«Доля российских газа и нефти на рынке ЕС будет оставаться высокой в течение 20–25 лет»
О том, какие уроки извлекла Европа из газовой войны между Россией и Украиной, редактору Guide Михаилу Зыгарю рассказала директор по транспорту и энергетике Европейской комиссии Марьета Ягер.
GUIDE: Россия предложила «концептуальные подходы» к европейской энергобезопасности, на основании которых Москва предлагает разработать новое соглашение с ЕС на смену договору к Энергетической хартии. Каково отношение ЕС к этой инициативе?
МАРЬЕТА ЯГЕР: Европейская комиссия знает, что Россия считает, что договор к Энергетической хартии должен быть усовершенствован и что он неадекватно отражает современный мир энергетики. Мы благодарим Россию за данное предложение и конструктивный подход. В этих предложениях содержится много целесообразных принципов, под которыми ЕС подписывается, и мы внимательно изучим этот документ и обсудим его с нашими российскими партнерами.
Еврокомиссия считает, что договор к Энергетической хартии является хорошим соглашением, отражающим интересы и производителей, и транзитеров, и потребителей. Этот договор — хорошая основа для осуществления торговли энергией и инвестиций в энергетическую сферу. Большая прозрачность в отношениях с Россией в энергетической сфере проложат дорогу для необходимых долгосрочных инвестиций с обеих сторон в транспортную инфраструктуру и строительство новых объектов.
G: Планирует ли ЕС утвердить новую энергетическую политику, предусматривающую сохранение текущих объемов потребления газа, отказ от закупок больших объемов газа в будущем и строительство новых АЭС вместо газовых электростанций? И будут ли ЕС нужны новые газопроводы, вроде Nord Stream и Nabucco, если подобная политика будет утверждена?
М. Я.: В энергетической политике ЕС не планируются какие-либо ограничения в сфере использования газа, поэтому для нас по-прежнему актуальны задачи диверсификации поставщиков энергии, маршрутов и источников поставки. При этом мы убеждены, что доля российских газа и нефти на рынке ЕС будет оставаться высокой в течение следующих 20–25 лет. Это объясняется географической близостью России, наличием транспортной инфраструктуры и долгосрочных соглашений. ЕС работает совместно с Россией над диверсификацией маршрутов доставки газа в Европу, строительством новых трубопроводов, новых газохранилищ и комплексов СПГ. Мы оказываем серьезную поддержку европейским и российским компаниям, сотрудничающим в рамках таких проектов, как освоение Штокмановского месторождения и строительство газопровода Nord Stream.
G: Каким образом ЕС планирует убедить Турцию принять участие в проекте Nabucco в качестве страны-транзитера? И не думаете ли вы, что проект White Stream, минующего Турцию, может быть более удобным проектом для Европы, чем Nabucco? Ведь в этом случае ЕС не будет зависеть ни от России, ни от Турции.
М. Я.: Для повышения нашей энергетической безопасности мы приветствуем все предложения, диверсифицирующие источники и маршруты поставок. В этом отношении Южный коридор является стратегическим приоритетным проектом Европейского союза, который свяжет ЕС с Каспийским и Ближневосточным регионами, являющимися крупнейшими сосредоточениями газовых и нефтяных ресурсов в мире. Турция имеет стратегическое расположение в Южном коридоре и может играть важную роль в этом регионе. Однако такая возможность зависит от ввода в действие правил транзита, которые должны быть предсказуемыми, недискриминационными и прозрачными.
G: Каким образом будет реализована недавно принятая декларация ЕС—Украина? Примет ли Россия участие в процессе модернизации украинских трубопроводов или же это будет европейско-украинский проект?
М. Я.: Конференция в Брюсселе стала возможностью для продвижения эффективности, прозрачности и надежности газотранспортной системы Украины. В конференции приняли участие и представители России — делегацию возглавлял министр энергетики РФ Сергей Шматко, были представители «Газпрома». Принятая на конференции декларация предусматривает создание технической координационной группы, которая будет осуществлять надзор за разработкой бизнес-плана по восстановлению газотранспортной системы, организовывать финансирование для проекта и следить за ходом непосредственно работ по модернизации ГТС. Эта декларация призывает наших партнеров выражать свою заинтересованность в финансовом участии в модернизации газотранспортной системы Украины. Мы ожидаем продолжения тесного сотрудничества с Россией в будущем, в том числе в реализации планов по модернизации газотранспортной системы Украины.
G: Какие основные уроки извлекла Европа из зимней газовой войны между Россией и Украиной?
М. Я.: Во время кризиса ЕС смог выступить единым фронтом в сфере внешних энергетических отношений, внутри союза эффективно работали механизмы газового рынка, обеспечив возможность поставщикам доставлять газ в регионы, где он был нужен больше всего. Принятые европейскими компаниями и странами—членами ЕС меры позволили большей части стран избежать наихудших последствий. Тем не менее осуществление поставок в ряде случаев было невозможным вследствие отсутствия необходимой инфраструктуры, и в нескольких странах нанесенный экономический ущерб был существенным. Этот кризис еще раз показал, что у нас никогда не будет полностью эффективного единого рынка, если у нас не будет необходимой энергетической инфраструктуры, позволяющей осуществлять поставки газа с запада на восток и с юга на север и наоборот. Кроме того, принятие третьего пакета законодательных инициатив по внутреннему рынку поможет завершить формирование данного внутреннего рынка.
По итогам газового кризиса Еврокомиссия предложит внести изменения в Директиву о безопасности поставок газа. При этом диверсификация маршрутов и источников поставок должна стать ключевым элементом энергетической безопасности. Мы будем активно работать в этом направлении. В рамках плана ЕС по восстановлению экономики, утверждение которого ожидается в ближайшем будущем, планируется в течение следующих двух лет израсходовать на энергетические проекты €4 млрд.