В конце прошлой недели на постоянную работу в Ингушетию вернулся ее президент. Накануне отъезда Юнус-Бек Евкуров встретился в санатории "Барвиха" с корреспондентом "Власти" Мусой Мурадовым.
Юнус-Бек Евкуров гулял по санаторному парку уже без палочки, только слегка прихрамывая. Увидев меня, попросил немного подождать — позвали на процедуры. Врачи прописали президенту Ингушетии трехмесячный курс восстановления, а он сократил этот срок до двух недель. Пока я ждал Юнус-Бека в палате, вспоминал, как мы с ним встретились первый раз, в арендованном им правительственном коттедже в Назрани (см. "Власть" N 5 от 9 февраля). Тогда, в феврале, за четыре месяца до покушения, Юнус-Бек был полон решимости изменить Ингушетию, навести там порядок. И тогда у ворот коттеджа меня встречал один охранник. Попасть в санаторий "Барвиха" было гораздо труднее. Теперь, наверное, думал я, и в Ингушетии Евкурову придется обзаводиться более серьезной охраной.
Разговаривали мы, как принято у вайнахов, на "ты".
"У них есть заказчики на другом уровне"
Кто хотел тебя убить?
Темные силы. Ну как тебе объяснить, кто хотел убить? Эти люди известны. Это Доку Умаров, это идеолог ваххабитского подполья — так называемый шейх Саид Бурятский. Сейчас говорят, что он якобы взорвался в "Газели", которая протаранила Назрановский РОВД.
Это правда?
Думаю, что нет. Это, скорее всего, пропагандистский трюк, такой способ вербовки смертников — смотрите, мол, какие люди жертвуют собой ради джихада. На самом деле этот лжешейх мог просто выйти из игры.
Зачем им тебя убивать? Чего они этим могут достичь? Ведь на президентский пост всегда найдется сколько угодно желающих.
Они выполняют заказ. Мы же понимаем, что не они стоят за покушением на меня. У них есть заказчики на другом уровне.
Кто?
Я не хочу сейчас, с учетом того что все-таки становлюсь более опытным политиком, озвучивать имена, обращаться к персоналиям. Кому надо, те знают, как в центре, так и на месте, кто они такие. А цели боевиков понятны. Они выполнили задачи своих спонсоров, совершили покушение на первое лицо республики, отработали деньги. Им удалось частично дестабилизировать обстановку не только в Ингушетии, но и в целом на Кавказе. Такие громкие теракты оставляют след во всем регионе. И все же организаторы этих преступлений, на мой взгляд, просчитались в главном — они не сумели посеять панику. Народ республики после случившегося объединился, я это понял по откликам, которые получал во время лечения. Я просто не ожидал такого! Сотни людей откликнулись, звонили и писали, передавали пожелания выздоровления. Для меня это очень важно. Поэтому здесь есть и плюсы, и минусы. Ну, минусов больше...
Очевидно, что такого уровня покушение планировалось не только где-то в землянке.
Конечно, за этим покушением стоит не один человек, не один десяток человек, так будем говорить. Каждый выполнял свои функции, кто-то деньги доставлял, кто-то еще что-то делал. Эти люди, разумеется, действовали не только в лесу, но и везде — в Ингушетии, в Москве. Функции были расписаны. Кто машины доставал, след этой машины куда ведет? В Москву. Там целая цепочка. Есть там задержанные, есть опрошенные, есть те, кто еще на свободе. Некоторые уничтожены — те, кто выводил этого террориста на огневой рубеж. Там работа была проведена колоссальная. Конечно, там три, четыре, пять группировок участвовали в этом процессе покушения. Тем не менее они выявлены.
И есть возможность выйти на заказчиков?
Заказчики, мы же говорим, Доку Умаров и Саид Бурятский.
А их хозяева?
Кто-то из них за границей, кто-то оттуда руководил.
Кто же?
Компетентные органы знают и это.
Как ты оцениваешь действия твоей охраны во время покушения?
Охрана сработала как надо. Иначе бы я не выжил. Вот ты писал про мою охрану, будто она состояла вся из моих родственников. Это не так, в охране были ингуши, не кровные мои родственники.
"Мы с Еделевым друг друга знаем до нитки"
Назначение заместителя главы МВД России Аркадия Еделева куратором силовых структур Ингушетии не ограничивает твои полномочия как президента? Были даже разговоры о возможности введения в Ингушетии прямого президентского правления.
Я думаю, что это глупости. Это домыслы тех, кто так комментирует. А на самом деле бред, это нереально. Мы с Еделевым друг друга знаем до нитки. Я рад, что его назначили куратором. Не во власть, а именно куратором для силовых структур. Так что об ограничении власти президента тут говорить просто неприлично. Еделев всегда находил время мне позвонить и согласовать свои действия.
Но получается, что с назначением Еделева республиканское МВД выводится из подчинения президента республики.
Давай не будем забывать, что республиканское МВД и так в федеральном подчинении. Все ведь расписано — кто и кому подчиняется, кто откуда финансируется. Поэтому здесь ничего страшного нет. Но даже если наши силовики получили куратора со стороны, то все равно я не вижу никаких проблем. Я вчера был у министра внутренних дел России Рашида Нургалиева. Мы обсудили с ним все перестановки в МВД. Отмечу, что все эти перестановки сделаны с учетом моего мнения. Поэтому я расцениваю назначение генерала Еделева как очень полезное для республики решение.
А что ты скажешь по поводу назначения исполняющим обязанности главы МВД республики не ингуша, а человека со стороны?
В тот день, когда Руслан Мейриев был отстранен от должности главы МВД, у меня в санатории был Рашид Нургалиев, и я ему лично порекомендовал Валерия Жернова в качестве исполняющего обязанности министра. Это было мое мнение, мое решение. Жернов очень опытный человек. Да, у него сложный характер, он резок и кому-то может показаться слишком прямолинейным, но он, повторяю, профессионал, а это в настоящий момент самое главное.
С учетом того что все эти назначения состоялись после страшной атаки на Назрановское РОВД, получается, правоохранительные органы виноваты в случившемся?
Конечно, виноваты. Я сразу сказал, что виновные должны понести уголовное наказание. Руководители успокоились тем, что сказали: есть какая-то "Газель" и может быть теракт. Этим нельзя было ограничиваться, надо было ножками потопать, везде все проверить. Когда я прилетел в Назрань и поехал на это место (Евкуров летал в Назрань 21-23 августа.— "Власть"), что мне бросилось в глаза сразу же, как специалисту: крыша — отличное место для огневых точек, для наблюдения за территорией вокруг здания. Потом, никаких усилений у ворот! Машина там просто подъехала, завернула, спокойно въехала в центр двора. Эти боевики тоже не просто приехали туда. Они передовыми группами обследовали, провели разведку и решили: а тут эти дураки ничего не сделали, тут легко можно протаранить. Подгадали время, когда построение было. А я ведь раньше говорил руководителям милиции, что не надо эти построения делать по старинке. Зачем в одну кучу собирать милиционеров? Как будто специально для тех, кто хочет их атаковать! До сих пор все делается по шаблону. Дурной шаблон, но все равно по шаблону! Конечно, здесь я обвиняю в преступной халатности и начальника РОВД, и начальника ГУВД, и министра тоже.
Министра ведь ты сам подбирал?
Дело не в том, моя кандидатура или не моя. Я же не могу заранее все просчитать, как себя поведет человек в той или иной ситуации.
То есть кто-то за этот теракт сядет?
Конечно, сядет. Там преступная халатность, за это надо судить. Столько людей погибло!
"Я хочу извиниться перед Рамзаном"
Ты заявил, что готов простить тех, кто ушел к боевикам по заблуждению, кто не совершил тяжких преступлений. Будет ли использован чеченский опыт амнистии?
Амнистия как таковая не нужна. Мы постараемся вывести заблудших из леса без формальных амнистий. Всем уже сказано, до всех уже доведено. Я всегда сторонник того, что, даже если он совершил преступление, если он враг, самый страшный враг, ради того чтобы все это прекратить, ради того чтобы он сказал: вот я понял, с сегодняшнего дня прозрение наступило,— его надо простить. Да, есть наказание, которое он должен понести за свои деяния. Но мы как подходим: если там у нас судьи за деньги реального преступника вообще выпускают, этих фактов тоже у нас очень много, в том числе и по событиям 2004 года, то почему мы не можем простить заблудших?
Был такой слух, что незадолго до покушения ты встречался с главным боевиком Ингушетии Магомедом Тазиевым и предложил ему убраться из республики.
Нет, я с ним не встречался, этого разговора не было, ни с Тазиевым, ни с другими боевиками я ничего не обсуждал. Тазиева по кличке Магас человеком даже нельзя назвать, он предал свой народ, наши традиции. Таких людей не уговаривать надо, а ловить или уничтожать.
В Ингушетии возмутились, когда президент Чечни после покушения на тебя приехал в республику и заявил, что будет руководить силовыми операциями против боевиков.
Я хочу извиниться перед Рамзаном и вообще перед чеченским народом за некорректные высказывания в его адрес, которые позволили себе некоторые жители республики, в том числе представители ингушской интеллигенции. Рамзан Кадыров в тот момент поступил, как подобает любому гостю, вообще любому человеку. Случилась беда — он приехал к исполняющему обязанности президента и сказал: вот я, вот мои ресурсы, вот мои люди. То, что любой из нас делает, но никто это не замечает. А тут решили заметить. Вот, приехал, не так сказал... И я очень благодарен ему и всему чеченскому народу, который поддержал меня. Спасибо и милиционерам чеченским, которые вместе с ингушскими коллегами проводили операции против боевиков.
Известную правозащитницу Наталью Эстемирову захватили в Чечне, а убили в Ингушетии. Для чего это сделали?
Я думаю, что те, кто за этим стоял, просто хотели стравить меня с Рамзаном Кадыровым. Сказать, что это ингуши вывезли ее сюда.
"Пока таких немного, человек семь, может быть"
Не так давно прямо в кабинете расстреляли министра строительства Руслана Амерханова. За что его могли убить?
Скажу тебе так: Руслан за восемь месяцев работы на посту министра сделал больше для республики, чем его предшественники за годы. Это был честный человек. Он нигде не засветился, нигде не прошел как взяточник. Наоборот, все проверки, которые я там устраивал, даже через друзей, ну по всякому — никаких откатов, ничего, нигде! Я думаю, что боевики за этим убийством не стоят. Это было сделано не для дестабилизации. Тут какие-то экономические интересы. За день до этого он мне позвонил и сказал, что на 110 млн руб. выявлены хищения. Потом он мне говорил, что, если покопаться в 2006, 2007 и 2008 годах, двух- или трехмиллиардные хищения можно найти. Я ему запретил, сказал: все, прекращай, не лезь туда. Нам бы сейчас своих под контроль взять. Там милиция будет, не надо в этом ковыряться. Есть Счетная палата России, кому надо проверять. У нас такой разговор за день до его убийства был. Поэтому я думаю, что это убийство связано с коррупцией.
Ты все еще надеешься побороть коррупцию в республике?
Сейчас эта уверенность больше даже. Почему? Потому что многие взгляды я пересмотрел, и многие чиновники за то время, что меня не было, грубо говоря, повели себя крайне непорядочно.
Стоить ожидать увольнений?
Да. Я сейчас серьезно этим вопросом занимаюсь. Есть факты коррупции, есть конкретные результаты проверок деятельности чиновников. И чистка будет обязательно.
Ты теперь будешь строже руководить республикой?
Спокойно, ритмично. Бить палкой, кулаком по столу, кричать, орать, материть не стану. Казнокрадам скажу: верни украденное у народа, иначе сядешь в тюрьму.
Сделаны уже кому-то такие предложения?
Конечно.
И что?
Ну обещают вернуть. Пока таких немного, человек семь, может быть.
"Вернуть туда наших беженцев — реально"
События в Южной Осетии как-то влияют на ситуацию в республике?
Да, влияют. Когда события в Пригородном районе были, всем известно, что наибольшее зверство, наибольшее такое, не местные там осетины творили, а те, кто пришел из Южной Осетии. Конечно, это все помнят. 17 лет стоит проблема беженцев наших из Пригородного района, а тут в Южной Осетии Москва проблему за пять дней решила. Деньги туда большие сразу пошли. Эти факты, конечно, используют те, кто настраивает ингушей против власти, кто хочет раскачать ситуацию в республике. Они говорят: смотрите, мол, как относятся к осетинам, а как к ингушам. Есть возможность спекулировать на этих фактах.
Ты считаешь, что последствия конфликта 1992 года между Ингушетией и Северной Осетией не устранены?
Нет. Проблема будет решена, когда все беженцы будут у себя дома.
Кто их не пускает их туда?
Говорят, что якобы местные осетины не хотят по соседству с ингушами жить. Но это отговорка. Проблему надо решать реально, выделить деньги для обустройства и вернуть беженцев домой. Я не ставлю вопрос, чтобы Пригородный район вернули ингушам, это нереально. Но вернуть туда наших беженцев — реально. И это надо сделать.
"Я настаиваю, чтобы разрешили при МВД создать спецбатальон из 400 человек"
Говорят, что ты намерен создать собственные спецподразделения, в которых могут служить и бывшие боевики, как это сделал Рамзан Кадыров в Чечне.
Нельзя сравнивать Чечню и Ингушетию. В Чечне другая ситуация, там тысячу амнистированных боевиков надо было куда-то пристраивать. Таких проблем у нас нет. Своим боевикам, если они выйдут из леса, я предложу заниматься сельским хозяйством, домашними делами, никому категорически оружие в руки давать не буду. Это мое правило. При этом я настаивал и настаиваю сейчас, чтобы разрешили при МВД создать спецбатальон из 400 человек. Чтобы эти люди были всегда у меня под рукой.
При ингушском МВД?
Естественно. Мне проще будет решать вопрос вывода подразделений со своим министром, чем с генералами из Ханкалы. Для чего это надо? Пока я войска вытяну, уйдет время. Они же не могут просто так выйти, там распоряжения нужны, приказы, пока это все по команде дойдет. А здесь реальность, эти люди просто в течение 50 минут будут там, где надо.
А укомплектован этот батальон будет ингушами?
Он будет укомплектован с учетом районов, населенных пунктов, опыта людей. Они всегда будут в готовности, даже когда отдыхают. По тревоге, по первому сигналу смогут выскочить вместе с ополчением, с дружинниками села, района. Этот батальон четко будет задачу выполнять до подхода войск из Ханкалы. Чтобы не повторилась ошибка 2004 года, когда Назрань захватили боевики.
К тебе в больницу приезжали Дмитрий Медведев, Владимир Путин. Они не предлагали тебе более спокойную работу после выздоровления?
Конечно, нет! Я бы посчитал, что это выражение недоверия. Я бы тогда сказал: вот мое заявление.
Ты уверен, что выживешь в республике — и физически, и политически?
Если я об этом буду думать, мне будет тяжело работать. Я об этом не думаю. Я буду делать все, что запланировал, несмотря ни на что.