Главной сенсацией вчерашнего дня стало намерение президента реорганизовать Министерство обороны России, переведя Генштаб в прямое подчинение верховному главнокомандующему. Эта идея прозвучала в ходе встречи Бориса Ельцина с Виктором Черномырдиным, Владимиром Шумейко и Иваном Рыбкиным. Как показывает практика, реорганизация чего бы то ни было в России предпринимается тогда, когда властям по тем или иным причинам неудобно просто заменить главу реорганизуемого ведомства. Открытая сдача Павла Грачева крайне неприятна президенту, назвавшему Грачева "лучшим министром обороны" всех времен и народов, и потому она, похоже, заменена на опосредованную. Вчера же министру финансов Владимиру Панскову было поручено произвести перерасчет бюджета на 1995 год в связи с событиями в Чечне (см. стр. 3).
Лучший не значит бессменный
В последнее время ситуацию в Чечне многие стали сравнивать с событиями позапрошлой осени в Москве. Предложение переподчинить Генштаб напрямую президенту, обсуждавшееся на вчерашней встрече в Кремле, подтверждает этот параллелизм — ведь впервые оно прозвучало после московского октября 1993 года. Тогда поводом для этого стали, по мнению Бориса Ельцина и Главного управления охраны президента, колебания армии при "восстановлении порядка" в столице. Еще настойчивей провести реорганизацию Минобороны президенту советовали сразу после выборов Федерального собрания, когда выяснилось, что большинство военнослужащих голосовали за оппозицию. Однако тогда Павлу Грачеву удалось отстоять свое верховенство.
В самом решении реформировать Минобороны нет ничего удивительного: таким путем президент избежит необходимости отправлять в отставку министра обороны, чье имя теперь навсегда связано с бездарной военной операции в Чечне. В результате реорганизации Грачев может почти цивилизованно трансформироваться, например, в советника президента по вопросам обороны.
С другой стороны, в руки Бориса Ельцина (или его ближайшего окружения) перейдет управление армией, и это должно существенно понизить степень влияния на войска изрядно политизированного руководства Минобороны (в частности, грачевских замов). Правда, в этой ситуации намерение оставить за министерством заботы по "повышению уровня боеспособности войск" выглядит несколько нелепо, поскольку этим занимается как раз Генштаб. Он же разрабатывает военные операции.
На момент подписания номера реакция Минобороны на известия о предполагаемой реорганизации еще не была известна. Однако, по мнению военных экспертов Ъ, после Чечни Павлу Грачеву будет гораздо труднее доказать свое право быть в российской армии вторым после президента лицом.
Чрезвычайное положение располагает к выборам
Исправлять свои ошибки российскому руководству предстоит не только в армии и бюджете, но и в пропагандистской сфере. То, что не смогла сделать пресса, видимо, удалось представителям чеченской диаспоры: они убедили Виктора Черномырдина, что даже относительно лояльные Москве чеченцы не приемлют марионеточного правительства под руководством Саламбека Хаджиева. По словам Ивана Рыбкина, на встрече с президентом было заявлено (спикер не уточнил, кем именно) что Москва не станет навязывать Чечне руководителей.
Правда, ни Рыбкин, ни кто-либо другой из участников встречи не объяснил, каким образом будут создаваться местные органы власти на возвращенных территориях, за что активно ратует Виктор Черномырдин. И если Москва откажется от чеченца-"московского ставленника", то логично отказаться и от пророссийских "сельских старост". Поэтому весьма возможно, что власти пойдут по давнему, хотя и почти ни разу не оправдавшему себя пути: введут прямое президентское правление. В таком случае развитие событий пойдет по схеме, предлагавшийся Владимиром Шумейко, и, вероятно, одобренной на Совете безопасности: после завершения военной операции в Чечне будет введено чрезвычайное положение, которое продлится по крайней мере до выборов.
Бюджет изменят бухгалтерские хитрости
Распоряжение, отданное президентом и премьером Владимиру Панскову, — пересчитать проект бюджета на этот год — ставит перед министром ряд трудноразрешимых задач. Теоретически то, что бюджет прошел только первое чтение в Государственной думе, позволяет изменить его основные параметры (доходы в размере 160,32 трлн рублей, расходы в размере 231,97 трлн и дефицит — 71,65 трлн). Однако если в результате перерасчета произойдет увеличение дефицита, то это вызовет резкий протест международных финансовых институтов, которые обусловили предоставление кредитов России именно жесткостью бюджета.
С другой стороны, попытки Минфина пересчитать бюджет, оставшись в рамках уже согласованных основных показателей, заранее обречены на провал. Сделанные сейчас оценки стоимости военной операции в Чечне и последующего восстановления экономики республики носят откровенно спекулятивный характер. В силу ряда обстоятельств крайне осторожно следует подходить как к официально заявленной сумме (около 4 трлн рублей), так и к заявлению Николая Гончара о том, что война на Кавказе обойдется бюджету в 15 трлн рублей. Однако в любом случае эта цифра будет весьма значительна, и попытки перераспределить расходные статьи в пользу военных вызовут противодействие со стороны "пострадавших".
Таким образом, исполнительная власть попадает в замкнутый круг: увеличение дефицита бюджета сверх уже оговоренных 7,7% ВНП может вызвать негативную реакцию зарубежных кредиторов правительства, а значительное сокращение расходов практически невозможно по внутренним причинам. Поэтому наиболее вероятен вариант комбинированных действий: не очень значительно увеличивается дефицит бюджета, который покрывается дополнительной эмиссией государственных ценных бумаг (впоследствии они могут быть куплены Центральным банком), и одновременно сокращается расходная часть бюджета.
ВЕРОНИКА Ъ-КУЦЫЛЛО,
ВЛАДИСЛАВ Ъ-БОРОДУЛИН