Вероятно, повторяя про себя слова Альбера из "Скупого рыцаря" — "О, бедность, бедность! как унижает сердце нам она", — лидер ЛДПР отправился на встречу с банкирами. Либеральный демократ попросил финансистов вручить ему 1% от суммы хранящихся в российских банках депозитов, т. е. 220 млрд руб., посулив взамен так организовать приватизацию, чтобы ведущую роль в ней играли не трудовые коллективы и директора, а банкиры. Жадным было указано, что "мы присматриваемся к вам и пока обращаемся в форме просьбы, но ситуация может измениться".
Еще летом 1932 года известный либерально-демократический деятель Германии д-р Йозеф Геббельс с унынием отмечал в своем дневнике, что "в кассе нет ни пфеннига". Спустя малое время, как известно, в кассе НСДАП появились существенно большие суммы, и воспоминание о таком удачном опыте не могло не вдохновить российских либеральных демократов. Вдохновение ведет к подражанию, и пассаж касательно того, как нам организовать приватизацию, замечательно соответствует словам фюрера, сказанным им Отто Штрассеру в мае 1930 года: "Капиталисты выбились наверх благодаря своим способностям, и то, что они этого добились, — еще одно доказательство их принадлежности к высшей расе; стало быть, они достойны стоять у руля. А вы хотите поставить на их место бездарные производственные советы или рабочие комитеты (т. е. предоставить преимущества трудовым коллективам. — Ъ)". Это в части, касающейся пряника, что же касается кнута, т. е. указания на то, что "ситуация может измениться" и просьбы сменятся иной манерой общения, то здесь лидер ЛДПР, вероятно, намерен использовать тонкое семантическое различие между "национально ориентированным" и "паразитическим" капиталом. При попытке понять, в чем различие между этими двумя видами капитала, выясняется, что оно кроется и не в источнике происхождения, и даже не в сфере его приложения, но исключительно в том, кого испытуемый капиталист финансирует. Если объектом благодеяний являются фигуры отчетливо коричневой окраски, то сущий торговец воздухом оказывается представителем созидательного капитала, если же нет, то самый исконно-посконный производитель лаптей с онучами с несомненностью явит свою омерзительную паразитическую сущность — и напомнить об этом верном способе отделения агнцев от козлищ никогда не вредно.
Разумеется, такое разделение наступит не завтра, ибо предварительным условием для строгой и справедливой селекции является, напротив, полное всеединство, к которому призывают конституционный судья Зорькин, редактор "Дня-Завтра" Проханов, покаявшийся гайдаровец Глазьев, возродившийся к политической жизни артист Никита Михалков con tutti i frutti (Бабуриным, Лукьяновым, Говорухиным etc.). Сторонники всеединства не делают разницы "между либералом и коммунистом, республиканцем и сторонником президентской власти", а вместо того предлагают заключить "общественный договор всех патриотических движений и организаций", который сможет "вернуть народам нашей страны ощущение общности, принадлежности к суверенному государству".
В ряде случаев правота авторов воззвания "Согласие ради России" представляется несомненной. Различие между либералами (как сокращенно именуют себя активисты ЛДПР) и коммунистами действительно не поддается обнаружению, то же можно сказать и про некоторые другие мнимые различия — например, американские президенты-республиканцы Эйзенхауэр, Никсон, Рейган и Буш были сторонниками президентской власти, так сказать, ex officio, что отнюдь не мешало им разделять идеалы пославшей их в Белый дом "великой старой партии". В то же время некоторые тезисы воззвания менее ясны. Если под "нашей страной" следует разуметь ex-СССР, то нет уверенности, что, допустим, эстонцы, обретя "ощущение общности" с Бабуриным и Прохановым, одновременно обретут ощущение "принадлежности к суверенному государству" — по крайней мере, схожий опыт 1940 года говорит о несколько обратном эффекте. Если "наша страна" — это РФ в границах 1991 года, то, вообще говоря, народы РФ и так живут в суверенной России, а дальнейшее усиление "чувства принадлежности к суверенному государству" может быть истолковано в смысле расчленения России на суверенную Мордву, суверенную Чувашию, суверенную Эвенкию etc., что, по мнению авторов воззвания, может быть, и хорошо и полезно, но притом совершенно противоречит принципам изложенной выше философии всеединства.
Вероятно, сказанная философия хотя и хороша, однако в практическом смысле неудобоисполнима, что доказывается жизненным примером другого носителя данной философии Сергея Шахрая. Комментируя недавнее публичное выступление своего партийного товарища Константина Затулина, который от имени фракции ПРЕС публично высказался против присоединения России к программе НАТО "Партнерство ради мира", Шахрай указал, что никакого партийного решения по данному вопросу еще не принято.
Случись подобный казус хотя бы в блоке "ЯБЛоко", вряд ли был бы смысл вновь повторять, что партийно-блочная дисциплина многих думских фракций проходит исключительно по разряду благих пожеланий, а отнюдь не наблюдаемой реальности. Однако случай ПРЕС — особый, ибо в ходе предвыборной кампании Шахрай объявил, что его партия будет действовать слаженно и дисциплинированно, и что столь отвратительного в других партиях отступничества и своеволия его партийцы отнюдь не потерпят. Поскольку наряду с этим было объявлено, что предвыборные обещания ПРЕС святы и нерушимы, следует ожидать, что в скором времени раскольник Затулин заслуженно получит от Шахрая строгача с занесением.
Зато другой видный член ПРЕС, напротив, может получить поощрение за открытие нового экономического закона. Объясняя, почему февральская инфляция составила около 10%, министр экономики Александр Шохин связал это с тем, что правительство проводило даже более жесткую монетаристскую политику, чем в свое время Егор Гайдар и Борис Федоров.
Безотносительно к тому, сколь справедлива шохинская оценка нынешней правительственной жесткости, следует заметить, что Борис Федоров ушел в отставку лишь в начале февраля. Обыкновенно считается, что инфляционные волны идут примерно с двухмесячным лагом от эмиссионных вливаний, а поэтому оценивать по инфляционным показателям жесткость покинутого Федоровым правительства имеет смысл не раньше, чем будут подведены данные за апрель. Поскольку трудно предположить, чтобы Шохин заслуживал известного призыва: "Льстецы, льстецы, старайтесь сохранить и в подлости осанку благородства!", остается предположить, что стараниями Минэкономики эмиссия и инфляция связаны отныне не двухмесячным, а нольмесячным лагом, а это — интереснейший и в теоретическом, и в практическом смысле результат.
При этом Шохин недоволен черномырдинской скаредностью и считает, что "политика правительства в 1994 году не должна быть особенно жесткой". Тут у ПРЕС появляются немалые возможности для конструктивного сотрудничества с "Выбором России", ибо депутат от "Выбора" (а также министр иностранных дел) Андрей Козырев призвал: "Российскому флоту необходимо расширять свою географию", ибо моряки "должны показать всему миру, что Россия — не слабая держава".
С точки зрения собственно военной, морские оборонительные потребности России, как державы континентальной (а в нынешних границах — даже сугубо континентальной), легко и дешево удовлетворяются строительством сторожевых кораблей, а внутренний характер омывающих Россию морей, затрудняя русскому флоту выход в океан, одновременно затрудняет вход в российские воды и неприятельским флотам. Именно поэтому в относительно мирные периоды Россия-СССР всегда довольствовалась маломерными сторожевыми судами, а океанические амбиции (морская программа Сталина в 30-е годы, бурное строительство океанского флота в 70-е) всегда рассматривались соседями как признак возродившейся российской агрессивности. Впрочем, при наличии в казне денег, которые некуда девать, предложение Козырева вполне уместно, ибо строительство океанского флота — дело неимоверно дорогое и позволяющее с легкостью избавиться от ни на что более не нужных денег. А поскольку и спикер СФ Владимир Шумейко призвал российские регионы взять шефство над флотом, вероятно, следует ожидать, что в ближайшее время возродится изобретенная Петром I практика "кумпанств", когда к вящей радости купечества на кумпанство (т. е. определенное количество купцов) возлагалась обязанность за свой счет построить корабль.
МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ