Во вторник, 24 февраля, в здании Государственной Третьяковской галереи на Крымском валу состоится замечательный хеппенинг в виде общественных слушаний. Слушать будут проект реконструкции Центрального дома художника. Точнее, проект сноса здания и освобождения территории, которую оно раньше занимало, для новых целей. Каких — пока неизвестно.
В прошлую пятницу в здании Третьяковской галереи открылась выставка с зовущим названием "Проект планировки территории кварталов 435-438, 442, 444 района Якиманка ЦАО". Название никак не указывало на то, что за трехзначными цифрами спрятана судьба территории Центрального дома художника, лакомого куска в центре Москвы, напротив Парка культуры и отдыха, описываемого цифрами исключительно семизначными. В 2008 году компания "Интеко" предложила снести ЦДХ и построить на этом месте архитектурный ком, названный "Апельсином" и подписанный притцкеровским лауреатом Норманом Фостером.
Союз художников и Третьяковская галерея, которые с конца 1970-х делят здание ЦДХ, взвыли. Инвестиционный проект мгновенно поднялся в ранг политического. Вспыхнула полемика. Одни критики говорили, что нечего жалеть ЦДХ, раз есть шанс залучить Фостера; другие говорили, что даже на Фостера наплевать, раз в центре города что хотят, то и делают. С корпорацией "Интеко" и с ее главой Еленой Батуриной, известной своей легендарной терпимостью к журналистским мнениям, при этом впрямую никто не полемизировал, понятно было — что хочет женщина, того хочет бог. Досталось Фостеру, хотя чем дальше, тем меньше иностранец присутствовал в проекте, и сейчас о нем и речь не идет.
Кончилось тем, что на Венецианской архитектурной биеннале, где готовились торжественно представить новый проект на мировом уровне, представление отменилось, причем в последний момент. Стало ясно, что "Апельсин" подпорчен кризисом. Сторонники ЦДХ принялись потирать руки, но, как оказалось, зря. Судьбу дома решило правительственное постановление — подготовленное и подписанное, говорят одни источники; подготовленное и неподписанное, говорят другие.
А пока что Институту генерального плана Москвы поручено в общих чертах прикинуть, куда бы расселить ЦДХ. Хозяева здания, надо сказать, больше не скандалят. Ни директор Государственной Третьяковской галереи Валентин Родионов, ни председатель исполнительного комитета Международной конфедерации союзов художников Масут Фаткулин. Сначала они были очень против и даже писали в высочайшие инстанции, но с ними договорились, и теперь они явно следят только за тем, чтобы их не обманули. И даже яростный противник "Апельсина" директор ЦДХ Василий Бычков теперь отказывает в комментариях, объясняя, что служебным распоряжением категорически лишен права высказывать официальное мнение. А частное его мнение и так всем известно. Примерно как при расселении дома частным инвестором: с кем-то договорились по-хорошему, кого-то припугнули, кому-то отключили газ и воду и дверь подожгли.
Выставка с зажигательным названием как раз и была устроена по результатам работы Института генплана. Она была адресована жителям района и работникам Дома художника и Третьяковской галереи, хотя прийти на нее мог любой желающий даже без паспорта с пропиской. Но если вы на нее не пришли, в чем я почти уверен, вы ничего не потеряли — смотреть там было не на что. Если вы думаете, что там показывали, ради чего надо выселить выставочный зал и музей, вы ошибаетесь. Ошибка с Фостером не повторилась. На выставке были только схемы. В здании Третьяковки с ее художественными коллекциями советского периода они были похожи на графику малоталантливых супрематистов. Проекта нет, есть схема планировки. Уже решено, какое неглавное место займут новая Третьяковка и новый ЦДХ.
Если вы бывали в ЦДХ, вы помните путь к Дому художника со стороны Садового кольца — торжественную паузу перед портиком. Паузу решено больше не держать, именно здесь, буквально на тротуаре Садового кольца, встанет Третьяковка, а справа от нее таким же забором, но перпендикулярно кольцу встанет Дом художника. А за их спиной, без шума и пыли, в глубине квартала, на месте нынешнего дома и сада разгуляется инвестор. Его аппетиты обозначены объемом в полтора ЦДХ точно на месте нынешнего здания — правда, вместо круглого апельсина высотный объем обозначен некоторым забитым до упора супермегаболтом.
Теперь этот проект рассмотрит общественность. По новым московским законам ни один из проектов не может пройти, пока мнение общественности не выслушано (хотя и необязательно учтено). Это большой шаг вперед по сравнению с тем, что было. И все равно мне кажется, что применительно к ЦДХ эта процедура несколько хромает. Речь идет об обсуждении проекта уничтожения Дома художника, а не об уместности самого уничтожения. Это не суд, а демократическая дискуссия о способе казни.
Судьбу ЦДХ будут решать жители района Якиманка, хотя речь идет не о перепрофилировании районной водокачки, а о главном городском выставочном зале, в котором десятилетиями бывала вся Москва. Существуют альтернативные проекты, но о них не будут спорить — в Третьяковке будут обсуждать территорию в виде буквы Г, положенной у границ участка. А потом каким-нибудь московским архитекторам предложат покопаться в этой букве.
Не знаю, как у вас, а у меня много личных чувств к ЦДХ. Ученики Жолтовского Шевердяев и Сукоян строили московский Парфенон, московский Дворец дожей, и, скажем, угол со стороны реки и фасад со стороны кольца сделаны просто-таки с блеском. Почему сгоревший Манеж Бове-Бетанкура мы оплакиваем и восстанавливаем, а ЦДХ Шевердяева-Сукояна готовы снести? Потому что там прошло 190 лет, а здесь только 30? Потому что ЦДХ называли сараем? А Манеж называли конюшней. И что?
Конечно, это не Центр Помпиду, как справедливо указывают противники ЦДХ. Но и Василий Блаженный не Нотр-Дам-де-Пари, а Юрий Михайлович Лужков точно не Жак Ширак. Ну и что? Что есть, то есть, пора бы как-то смириться.
Так что стоит в 18.00 прийти и посмотреть на первый опыт мониторинга общественного мнения, пока у нас недовыстроена властная вертикаль и любой киоск не утверждается прямым указом президента. Хотя если так пойдет и не дай бог встанет вопрос о сносе Дворца съездов, право голоса будут иметь только жители Кремля.