде воскресшей Елены Прекрасной, и она же является по его душу в финале.
Для Владимира Юровского это будет исполнение по свежим следам — в Лондоне он представлял концертную версию "Истории доктора Иоганна Фауста" совсем недавно. Тогда же в Royal Festival Hall можно было услышать и многих участников теперешнего московского концерта — Камерный хор Московской консерватории Бориса Тевлина, тенора Маркуса Брутчера (Рассказчик), контратенора Эндрю Уоттса (Мефистофель), баса Стивена Ричардсона (Фауст). Мефистофилу в Москве будет петь немецкое меццо Урсула Хессе фон дер Штайнен, а второстепенные партии отданы отечественным певцам.
"Фауст" Шнитке дополнен целой галереей других музыкальных Фаустов, в которой тем не менее не встретишь самых предсказуемых названий: ни одноименной оперы Гуно, ни "Осуждения Фауста" Берлиоза, ни "Мефистофеля" Бойто. Зато есть фрагменты оперы "Доктор Фауст" Феруччо Бузони, неизвестная широкой общественности увертюра Вагнера ко все той же гетевской трагедии, а также "Мефисто-вальс" N1 Листа — вещь куда как известная, хотя вот о ее программной связи с историей Фауста часто забывают. Но будет и еще одна опера, на сей раз в статусе мировой премьеры — "Фауст в аду" Андрея Семенова, мини-опера, где в качестве либретто использованы "фаустовские" наброски Пушкина.
Концертный зал им. П. И. Чайковского, 13 декабря, 19.00