Прокатная десятка

Кинокритик Михаил Трофименков: «Уверенно обжив Голливуд, попрактиковавшись в евразийских суперпостановках из татаро-монгольских времен и фэнтези, Бодров вернулся к интонации, которая прославила его еще на излете Советского Союза. К интонации "Непрофессионалов" (1985), "Каталы" (1988) и "СЭР" (1988). К историям не то чтобы маргиналов, но людей на обочине жизни, вытесненных туда социальным роком. На этот раз речь идет о роке, так сказать, комбинированном — социально-физиологическом. Герои "Дышите свободно" — не просто заики, но заики на той грани недуга, за которой вообще исчезает возможность коммуникации между людьми. Бодрову хватило такта не приглашать на главные роли неподдельных страдальцев, что было бы, с одной стороны, политически корректно, а с другой — вышло бы чистой спекуляцией на человеческой беде».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ» «Несовершенно верно».

Кинокритик Юлия Шагельман: «Надо отдать должное авторам картины — они вполне осознают, что Нисон, которому остался месяц до семидесятилетия, в роли киллера без страха и упрека смотрится уже несколько странно, поэтому наделяют его героя, наемного убийцу по имени Алекс Льюис, неожиданной приметой — прогрессирующей буквально на наших глазах деменцией. Он все еще метко стреляет, способен сломать кому-нибудь шею голыми руками и даже привлечь в гостиничном баре внимание незнакомой красотки (правда, тоже довольно потрепанной и проявляющей свой интерес небесплатно). Но в то же время упускает важные детали, отправляясь на задание, забывает вставить в пистолет отбойник, и все чаще отключается, приходя в себя в незнакомых местах и не понимая, как и почему там оказался».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ» «Сила забвенного реагирования».

Кинопрокатчик «Экспонента»: «Дочь Киры Вудс таинственным образом исчезает в подвале их нового загородного дома. Вскоре Кира обнаруживает, что дом контролирует древняя и могущественная сущность, с которой ей придется сразиться, чтобы защитить души близких».

Кинокритик Михаил Трофименков: «События развиваются стремительно. Сезара прикончит коктейль из виски с цианидом. Оставшиеся "негритята" окажутся пленниками замка. Загробный голос с винилового диска предложит им поучаствовать в серии игр, чреватых летальным исходом, а заодно поискать в своем кругу убийцу Сезара. Но Плескофу, видимо, очень хотелось еще и немножко стать Франсуа Озоном. Снять своего рода "дизайнерское кино" в духе "Восьми женщин" (2002): не потому ли, кстати, в замке Дагера оказалось именно восемь персонажей. Отсюда и акцентированная условность, театральность сюжета, и китчевый гламур места действия, и ослепительная — вырвиглаз — цветовая гамма».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ» «Безубийственный взгляд на вещи».

Кинокритик Юлия Шагельман: «Дженовезе проводит зрителей по всей истории Анны и Марко, однако рассказывает ее не последовательно, а по принципу "шаг вперед, два назад". Событий тут негусто: вот он расстался с предыдущей подругой, вот они вместе съездили в отпуск, он предложил жить вместе, она отказалась, они расстались, чтобы немного погодя сойтись снова, а вот она приревновала его к продавщице в курортной лавке. Развитие сюжета и характеров заменяется постоянным чередованием флешбэков и флешфорвардов. Повествование скачет то в прошлое, то в будущее. В какой-то момент две пары из разных временных пластов проходят друг мимо друга по одной улице, как будто иллюстрируя тезис из лекции Марко о том, что линейного времени не существует».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ» «Суп и герои».

Кинокритик Юлия Шагельман: «"Где Анна Франк?" — этот вопрос, вынесенный в название и там потерявший вопросительный знак, звучит в картине несколько раз. Действие происходит в современном Амстердаме, поэтому ответ очевиден: она везде. Вот музей Анны Франк, вот школа ее имени, библиотека, мост, театр, а вот плакаты с ее лицом на остановках общественного транспорта, граффити на стенах, скромный памятник, почти незаметный под снегом. За семьдесят семь лет, прошедших с ее смерти от брюшного тифа в концлагере Берген-Бельзен, тринадцатилетняя Анна действительно превратилась из девочки-подростка, фантазировавшей о мальчиках и обижавшейся на маму по любому дурацкому поводу, в символ. Символ ужасов холокоста, символ преодоления и стойкости духа в самых страшных обстоятельствах, символ надежды на то, что добро обязательно победит зло, даже если до этого момента удастся дожить не всем».

Подробнее о мультфильме — в материалах «Ъ» «Анна возвращается» и «Неудобное вымышленное».

Кинокритик Михаил Трофименков: «Меткалф, определив Итену роль таксиста, пытается напомнить нам о великом "Таксисте" (1976) Мартина Скорсезе. Но в "Таксисте" была тонкая подоплека, объясняющая кровавую развязку: и вьетнамский синдром, обуревающий таксиста, и уотергейтское разочарование американского общества в основополагающих принципах демократии, и развратный бред тогдашнего Нью-Йорка. В "Злости" ничего подобного нет. Чай в Ираке или Афганистане герой не воевал. Одна только злобная хмарь города, где, как опять-таки написали бы Баскаков или Капралов, человек человеку волк. Один только кровавый финал без всякого предисловия и предпосылок».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ» «Здравствуй, злость».

Кинокритик Юлия Шагельман: «Главные выдумщики здесь — это авторы операции "Мясной фарш" Юэн Монтагю (Колин Ферт) и Чарльз Чамли (Мэттью Макфэдиен), которые предлагают совершенно безумную, на первый взгляд, идею, как обмануть немцев. Для этого надо подкинуть на побережье Испании мертвое тело в форме британского офицера, снабдив его подложными "секретными документами", которые будут указывать на планы высадиться в Греции. Испанские власти, конечно же, передадут эти бумаги нацистам, а дальше придется надеяться на то, что они окажутся убедительными — и на некоторый процент удачи. Несмотря на то что этот план вдохновлен меморандумом адмирала Годфри, где собраны всякие контрразведывательные приемы, тот не приходит от него в восторг, но за неимением лучшего дает Монтагю и Чамли добро. Но в качестве напутственной шпильки переименовывает операцию из "Троянского коня", что звучало академично и благородно, в "Мясной фарш" — а это уже несерьезно и даже несколько цинично, учитывая, что главную роль в постановке для абвера должен сыграть найденный в одном из лондонских моргов труп бездомного бродяги, переодетый в морского пехотинца».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ» «Терпение и труп все перетрут».

Кинокритик Юлия Шагельман: «В картине Петера Бергенди фотографированием мертвецов занимается Томас (Виктор Клем), молодой ветеран разгромленной на Первой мировой австро-венгерской армии. Свои отношения со смертью у него сложились еще раньше, чем он посвятил себя этому макабрическому ремеслу: на фронте он был контужен, его приняли за погибшего и бросили в братскую могилу, но там он пришел в себя, и его вытащил пожилой однополчанин (Габор Ревицки). Спустя полгода после окончания войны они разъезжают по сельским ярмаркам. Томас предлагает желающим услуги по фотографированию почивших родных и близких, а старик за небольшую мзду рассказывает любопытным о его опыте на границе жизни и смерти, выдавая этот опыт за свой и значительно приукрашивая. Например, в его истории фигурирует прекрасная женщина, которая явилась умирающему и увлекла за собой,— на самом же деле в видениях Томаса была маленькая девочка».

Подробнее о фильме — в материалах «Ъ» «Приглашение на смерть» и «Живые и призраки».

Кинопрокатчик «Централ Партнершип»: «Кто не мечтает о своей квартире, да еще в центре города? Две заурядные семейные пары — не исключение. Однако на пути к их мечте встает ушлый застройщик, который взамен кровно нажитых денег дает только котлован для фундамента. Простые россияне не хотят мириться с несправедливостью и совершенно случайно берут главу строительной компании в плен».