Десятки и даже сотни музыкантов с благодарностью вспоминают Джесси Норман каждый раз, когда им предстоит выступать в Большом зале консерватории. Когда кто-то из московских антрепренеров много лет назад пытался заполучить в Москву легендарную американскую примадонну, она выдвинула непременное условие: в зале, где ей предстоит выступать, обязательно должны быть лифт и артистическая комната с туалетом и душевой. Невероятными усилиями консерватория добилась и того и другого, и теперь такими элементарными (но совсем необязательными в наших реалиях) благами цивилизации наслаждаются все исполнители, получившие ангажемент в БЗК.
Другая — и все-таки более важная — причина, по которой к Джесси так неравнодушны в здешних профессиональных кругах,— тот факт, что она олицетворяет все, чего так отчаянно не хватает в будничной музыкальной жизни. Обладая большим и текучим голосом, она не стремится поразить рекордным количеством децибелов, очень неортодоксальна в выборе репертуара (никакого бельканто и Верди, только интеллектуальная немецкая литература, Моцарт и чуть-чуть спиричуэлс), скромна и строга к себе на сцене и совершенно не стремится к внешним эффектам. Собственно, ее карьера, построенная с невероятным тщанием, закрепила за ней славу образца хорошего вкуса в довольно-таки пестром оперном сообществе. Оперы Моцарта и Гайдна, "Дидона и Эней" Перселла, "Фиделио" Бетховена, "Троянцы" и "Летние ночи" Берлиоза, оркестровые песни Вагнера и Рихарда Штрауса — вот лишь очень неполный список вещей, в которых она блистала в 1980-х и 1990-х, насыщая их своим матовым сопрано и поражая стилистической всеядностью и безупречным знанием языков. Во второй половине 1990-х она практически прекратила выступать на оперных сценах, уйдя на пике славы, и продолжила выступать лишь с камерными программами и в симфонических концертах, причем только в лучших залах и с избранными дирижерами. Именно такой мы увидели ее в парном конферансе с Владимиром Спиваковым. Тогда она спела оркестровые вокальные миниатюры Рихарда Штрауса, в том числе свой главный хит — "Четыре последние песни". Сейчас настала очередь другого московского фаворита Юрия Башмета, и, учитывая камерный формат его оркестра "Солисты Москвы", совершенно очевидно, что репертуар будет другой. Дива вспомнит о своих первых оперных триумфах, представив арии из "Свадьбы Фигаро" Моцарта, "Дидоны и Энея" Перселла, две песни Брамса в сопровождении альта (без участия этого инструмента проект, надо думать, не состоялся бы вообще) и напоследок несколько американских спиричуэлс. Не добавить, не убавить — ровно столько, чтобы не перекормить публику, но в то же время оставить о себе долгую память. Стоит ли упоминать, что концерт снова будет в Большом зале консерватории — и у администрации вновь появится повод, чтобы поволноваться за свою репутацию.
Большой зал консерватории, 4 июня, 19.00