Основное отличие предстоящей недели от прошедшей состоит в том, что, вероятно, нарушится уже устоявшийся ритм работы государственных институтов России, при котором важнейшие события происходят, как правило, в конце недели. Действительно, первым по значимости событием прошедшей недели стала прошедшая в week-end встреча Бориса Ельцина с Виктором Черномырдиным. Но именно на начало предстоящей недели запланированы события, значение которых, с точки зрения экономической политики, выйдет далеко за рамки недельного поля. И даже если некоторые из намечаемых событий не произойдут, то это тоже станет значительным явлением.
Объясним это чуть ниже, а сейчас остановимся на мероприятии, которое, безусловно, станет одним из ключевых событий осени. Речь идет об открывшемся вчера в Чебоксарах съезде Федерации товаропроизводителей. Не стоит, разумеется, переоценивать политическое значение собственно съезда, делегаты которого рекрутировались по привычной разнарядке и представляет далеко не флагманов национальной экономики. А по большей части и вовсе должников. Созданная два года назад на базе парламентской фракции "Промышленный союз" федерация была и остается в оппозиции к правительству, хотя, в отличие от Егора Гайдара, и не подвергает нынешнего премьера остракизму. Поэтому главным событием съезда станет не принятие очередной политической декларации, в которой, как легко предугадать, вновь будет заявлено о неспособности нынешнего правительства реформировать экономику. Важнейшим пунктом повестки станет представление экономической программы председателя комитета Госдумы по экономической политике Сергея Глазьева. Любопытно, что уже сейчас, еще до своего обнародования, она высоко котируется в среде промышленного директората, а сам бывший министр внешнеэкономических связей в промышленных кругах пользуется не просто устойчивой, но неизменно растущей популярностью. Что легко объяснимо, поскольку этот один из самых молодых российских докторов экономических наук очень четко заявил о своей позиции, сводящейся к поддержке национальной обрабатывающей промышленности. В этом смысле выступление Глазьева стоит рассматривать как "вынос знамени", вокруг которого может начать формироваться новое политическое движение, место которого в политической жизни России остается пока вакантным. А именно — социал-демократия.
Дело в том что ни у одной из инициативных группировок, провозглашающих входящие этой осенью в моду социал--демократические лозунги, вдобавок к разглагольствованиям на общеполитические темы и определенной политической интуиции нет сколь-нибудь серьезной экономической программы, которая бы могла: во-первых, конкурировать с правительственной и, во-вторых, объединить достаточно влиятельные общественные силы, способные обеспечить массовую поддержку выдвигаемых движением политических идей. Без такой программы, а если называть вещи своими именами — без надежного экономического базиса и, следовательно, финансовой поддержки, любое политическое "созвездие" в ходе предстоящей борьбы неизбежно кончит заурядным звездопадом.
Оба необходимых условия Глазьев своей позицией себе гарантирует. Впрочем, дело вовсе не в фигуре автора программы или его предполагаемых политических амбициях. В этом случае конкретные экономические интересы могут найти вполне адекватное научное и идеологическое выражение, что почти всегда обеспечивает долгосрочный политический эффект. До сих пор представители обрабатывающих, прежде всего, машиностроительных отраслей ничего не могли противопоставить официальной концепции экономической реформы. Засилие предприятий ВПК (директора, кстати, ставят под сомнение правомочность употребления этого термина, указывая на его старорежимность: "уже нет ни промышленности, ни денег, остались пока одни военные") приводило к тому, что полемика сводилась либо к прокоммунистической, либо к великодержавной риторике. В знании макроэкономики они безнадежно проигрывали Егору Гайдару или Борису Федорову. С приходом же Глазьева появилась возможность выдвигать гораздо более современно оформленные требования. Так, например, одной из первоочередных тактических задач он считает проведение взаимозачета и списание долгов, мотивируя это тем, что соотносительно с объемом задолженности собственные средства предприятий составляет не более 25 процентов, что делает ее погашение практически невозможной. По сути это означает отказ от банкротства как средства решения проблемы убыточных предприятий и неплатежеспособных должников. В долгосрочном плане привлекает внимание акцент на налоговой реформе, в ходе которой отмену налогов на прибыль и на добавленную стоимость должны компенсировать "налог на потребление" и увеличение рентных платежей за пользование природными ресурсами. Если первое предложение, активно лоббируемый ассоциацией "Налоги России", представляется морально устаревшим, поскольку его экономический эффект рассчитан преимущественно на достижение антиинфляционных целей и способствует дальнейшему сокращению производства, то реализация второго вполне актуально именно сейчас, поскольку означает фактическое перекладывание налогового пресса с обрабатывающей на добывающую промышленность.
Оперируя "блоковой" терминологией, суть происходящего в Чебоксарах события можно в общем виде сформулировать так: впервые "индустриальный блок" российской экономики получает возможность представить законченную концепцию национального развития, альтернативную господствующей экономической политике, формирумой контролирующим правительство аграрно-сырьевым блоком. Если на съезде Федерации товаропроизводителей большинство поддержит Глазьева - это будет означать появление нового политического водораздела и старт очередно дискуссии о будущем экономической политики России. Дискуссии, которая, вероятно, достигнет своего пика предстоящей зимой, когда в полной мере начнут проявляться последствия длительного спада.
На этот раз вести ее будут уже не сторонники радикальных экономических реформ и их противники, объединенные не столько общим видением будущего, сколько неприятием проводимого экономического курса, но представители различных секторов национальной экономики, отстаивающие ту экономическую политику, которая в наибольшей степени обеспечивает развитие их отраслей. Суть борьбы можно определить и более жестко: обеспечение максимальной прибыльности тех финансово-промышленных объединений , которые сформировались в этих отраслях. Политическая форма этой борьбы будет, однако, иметь свои особенности. Осознавая явное неравенство сил, "промышленники", скорее всего, не будут настаивать на смене кабинета, ограничившись требованием участия в его работе.
Если в ходе съезда так и не прозвучит лозунг "правительство в отставку", Виктор Черномырдин сможет поздравить себя с тем, что он стал вторым политиком, который имеет право называть себя общенациональным лидером. Первым пока остается президент.