Выбор Лизы Биргер

Американский Голиаф

Харви Джейкобс


СПб.: Азбука-классика, 2009


Харви Джейкобс — автор, одинаково недооцененный и в России, и на родине, в Америке. Там он цедит тяжеловесные умные романы — примерно по книге в десятилетие — и славится больше журнальными колонками. А здесь и вовсе неизвестен, и роман 1998 года "Американский Голиаф" стал первым его переводом на русский язык. Роман основан на реальной истории — о том, как в 60-х годах XIX века плохой продавец сигар и гениальный визионер Джордж Халл закопал в огороде своего кузена гипсового истукана, а затем выкопал и выдал за окаменелые останки доисторического исполина.

Десятилетней давности роман более всего напоминает оскаровские драмы прошлого года "Как трусливый Роберт Форд убил Джесси Джеймса" и "Нефть". Исторический американский сюжет оборачивался там чередой общих и крупных планов, превращаясь в сюжет почти мифологический. В такую историю легко вписать всю Америку, и знаменитого циркача Барнума, и золотое перо местной желтой газетенки, и бандита, озабоченного белым пиаром, и священника, одержимого идеей, что на американской земле когда-то действительно жили библейские великаны,— для всех них находится место в романе. По сути, тут все чем-нибудь одержимы, герои бесконечно сталкиваются своими сложными внутренними мирами. Чтобы описать эти миры, требуется особого рода риторика — она здесь и есть самое раздражающее и самое интересное. Вот так, к примеру, описывает Джордж Халл видение своего будущего детища: "Мой великан видел распятого Иисуса, и скорпионье жало каждого римского шипа отдавалось болью в его собственной умирающей плоти. Он был там, дамы и господа. Он был там. Все это у него на лице. Все это у него в теле. Вскрытие нашло бы в нем следы рая и ада. Его член погружался в лаву. Его ноги ступали по углям. Его мозг знал апокалипсис". В итоге Голиаф оказывается более чем розыгрышем — в романе Джейкобса исполин, рожденный из головы гениального визионера Халла, начинает жить собственной жизнью. Буквально оживает, для него даже находится по абзацу прямой речи жирным шрифтом в начале каждой главы. Времена, о которых пишет Джейкобс, в некотором роде и правда являются доисторическими. Такая здесь концентрация слова, веры и одержимости, что и камень может заговорить.


Санта-Клаус, или Книга о том, как "Кока-кола" сформировала наш мир воображаемого

Никола Ладжойя


СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2009


Итальянский журналист и литературный критик Никола Ладжойя и в своей-то стране не очень известен — автор двух книг в жанре бодрого нон-фикшн-попа ("Три способа отделаться от Толстого, не щадя себя" и "Запад для начинающих"), редактор в издательстве, составляющий сборники современной итальянской прозы. Эта книга — самая известная из его работ, развернутое эссе на тему, как компания "Кока-кола" придумала Санта-Клауса. Совсем не обязательное, но крайне занимательное чтение практически ни о чем и обо всем понемногу.

Ладжойя вспоминает житие епископа Николая — защитника девственниц, покровителя странствующих, прославившегося прежде всего тем, что любил тайком дарить беднякам мешочки с золотом. И тут же рассказывает про эксцентричного рисовальщика Хэддона Сундблома, шведа, любившего выпить, которому компания "Кока-кола" доверила создать образ Санта-Клауса, и он срисовал его со своего весельчака-соседа — пышущего здоровьем настоящего американца. Это было в 1931 году, целью компании было завлечь своей продукцией детей, не используя прямой детской рекламы. "Кока-кола" покорила Америку — Ладжойя описывает любопытнейшие войны, отметившие первые годы существования компании,— а Санта покорил мир. Это не просто рекламный образ. Это воплощенный в корпулентном американском теле Zeitgeist, американская мечта и американское чудо, даритель, прикоснуться к которому можно через волшебную стеклянную бутылку. История чудесная. Еще чудеснее вывод, который делает из нее Ладжойя. На самом деле еще в XVIII-XIX веках по Америке бродил "призрак, одетый в красное, но не имевший никакого отношения к неистовым большевикам, которые полагали, что могут изменить мир за десять дней. Чудо, которое удалось совершить этому призраку, заключалось в другом: он проник во все этнические и социальные группы, из которых складывалось население Америки". "Кока-кола" не придумывала Санту, но, присвоив его себе со всей его мифологией и социальной значимостью, она сделала его символом собственного бессмертия. Санта как бы обещает потребителям самого популярного напитка в мире: "Пейте колу, и вы никогда не умрете". Интересно, что тогда обещал советским детям под бой курантов простой отечественный Дед Мороз.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...