Умерла Лидия Корнеевна Чуковская. Вся ее жизнь была подчинена закону, по которому в прошлом веке жила русская интеллигенция, народники, — служить тем, кто страдает, и тем, кто растит хлеб. Для нее насущным хлебом были те слова правды, которые были сказаны Ахматовой, Солженицыным, вообще настоящая русская литература. Память о жертвах и о кормильцах она понимала как пожизненный долг, требовавший ежедневного труда и бесстрашия. Этот долг она выполняла вопреки советской полицейской машине, вопреки тяжелейшим болезням. Чтобы сохраниться тому нравственному кодексу, живым воплощением которого была вся ее жизнь, не нужны ни социальные, ни религиозные доктрины; он нуждается только в таких людях, как она.
Умерла Лидия Корнеевна Чуковская. Вся ее жизнь была подчинена закону, по которому в прошлом веке жила русская интеллигенция, народники, — служить тем, кто страдает, и тем, кто растит хлеб. Для нее насущным хлебом были те слова правды, которые были сказаны Ахматовой, Солженицыным, вообще настоящая русская литература. Память о жертвах и о кормильцах она понимала как пожизненный долг, требовавший ежедневного труда и бесстрашия. Этот долг она выполняла вопреки советской полицейской машине, вопреки тяжелейшим болезням. Чтобы сохраниться тому нравственному кодексу, живым воплощением которого была вся ее жизнь, не нужны ни социальные, ни религиозные доктрины; он нуждается только в таких людях, как она.