обозреватель
Кондолиза Райс приехала в Кабул через четыре года после того, как антитеррористическая коалиция во главе с США смела режим талибов. Казалось бы, четыре года — срок достаточный, чтобы дать хотя бы предварительный ответ, насколько успешным оказался проект демократизации страны. Между тем чем больше времени проходит после формирования в Афганистане новой власти во главе с Хамидом Карзаем, тем, как это ни парадоксально, все менее определенным выглядит будущее не только самого Карзая, но и страны в целом.
В этом смысле спор об американских базах в Центральной Азии весьма примечателен. Он служит наилучшим подтверждением того, что некогда единые в оценке афганской ситуации мировые и региональные державы сегодня расходятся в своих оценках все дальше. Те, кто указывает американцам на дверь, упирают на то, что, дескать, война в Афганистане закончена. Те, кто им возражает, напоминают, что завершение горячей фазы боевых действий и проведение "демократических выборов" не делают нынешний афганский режим более стабильным.
Так чем же оказалась операция по демократическому переустройству Афганистана — впечатляющим успехом или оглушительным провалом? Спорить об этом не имеет смысла, поскольку каждая из сторон без труда найдет достаточно аргументов в свою пользу. При этом в таком споре слишком велик риск впасть в политические спекуляции. Гораздо важнее понять другое: афганцы всегда были хорошими воинами, о чем мир узнал еще в период их борьбы с англичанами, но при этом, увы, они неизменно были плохими правителями. Когда у них появлялась возможность самостоятельно править. Так было в период советского присутствия, во время правления Северного альянса, при талибах и, наконец, как видим, при нынешней власти, слабо контролирующей ситуацию в стране. В Афганистане все неизменно возвращается на круги своя: широкие политические коалиции, которые здесь время от времени возникают, раз за разом разваливаются.
Но почему так происходит, неужели над этой страной висит какой-то злой рок? Формула "широкого представительства", которая подразумевает создание в Афганистане сильной и дееспособной власти, представляющей интересы всех граждан страны, звучит убедительно. Казалось бы, она должна исключить возможность узурпации власти той или иной группировкой. Однако затем начинается самое трудное. Выясняется, что формула широкого представительства столь же бесспорна, сколь и неконкретна. В самом деле, на каких аптекарских весах взвесить долю каждой из сторон, всех кланов и группировок, чтобы это устроило всех и при этом не вызвало очередного взрыва? Сделать это практически невозможно. В итоге, по сути, в Афганистане складывается некое подобие Дейтонского мира, в свое время реализованного в Боснии: создание центрального правительства со слабыми полномочиями и делегирование большей части власти национальным образованиям. При этом вся государственная машина функционирует под контролем международных миротворцев, а фактически оккупационных властей. Иного пути у Афганистана в обозримом будущем нет.