Денис Волков, гендиректор группы МТЕ

— Как санкции и запрет на поставки продукции двойного назначения сказались на поставках станков?

— Трудности есть. Страны-лидеры среди поставщиков — Германия, Япония и вообще страны ЕС в целом — достаточно серьезно ужесточили требования к отгрузке, к оформлению так называемых сертификатов конечного пользователя. Но введение каких-либо специализированных санкций с точки зрения контроля и оборота технологий именно двойного назначения не повлияло на поставки почти никак. Просто документы, которыми мы ранее были обременены в связи с Вассенаарскими соглашениями, сейчас стали работать жестче. Экспортное лицензирование стало жестче, стали более частыми случаи отказов.

Понятно, что санкции — вещь обоюдоострая. Конечно, определенные технологии для нашей страны являются критическими — например, технологии высококачественного промышленного производства зубчатых колес, сложных шлифовальных станков, очень серьезные обрабатывающие центры — токарно-фрезерные для специализированных сплавов. Но массовые станки, трех- и четырехосевые, не подпадают под регулирование и отгружаются без оформления экспортной лицензии вне зависимости от того, кто является конечным потребителем. Естественно, за исключением тех случаев, когда конечный потребитель персонально включен в санкционные списки. Другие минусы касаются увеличения бюрократии со стороны европейских стран и настороженности иностранных инвесторов относительно инвестирования в РФ — создания у нас локализованных производств и так далее.

— Какие компетенции утрачены в России?

— Мы существенно потеряли в производстве крупных карусельных станков и крупных станков вообще. Имеется в виду промышленное производство — в заметных объемах. Есть вопросы в области промышленного производства твердосплавного инструмента, соответствующего по качеству современным и передовым предложениям на мировом рынке.

Сложная ситуация с производством крупного станочного чугунного литья. Честно говоря, вообще с комплектующими для производства станков непростая ситуация — отраслевой инфраструктуры почти не осталось. При этом нельзя сказать, что вот буквально совсем ничего нет. Есть. Просто это все в соответствующих доле рынка объемах. И, мягко говоря, не самое современное.

— В чем основная причина потери технологий и отсутствия заказов для российских предприятий?

— Прежде всего сама отрасль, ее собственники, бенефициары, ее фронтирующие представители, например ассоциация "Станкоинструмент", сами виноваты в потере технологий. Они просто не занимались своими активами, не намаливали их, не инвестировали в них, не сохраняли — элементарно расходовали все эти годы, почему-то упрекая государство в отсутствии поддержки каким-то там эфемерным спросом. Эфемерным, потому что отрасль долгое время говорит об отсутствии заказов, но рынок-то есть! Просто традиционные отраслевые игроки неконкурентоспособны на этом рынке.

Потребители РФ ежегодно покупают оборудование на десятки миллиардов, но доля в нем отечественного — менее 4%. Потенциал роста — в 20 раз. Мы сами этот рынок отдали. Мы неконкурентоспособны, у нас нет продуктов, мы их не развиваем, мы их не предлагаем заказчикам. И из-за этого утрачиваются компетенции. Если, скажем, предприятие изготовило четыре станка в год, вряд ли оно чувствует себя отлично с экономической точки зрения. И те же молодые инженеры и технологи, которые хотят работать в машиностроении, вряд ли найдут себя на таком предприятии.

Основными причинами убогого состояния отрасли являются непрофессионализм, праздность ее руководства в прежние годы и неконсолидированность. Нет ни одной организационной структуры, которая бы действительно обобщала мнение и позицию отрасли. "Станкоинструмент" в реальности эту роль не играет, поскольку фактически представляет бизнес своих руководителей.

Интервью взяла Яна Циноева