В московской "Горбушке" в честь годовщины "Нашего радио" произошел музыкальный фестиваль "Нашествие". Афиши, расклеенные по городу, рекламировали первый день певицей Линдой, второй день — певицей Земфирой, а начальник "Нашего радио" Михаил Козырев называл все это специальному корреспонденту Ъ ВАЛЕРИЮ Ъ-ПАНЮШКИНУ нашествием на пошлость.
Ничего особенного не произошло. В пятницу вечером даже и народу-то в "Горбушке" было не слишком много. Видали мы этот зал и забитым до отказа, и вздымающимся горой с огонечками зажигалок по вершинам. Однако же на сцену без особых даже технических накладок выходили одна за другой выпестованные "Нашим радио" группы, которые пели на русском языке, не были попсой голимой и никакого отношения не имели к ностальгическим воспоминаниям о ленинградском рок-клубе 80-х.
"Океан Эльзы", "Здоб ши здуб", "Иван Купала"... Когда последние два коллектива стали петь вместе странное сочетание русских колядок и молдавского рэпа, зал даже как-то забурлил и автор этих строк испытал в груди забытую щекотку, которую принято называть драйвом.
И это при том, что год назад никакого "Ивана Купалы" не было. И "Океан Эльзы" существовал только для маленьких концертиков в Кыеве чи Лвиве. И "Здоб ши здуб" был прогоняем с кишиневских танцплощадок.
Теперь все это объединилось, выстроилось в плей-листах "Нашего радио" какими-никакими легионами, заполнило собою три диска под общим названием "Нашествие" и стало — явлением. Альтернативной культурой, на которой можно зарабатывать пусть небольшие, но деньги, у которой есть пусть не самая массовая, но вполне платежеспособная аудитория. Ведь заплатили же эти пришедшие в "Горбушку" люди по 250 рублей за билет. И вот у нас появился офф-бродвей. И даже вошел в моду, так что и Таня Буланова записывает песню с прицелом на этот формат.
Накануне вдохновитель фестиваля и начальник "Нашего радио" Михаил Козырев говорил мне в своем кабинете:
— Баланс страшно нарушен в пользу абсолютно пошлой музыки.
— Какого черта,— вяло возражал я.— Что такое пошлость?
Козырев сказал:
— Для любого панка, например, группа "Ва-банк" — это чудовищная попса. А для тебя "Ва-банк" — альтернатива. Для Тани Булановой тоже есть запредельная попса, которой она никогда в жизни петь не будет. Моя же задача — выделить некий сектор не пошлой музыки, который устроил бы довольно большое количество людей.
Те же слова про пошлость Козырев говорил, выйдя на сцену "Горбушки" в качестве живого манифеста.
— Нашествие против телевидения, которое до сих пор ставит в эфир клипы за деньги!
— А-а-а! — кричал зал одобрительно.
— Нашествие против пошлости. Нашествие против продюсеров, которые до сих пор кормят нас целлулоидным говном!
После этих слов в первый день выступила певица Линда. Она вылезала из клетки. На сцене было 22 человека музыкантов, подпевщиков и подтанцовщиков. Все играли очень чисто, и альтернативная культура показывала, таким образом, что вполне способна даже не врать ноты и быть освещаемой красивыми фонарями. Временами, правда, когда певица забывала поднести микрофон ко рту, казалось, что девушки-подпевщицы прекрасно справляются и без солистки. Но зато ревнители чистоты нот вздыхали спокойно. Можем, если захотим.
Когда те же слова про пошлость Козырев говорил уже во второй вечер, все ждали певицу Земфиру, а певицы Земфиры не было.
Козырев рассказывал про пошлость, тянул время. А звезда ушла покупать подушку. Ей, бедняжке, подсунули подушку поролоновую, и не было никакой возможности таковую во время концерта порвать на перья, изображающие снег.
Но все обошлось. Земфира оказалась маленькой. Штаны у нее были с дырами на бедрах. Голоса не было слышно из-за неудачного баланса. Бас не совпадал с бочкой. Все по-настоящему. Временами певица все же напрягалась, чудом перекрикивала слишком громкую ритм-секцию. А зал был полон под завязку, норовил влезть друг другу на плечи и махал зажигалкой.