Навстречу материку
Какие тенденции в развитии Дальнего Востока видны в программе юбилейного ВЭФ
С 3 по 6 сентября 2025 года во Владивостоке состоится десятый, юбилейный Восточный экономический форум — он ежегодно проходит в начале осени в столице ДВФО с 2015 года. Мероприятие предполагает обсуждение традиционных для него тем, касающихся привлечения в макрорегион инвестиций и кадров, сотрудничества бизнеса и государства, развития местной инфраструктуры для работы и отдыха, но теперь — с учетом структурной адаптации российской экономики к новой реальности и изменения правил функционирования глобальной экономики. В условиях осложнения даже «дружественных» иностранных инвестиций и трансфера технологий основные тренды в опережающем развитии Дальнего Востока теперь опираются на внутрироссийские ресурсы и проекты — и расширение участия макрорегиона в кадровой, туристической, логистической и инвестиционной повестке страны.
Фото: Игорь Иванко, Коммерсантъ
Фото: Игорь Иванко, Коммерсантъ
Программа ВЭФ-2025 наглядно отражает происшедшие за десятилетие изменения геополитической обстановки и влияние этих перемен на стратегию экономического развития Дальнего Востока. При сравнении повестки форумов 2015, 2019 и 2025 годов заметно вхождение в нее идеи по достижению технологического лидерства (концепция строится на стремлении к «суверенному» техническому прогрессу, необходимость в котором диктует изоляция отечественного рынка от глобальной экономики после ужесточения антироссийских санкций в 2022 году; см. «Ъ» от 23 июля 2025 года). Заметны изменения и в составе инвесторов, готовых рассматривать сотрудничество с РФ по линии развития Дальнего Востока: если в 2019 году к ним еще примыкали японские и корейские представители, то к 2025 году из прежних ключевых партнеров остались только Китай и Индия, на характер участия которых в ВЭФ-2025 сильно влияет неопределенность условий мировой торговли.
При беглом взгляде на международную составляющую программы ВЭФ-2025 может показаться, что в повестке нет ничего нового. Это правда лишь отчасти: хотя пул участников и часть тем ожидаемо остались прежними, обсуждение деталей российского «поворота на Восток», продолжавшееся в том или ином виде с 2022 года, себя наконец исчерпало. Вместо него в планах — разговоры о насущных делах и поиск решения не гипотетических, а вполне реальных проблем. Атмосферу, в которой будут проходить бизнес-диалоги, а также их содержание, во многом определяет экономическая политика США. Хотя некоторую резистентность к тарифным угрозам партнеры уже выработали, общая нервозность вокруг следующих шагов американского президента сохраняется. Главные гости ВЭФ — Китай и Индия — среди стран, которым обещаны высокие тарифы, а также дополнительно повышающие их «штрафы» за закупки энергоносителей у России.
Фоном для встреч во Владивостоке может стать постепенное сокращение Индией импорта нефти РФ. Первый «провал» в поставках фиксировался в июле и воспринимался как «временное решение» отдельных НПЗ. После отскока в августе снижение закупок, по всей видимости, продолжится. Впрочем, речи о серьезном спаде, который мог бы усложнить коммуникацию индийских властей с Москвой, нет: происходящее выглядит скорее как торг — незначительная уступка Индии США в обмен на сохранение устойчивых связей с Россией. Содержательные же разговоры о цене такого обмена в силу чувствительности вопроса могут быть вынесены за контуры публичной части ВЭФ. Поэтому на площадках форума РФ и Индия будут обсуждать прежде всего торговлю. Среди заявленных тем — механизмы расширения расчетов в нацвалютах и логистические перспективы (в том числе международный морской коридор Владивосток—Ченнай). Говорить стороны могут и о сокращении торгового дисбаланса: в прошлом году товарооборот достиг рекордных $70,6 млрд, но «внутри» поставки РФ выросли до $65,7 млрд, индийские — до $4,9 млрд. Потенциально Индия готова поставлять в РФ больше продукции АПК, лекарств, а также текстиля и машин. Теоретически в Россию может быть перенаправлена и часть «выпавшего» экспорта в США (одежда, ткани и ювелирные изделия). Вопрос о том, насколько беспрепятственно индийские компании выходят на российский рынок и закрепляются на нем,— в повестке форума. О планах по некоторому расширению торговли может свидетельствовать и анонс переговоров о заключении соглашения о свободной торговле между ЕАЭС и Индией.
Еще ярче смещение приоритетов проявляется в диалоге Россия—Китай. КНР пока увереннее противостоит тарифным угрозам США — после месяца тарифной гонки с Вашингтоном, когда взаимные пошлины государств были на запретительных уровнях, стороны договорились снизить их почти до минимумов ради продолжения диалога и стабильности поставок, оказавшейся особенно чувствительной для Штатов. Уверенность в том, что возвращать рекордные пошлины Дональд Трамп пока не намерен, позволяет Пекину настаивать на сохранении закупок энергоносителей из РФ, используя это как подтверждение готовности расширять сотрудничество с Москвой. Некоторое же сокращение импорта КНР российской нефти в январе—июле объяснялось не внешними, а внутрикитайскими сложностями со спросом. Поэтому на ВЭФ Россия и Китай откажутся как раз от обсуждения перспектив торговли (подробнее см. «Ъ» от 19 августа) в пользу точечных вопросов о том, как преференциальные режимы становятся «полигоном» для реализации совместных проектов, что нужно для совершенствования механизмов поддержки взаимных вложений и т. д. Особое внимание будет сосредоточено на инвестициях в инфраструктуру для развития транспортных коридоров (прежде всего Северного морского пути). В целом спектр тем, которые планируют обсуждать Пекин и Москва, свидетельствует о рутинизации и нормализации существующих процессов и форматов сотрудничества: форум вряд ли запомнится громкими заявлениями — и в условиях общей экономической неопределенности это скорее плюс.
Несколько разбавить в целом предсказуемую международную повестку ВЭФ могла бы трехсторонняя встреча России, Индии и Китая в формате РИК — о переговорах по его возобновлению ранее сообщала российская сторона. Однако сенсации, по всей видимости, не будет: пока ни Индия, ни Китай не рассматривают экономическое сотрудничество в рамках союза как способ противостоять угрозам Дональда Трампа. Зависимость Нью-Дели от поставок из США серьезна и не может быть компенсирована наращиванием закупок из КНР или РФ. Для Китая выгоды от потенциального участия в РИК также неочевидны — диверсификация поставок китайской продукции и так набирает обороты. С учетом политических противоречий сближение стран с расчетом на долгосрочную перспективу выглядит еще менее вероятным. Фиксируемая в новостях оттепель в отношениях Нью-Дели и Пекина (в том числе возобновление приграничной торговли) воспринимается как символическое перемирие перед лицом «общей угрозы» и вряд ли может использоваться для укрепления переговорных позиций стран на встречах с американскими властями.
На этом фоне все более актуальными для ВЭФ становятся традиционные темы «внутренней» российской повестки — опора на собственные ресурсы, создание благоприятных условий для бизнеса, развитие инфраструктуры, логистики и туризма в регионе. Важным в этом контексте будет обсуждение первого частного инфраструктурного железнодорожного проекта — Эльгинской грузовой магистрали (см. стр. 18): де-факто это результат работы российских властей по созданию в РФ страновой инфраструктуры поддержки частных инвестиций, работу над которой правительство вело с 2015 года. С учетом нарастания бюджетных проблем в российской экономике опора экономического развития на частные инвестиции стала в 2025 году «заглавной» темой общефедерального Петербургского экономического форума — и юбилейный ВЭФ вряд ли обойдется без ее обсуждения в региональном разрезе.
Иллюстрация этого в повестке форума — обсуждение совершенствования нормативного регулирования преференциальных режимов Дальнего Востока и Арктики. Идея установить на Дальнем Востоке особый режим госуправления возникла в 2012 году, когда было создано «территориальное» министерство — Минвостокразвития, впоследствии сформировавшее исполнительные механизмы — Корпорацию развития Дальнего Востока и одноименный фонд и систему преференциальных режимов, состоящую из территорий опережающего развития (ТОР), Свободного порта Владивосток и других, где действуют особые льготы для ведения бизнеса. За десять лет такой практики удалось добиться значительных результатов: реализовать более 1 тыс. проектов, инвестировать 4,7 трлн руб., создать 168 тыс. рабочих мест. Тем не менее геополитические изменения диктуют необходимость донастройки условий преференциальных режимов. Речь, судя по всему, будет идти об объединении всех префрежимов в «супер-ТОР» — своего рода «универсальный конструктор», который позволит инвесторам из общего списка доступных им льгот выбирать для реализации конкретного проекта только необходимые. Ожидается, что это позволит к 2030 году нарастить объем инвестиций в макрорегион до 12 трлн руб. (см. текст рядом). Работа эта, отметим, крайне востребована — даже «локомотив развития региона», нефтегазовый сектор, также нуждается в масштабных инвестициях и пока должной поддержки не находит (см. стр. 16).
Структурная трансформация экономики после 2022 года сказывается не только на экономических, но и на связанных с ними социальных и демографических трендах Дальнего Востока — в этом «узле» и проблема дефицита квалифицированных кадров, которая укладывается в общую для современного рынка труда тенденцию, и необходимость улучшения условий жизни населения, и социокультурные аспекты дальневосточной жизни, включая развитие бренда макрорегиона «как пространства для карьеры, инициатив и полноценной жизни». Идея разработки имиджа ДФО, к слову, будет темой сразу нескольких сессий: речь не только про удержание населения, но и про привлечения туристов — де-факто Дальний Восток хотел бы получить свою долю вызванного внешними ограничениями всплеска внутреннего туризма. Медицинский, круизный и гастрономический туризм (последний назван «стратегическим активом» округа), в свою очередь, позиционируется как «драйвер экономики впечатлений» Дальнего Востока — регион рассматривается в качестве альтернативы, которую можно предложить российским туристам, лишившимся в 2022 году возможности отдыхать в ряде других мест. Развитие этого потенциала, впрочем, также упирается в проблему привлечения средств.