рассказывает Роман Должанский
Новый спектакль Кирилла Серебренникова возник, можно сказать, случайно: режиссер репетировал в МХТ "Трехгрошовую оперу", но выпуск спектакля отложился по семейным обстоятельствам исполнителя главной роли. Серебренников — из тех людей, которые сложа руки сидеть не то чтобы не хотят, а просто не умеют. Поэтому возникла идея: пока репетиции на большой сцене застопорились, сделать что-то на малой сцене — быстрое, небольшое, несложное, с молодыми актерами (в спектакле заняты Сергей Медведев, Игорь Хрипунов, Кристина Бабушкина, Мария Зорина, Павел Ващилин и другие).
Рассказывая эту историю, сотрудники МХТ как-то нервно хихикают: оказывается, спектакль, замышлявшийся чуть ли не как легкая передышка, превратился в сложносочиненное и постановочно-изощренное зрелище. Такова уж, видно, природа сегодняшней режиссуры Серебренникова: задумав что-то невинное, он начинает фантазировать, все усложнять, углублять и одновременно украшать. Хотя изначально, как признается режиссер, у него и пьесы-то никакой не было, только повесть Юрия Тынянова "Подпоручик Киже". Кирилл Серебренников предлагал актерам темы сцен, а те в свою очередь начинали импровизировать в поисках воплощений сюжета Тынянова.
"Подпоручик Киже" — историческая фантазия на темы времен императора Павла I. Можно сказать и более сильно — на тему России вообще. Сидел где-то армейский писарь, его отвлекли, и он сначала живого поручика Синюхаева записал как мертвого, а потом вместо фразы "подпоручики же такие-то" написал "подпоручик Киже". Император подмахнул приказ о назначении несуществующего человека, подданные ослушаться самодержца не решились. И началась русская фантасмагория: описка превратилась в человека, которого никто никогда не видел. Фамилия была сослана в Сибирь, потом возвращена обратно. Киже обвенчали с одной из фрейлин, произвели в командиры полка, потом в генералы, он был любимцем императора, а когда умер, то за гробом шли жена и ребенок...
Хорошо известна музыка Сергея Прокофьева к фильму, который был снят в 30-е годы прошлого века по повести Тынянова. Кирилл Серебренников, разумеется, не пошел проторенной дорожкой "музыкального оформления" — он заказал оригинальную музыку молодому композитору Алексею Сюмаку. То, что написал Сюмак, по-настоящему восхитило режиссера и, по всей видимости, многое определило в спектакле. Теперь Серебренников говорит, что его новая постановка сама тоже есть симфоническое произведение от начала и до конца: "Тынянов, как известно, был формалистом, и мы, следуя за ним, делаем формалистический спектакль. Даже суперформалистический".
Но зрителю не стоит надеяться на особо почтительное отношение к первоисточнику и к традиции воплощения "Киже". Серебренников, как всем известно, не из копиистов. "В отличие от Тынянова или, скорее, в отличие от других интерпретаторов, для которых Киже — недоразумение, у нас он обретает плоть, — объясняет режиссер. — С помощью других людей он превращается из пустоты, из ничто в субстанцию материальную".
МХТ им. А. Чехова, 27-28 февраля, 1 марта, 19.00