На прошлой неделе исполнилось 100 дней с того момента, как бывший лидер Союза правых сил Никита Белых был утвержден в должности главы Кировской области. Обозреватель "Власти" Дмитрий Камышев расспросил одного из самых молодых и либеральных губернаторов о его ощущениях от новой работы.
"Никаких иллюзий у меня не было"
— То, что вы увидели в Кировской области, совпало с вашими ожиданиями? Ни разу не поймали себя на мысли: "Боже, куда я попал?"
— Никаких иллюзий по поводу того, что представляет собой не самый экономически развитый регион в условиях сильнейшего социально-экономического кризиса, у меня не было. Поэтому и никаких особых проблем, связанных с адаптацией или с некоей рефлексией: "Елки-палки, куда же ты попал?", я не испытывал.
— После работы на посту пермского вице-губернатора у вас наверняка сложилось мнение о том, как должна быть организована нормальная региональная власть. Не встретили в Кирове в этом смысле чего-то такого, что резало глаз?
— На самом деле только 26 марта были утверждены первые члены нового правительства, и весь период до этого момента я все равно рассматриваю как переходный. Что немножко удивило — это, может быть, несколько более спокойный, расслабленный режим работы, чем я ожидал увидеть. Но сейчас люди уже работают, если надо, и до девяти, и до десяти вечера.
— Вы, вероятно, моложе большинства местных чиновников. Не кажется ли вам порой, что ваши подчиненные вас просто не понимают, потому что говорят на другом языке?
— Во-первых, я и раньше все время работал с приставкой "самый молодой": депутат, вице-губернатор, лидер партии... Поэтому все проблемы такого рода у меня исчезли лет десять назад. Во-вторых, на самом деле команда не настолько возрастная, как может показаться. Скажем, Эдуард Носков, который уже несколько лет работает первым заместителем и останется в новом правительстве, 1972 года рождения, то есть на три года меня старше. Другие наши коллеги тоже, в общем, люди не пенсионного возраста. Так что таких проблем нет.
— А не вызывает ли недоверия ваш статус "варяга"? Или, наоборот, от вас, как федерального политика, ждут чуда?
— Скорее проблема как раз вторая — какие-то завышенные ожидания по поводу того, что появится человек, который может все проблемы решить. Собственно говоря, главный риск, который существует в подобной должности в такое время,— это неисполнение подобных ожиданий, хотя причины этого могут быть абсолютно объективными. Но у людей такие ощущения есть, и если они не получат подтверждения, то люди, наверное, будут разочарованы. Либо если им не будет в достаточной степени разъяснено, что есть вопросы, которые зависят от деятельности нового губернатора, а есть вопросы, которые зависят даже не от президента и премьер-министра, а от общемировой ситуации в экономике.
— Была ли у вас полная свобода в кадровых вопросах или вам пришлось идти на определенные компромиссы в силу неких обязательств?
— В том, что касается формирования правительства, ни обязательств, ни указаний, ни пожеланий я ни от кого не получал. Собственно, именно этим во многом определялся срок, который я попросил. Я сказал, что мне нужно два месяца на формирование правительства, чтобы понять, кто что из себя представляет, понять настроения и возможности участников будущей команды.
— Делегирование экс-губернатора Николая Шаклеина в Совет федерации, наверное, стало одним из первых кадровых решений?
— Этот вопрос обсуждался при первой же встрече с Николаем Ивановичем в декабре.
— И вас его кандидатура устраивает?
— Смотря что ожидать от работы сенатора. Я работал во многих регионах и знаком с большим количеством членов СФ. Там есть просто душки, с ними очень приятно общаться, участвовать во всякого рода party, товарищеских вечеринках, тусовочных мероприятиях, но региону от них особой пользы нет. Есть люди, активно работающие в СФ, но решающие скорее свои вопросы, нежели вопросы своего региона, то есть такие "коммерсанты от политики". Есть люди, которые, может, в работе не так публично ярки, но тем не менее эффективны. Я надеюсь, что Николай Иванович будет именно таким сенатором. У него достаточный опыт работы именно в представительном органе власти — он все-таки два срока был депутатом Госдумы. Причем то, что он, будучи депутатом, избрался в губернаторы, получив поддержку более 60% избирателей, означает, что люди его работу как депутата оценивали достаточно высоко, и он действительно многое для области сделал.
— Среди людей, предложенных вами на посты ваших заместителей, три новичка и четыре вице-губернатора из прежнего правительства. Вы заранее прикидывали, сколько должно быть в вашей команде либералов и консерваторов, новых и старых чиновников?
— Начнем с того, что если в новом составе правительства нет каких-то людей из старого, то это не только и даже, наверное, не столько потому, что их профессиональные качества меня не устраивают. Были люди, которым я делал предложение остаться в правительстве, но они сказали, что устали от государственной работы. Есть люди, которые пришли в правительство из бизнеса и теперь в нынешних условиях возвращаются в бизнес. Из старой команды в правительстве остались люди, которым я сейчас доверяю, и за то время, которое у нас было, у меня появилось ощущение, что мы сработаемся и в дальнейшем.
"Я работаю в достаточно жесткой и суровой среде"
— Главам регионов часто приходится ездить в Москву и, грубо говоря, выпрашивать деньги. Не испытываете дискомфорта в связи с тем, что просить приходится в том числе и у чиновников, которых вы еще недавно критиковали?
— Я, честно говоря, не могу понять, кого вы имеете в виду. Я встречаюсь с вице-премьером Алексеем Кудриным, который по определению скорее является либералом и сторонником той идеологии, которую я всегда пропагандировал. С министром природных ресурсов Юрием Трутневым, который был главой Пермской области, где я жил и работал, и с которым я знаком достаточно давно. С министром образования Андреем Фурсенко, с которым тоже давно знаком. Может быть, мне так везет, что я пока встречаюсь с людьми, к которым у меня либо нет никакого антагонизма, либо даже, наоборот, в рамках общения начинают формироваться человеческие симпатии. Как с министром обороны Анатолием Сердюковым — я был приятно удивлен подходом, который он демонстрирует в тех вопросах, которые нам приходилось обсуждать.
— Если посмотреть на сайте администрации отчеты о ваших рабочих мероприятиях, то разглядеть в них "молодого либерала" очень трудно — традиционный, стандартный для любого губернатора график. Не лучше ли в период кризиса вместо поездок по районам с посещением Музея С. М. Кирова провести совещание с экспертами или съездить в Москву?
— Поездки по районам я осуществляю только в субботу и воскресенье и в каждой из них провожу совещания. Если еду в Уржум, значит, провожу совещание по вопросам дотаций личным подсобным хозяйствам, потому что в Уржумском районе их доля составляет порядка 15% в отличие от 2% в среднем по области. И после этого принимается решение об увеличении втрое дотации по молоку. Я еду в Котельнич, и потом мы подписываем соглашение об открытии там логистического центра. Понятно, что я не могу поменять всех людей. Те люди, которые всю жизнь строили барак, а их просят построить дворец, построят большой барак. И если люди всю жизнь писали вот так, как вы говорите, они продолжают писать. Но ни одной поездки бравурной, парадной не было. Если вы считаете, что эти вопросы можно решить, не выходя из кабинета, вы ошибаетесь. Если вы считаете, что кого-то из министров в Москве можно в выходные вытащить на встречу, вы сильно ошибаетесь. Если вы, конечно, не премьер-министр или не президент страны.
— В своем блоге вы написали, как на вручении сертификатов молодым семьям вдруг почувствовали, что "можно от работы получать удовольствие". Как часто вас посещало это чувство в прошедшие месяцы?
— Я испытываю в основном от работы удовольствие в силу собственной загрузки. Я чисто физически представляю собой такой организм, который должен работать на полную загрузку. И этим во многом был определен мой уход из партийной политики, потому что она перестала существовать. Я, в отличие от некоторых моих коллег, не могу просто законсервироваться и ничего не делать или писать книгу где-нибудь. Я должен работать по 12, 14, 16 часов в сутки. А здесь я получаю удовольствие просто оттого, что вижу, что возможности моего организма, интеллекта, волевых качеств используются если не на 100%, то близко к этому.
Если иметь в виду удовольствие от чего-то другого, то я работаю не то что в недружественной, но в достаточно жесткой и суровой среде. Я своих детей не вижу месяцами! У меня их трое, они живут в Москве. Потому что я не могу привезти их в тот домик, где я живу как губернатор: он рассчитан на одного, максимум двух человек, а не на семью с тремя детьми и няней. А заниматься сейчас поиском жилья, обеспечением благоустройства я не могу себе позволить. И уж тем более не могу кому-то это поручить. Желающих решить мои бытовые проблемы более чем достаточно, но именно поэтому я не хочу этого делать. И когда я прихожу на вручение сертификатов и вижу там детишек, по возрасту примерно сопоставимых с моими, конечно, мне приятно, у меня возникают какие-то чувства, которые я обычно на работе не испытываю.
"Если о тебе не знают, толку от этого никакого"
— Вы как-то говорили о наличии у кировчан ощущения обреченности, комплекса ненужности. Начатое вами обсуждение вопроса о переименовании в Вятку (см. справку) — это способ такой комплекс преодолеть?
— Позитивное мироощущение людей — это не просто важное, а необходимое условие для осуществления преобразований. Если ты живешь с упадническими идеями, то говорить о прорывах — экономических, интеллектуальных или социальных — не приходится. Что касается обсуждения переименования, то не могу сказать, что это специально было сделано для улучшения мироощущения жителей. Выход этой темы на федеральный уровень стал своеобразным выносом сора из избы. Эта тема в регионе обсуждается давно, и я все время слышу две крайние позиции — либо за, либо против. Например, я поздравляю работников культуры с их днем, и мне вручают Словарь вятского говора, выпущенный в 1908 году, со словами: очень надеемся, что вы вернете городу историческое имя. Встречаюсь с депутатами-коммунистами, мне говорят: Никита Юрьевич, все хорошо, только ни в коем случае не надо переименовывать. Есть реальная дискуссия по этому поводу. А я путем учреждения специальной рабочей группы создал ситуацию, когда обсуждение становится открытым, люди ищут аргументы, вообще заставляют себя хотя бы думать на эту тему. И вскрывается много очень интересных вещей. Допустим, среди противников переименования не только люди пожилого возраста, но, как ни странно, и молодежь. Только у них разные подходы. Молодежь просто не знает историю, для них слово "Вятка" ничего не значит. Они не знают, и кто такой Киров, но они здесь родились, а Вятку ассоциируют в лучшем случае со стиральной машиной.
То, что эта тема привлекла внимание на федеральном уровне, тоже неплохо — число запросов в поисковиках в интернете и упоминаемость Кировской области, пусть в контексте персоны ее губернатора, возросли в десятки раз. И это уже плюс. Ты можешь быть каким угодно замечательным, но, если о тебе не знают, толку от этого никакого. Есть такая английская поговорка: можно долго подмигивать девушке в темной комнате, проблема в том, что ты знаешь, что ты подмигиваешь, а девушка об этом не знает. У тебя может быть хороший инвестиционный потенциал, отличные туристские ресурсы, замечательная охота, наивкуснейшие вятские рыжики, крупнейший в мире Великорецкий крестный ход, но кто об этом знает? А открываешь рейтинги экспертов и видишь, что по инвестиционной привлекательности у тебя регион стоит на 74-м месте. Елки-палки! Я, еще будучи председателем партии, посетил 58 регионов, и я не могу сказать, что Кировская область — лучший регион, но точно не 74-й. Как в анекдоте: да, ужас, но не ужас-ужас-ужас! Мы реально крепкий середнячок, а по всем показателям, касающимся инвестиционной привлекательности, плетемся в таком хвосте, что мама дорогая! Как говорил Фигаро у Бомарше, "я гораздо лучше своей репутации". Но этого вообще никто не знает.
— После вашего назначения оппозиционеры говорили, что теперь есть хотя бы один регион, где не будут разгонять марши несогласных. Таких маршей у вас пока не было, но в Кирове вроде бы собираются подавать заявку на гей-парад. Как вы на это будете реагировать?
— Я не сторонник гей-культуры, но я и не гомофоб. Поэтому я буду полностью соблюдать законодательство РФ. Если граждане вправе подать заявку и ее подадут, то им разрешение будет дано. Если будут какие-то формальные ограничения или проблемы, значит, будет предложено их устранить. Каких-то запретов, нарушающих Конституцию и в целом законодательство, я допускать не буду. Здесь мое отношение в целом спокойное и толерантное.
— Недавно ваше правительство одобрило законопроект об областной общественной палате, половину членов которой будет назначать губернатор. Почему вы не предложили более демократичный порядок формирования?
— Мы на сегодняшний день вместе с Чувашией единственные регионы в Приволжском федеральном округе, где таких палат нет. Поэтому я, когда пришел, спросил: а что у нас с общественной палатой? Мне ответили, что есть законопроект, который разрабатывался еще больше года назад, но пока в силу каких-то причин не был внесен на рассмотрение законодательного собрания. Сейчас такой проект внесен. Может быть, он и несовершенен в части порядка формирования, но между первым и вторым чтением законопроект можно изменить, поправить. Если будут предложения о порядке формирования, они будут обсуждены, я не вижу никакой проблемы. В других регионах принцип формирования палат с точки зрения демократических процедур еще хуже. Там, как правило, треть или половина назначается губернатором, а вторая половина, например, муниципалитетами, которые точно так же подотчетны губернатору. И с точки зрения демократичности и свободы, поверьте мне, наша общественная палата будет лучшей по процессу формирования как минимум в ПФО.