Сегодня в московском клубе "Апельсин" выступит легендарный Дженезис Пи-Орридж — музыкант, художник, эзотерик, лидер прославившейся еще в 1980-е годы авангардной рок-группы Psychic TV. В Москве Пи-Орридж представит не только новую музыкальную программу, но и свой последний проект "Breaking Sex" ("Разрушая пол"), во имя которого он превратился в женщину (правда, только выше пояса). Накануне концерта ДЖЕНЕЗИС ПИ-ОРРИДЖ ответил на вопросы ИРИНЫ Ъ-КУЛИК.
— Вы потрясающе выглядите в вашем новом обличье. Нравится ли вам быть женщиной?
— Биологически я все еще мужчина. Но я стараюсь проводить как можно больше времени в соответствии с моим новым женским "я". Я открываю для себя массу новых удовольствий. Макияж, шопинг — это так легко, когда ты женщина. Правда, у меня время от времени возникают проблемы — например, в аэропорту, когда меня автоматически направляют на досмотр к женщине-полицейскому. Но тем не менее это очень интересно — после пятидесяти лет начать видеть мир с женской точки зрения. Я замечаю, как изменились мои эмоциональные реакции — они стали гораздо интенсивнее, часто я даже плачу. Я учусь жить в качестве совершенно нового существа.
— Ваша музыка теперь тоже изменилась?
— Мне очень нравится то, что мы нашли на последнем на настоящий момент студийном альбоме PTV — "Trip Reset". Нечто в духе психоделического Нью-Йорка 60-х годов, первых дисков Velvet Underground, но с оттенком английского иронического юмора. То, что мы делаем, все больше и больше напоминает рок-музыку в традиционном понимании. Сегодня, когда музыка благодаря цифровым технологиям становится все более перфекционистской, мне хочется вернуться к тому, что восхищало меня в роке 60-х — несовершенном, но непредсказуемом.
Я хочу работать с музыкантами, способными на импровизацию, я даже хочу добиться этакого намеренно глупого звука — как это делал Фрэнк Заппа. Мы стали играть самые настоящие песни. Но глупые песенки — это же очень серьезная и сложная вещь. Мне нравится, что публика отлично оттягивается на наших концертах. Сегодня, когда наступают мрачные времена, радость и удовольствие — весьма радикальные вещи.
— Что стало с некогда основанным вами эзотерическим Храмом психической юности, The Temple of Psychic Youths, некогда прослывшим едва ли не сатанистской сектой?
— Это в прошлом, мы давно оставили этот проект. Когда мы придумали Храм, нас интересовала мистика, алхимия, сексуальная магия, в которых мы видели средство радикального освобождения человеческого сознания от навязанных ему обществом догм и предрассудков, от тех машин контроля, в которые превратились государство или традиционные церкви. Многих членов нашей организации Храм действительно изменил — они сменили свою систему ценностей, стали творческими людьми, работают в издательствах, на рекорд-лейблах. Мы до сих пор остаемся друзьями. В конце концов, самым ценным в Храме оказалась эта идея дружеского сообщества, у которого всегда можно найти поддержку.
— Ну а что такое ваш "Breaking Sex"? Факт вашей личной жизни, мистический опыт, художественный жест?
— Суть проекта заключается не в том, чтобы сменить пол, а в том, чтобы дать новую идею эволюции человеческого существа. В самой нашей физиологии, в различии полов заложена жестокость и враждебность к другому. Мой проект заключается в том, чтобы стереть различия и объединить противоположности, мне важна не транссексуальность, а андрогинность. То, что я делаю со своим телом,— это как cut-up, некогда введенный в литературу моим другом Уильямом Берроузом. Только он разрезал и склеивал заново старые тексты, чтобы получить новое произведение, а я так же поступил со своим телом, создав новое существо.
Мы хотим сделать совместную художественную выставку с американским художником Стелларком и французской художницей Орлан, которые также предлагают различные варианты усовершенствования собственного тела. Мир вокруг нас становится все более фантастическим, будущее сулит нам столько новых возможностей, которые дают медицина, биология, технология. Но наше тело столь же примитивно, что и в доисторическую эпоху. И если мы по-прежнему будем оставаться в этом теле, человечество просто не выживет. Наша личность — в сознании, а не в теле, которое является просто машиной, которую каждый имеет право переделать по своему усмотрению.
— Не слишком ли оптимистичны ваши взгляды на будущее?
— Они не оптимистичны, они романтичны. У меня нет выбора — оказаться или не оказаться в будущем, и я предпочитаю думать о нем как о чем-то фантастическом и прекрасном, о некоей мечте. Я не хочу, подобно многим, надеяться, что в будущем можно будет до бесконечности воспроизводить модели прошлого. Это и есть задача художника — создавать новые проекты будущего, предлагать новое мировосприятие, изменять все — начиная с себя.