гастроли балет
В Париже на сцене Palais Garnier продолжаются гастроли балета Большого театра. Вслед за "Лебединым озером" Юрия Григоровича показывают "Дочь фараона" французского хореографа Пьера Лакотта. Из Парижа — РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.
Между последним представлением "Лебединого озера" и парижской премьерой "Дочери фараона" произошло два важных события. Первое — прием в Версале. Часовой концерт, который дал на сцене дворцового театра русский балет, стал первым выступлением Большого в Версале за всю его историю. Конечно, солисты волновались — ведь именно придворную сцену Короля-солнца можно считать колыбелью искусства классического балета. Вместе с театром, надо надеяться, по такому случаю волновались супруги премьер-министров Касьянова и Раффарена, олигарх Дерипаска, посол России во Франции Авдеев и министр культуры Швыдкой. Но все, по свидетельству очевидцев, кончилось очень хорошо — банкетом на 800 персон в парадных версальских залах.
На следующий день отмечали 80-летие Ролана Пети. Во Франции юбилеи деятелей культуры проходят скромнее, чем у нас. Так что никаких официальных событий не замышлялось. Но Большой сломал традицию: пригласил почтенного хореографа утром, перед репетицией, в балетный класс имени Петипа (в Palais Garnier все важные помещения названы именами великих) и устроил чествование. Руководство Парижской оперы поспешило присоединиться, преподнеся ветерану букет из 80 роз. Тут очень кстати подоспели телеграммы от президента Путина и министра Швыдкого. А вот поздравления от министра культуры Франции Айягона и президента Ширака пришли только к вечеру. Говорят, господин Пети остался в абсолютной уверенности, что французы спохватились только после того, как внимание к нему проявили русские.
На этой высокой ноте Большой подошел к парижской премьере балета Пьера Лакотта. Над кассой уже несколько дней красовалось капитальное объявление: "Все билеты на Большой на все дни проданы". И зал действительно был забит до отказа. Правда, поначалу публика взирала на балет Лакотта без энтузиазма. Пока на сцене падали пальмы, ветром срывало палатку, засыпали накурившиеся кальяна английские колонизаторы и просыпались египетские мумии, ходила живая лошадь, прилетала на лиане обезьяна и проносили бутафорскую тушу убитого льва, зрители слегка ерзали и шуршали пальто. Все-таки для неофита (ваш корреспондент оказался в Palais Garnier первый раз в жизни, да и вообще в балет попал по случаю) так удивительно, что тут даже сдавать вещи в гардероб необязательно! Сидят на дорогущих местах в партере дамы в брюликах c месье в Armani и запихивают, скомкав, свои кашемиры да меха под бархатные кресла. "У нас во Франции нет культуры зимы",— попросту объяснила мне этот феномен знакомая француженка.
В отличие от зимы в балете французы толк знают. "Дочь фараона" быстро встала на свое место: музыка Цезаря Пуни — декоративная (помнится, именно за нее балет вскоре после премьеры был изгнан из репертуара тогдашним худруком Большого Геннадием Рождественским), сюжет — глупее некуда, вещица смешная и пустая, но очаровательная в своем пышном и безоблачном легкомыслии. Посему надо оставить рефлексию и просто наслаждаться чистым искусством балета. Благо, все солисты, и в особенности главные — Светлана Захарова и Дмитрий Белоголовцев, предоставили такую возможность сполна. Парижской публике они показались хорошо станцованным дуэтом. На самом деле в "Дочери фараона" Захарова и Белоголовцев вместе танцевали вообще первый раз, всего с двух репетиций. В антрактах даже на всякий случай "вполноги" проверяли поддержки следующих сцен.
Технические службы в этот вечер, видимо, тоже практически "импровизировали", особенно в начале представления. Во время первых перестановок, перекрывая оркестр, из-за кулис пару раз отчетливо доносилось крепкое русское слово. Однако по-настоящему опростоволосилась все-таки французская техника. К счастью, уже на поклонах. Когда финальные аплодисменты только-только переросли в овацию, заклинило занавес. Он поднялся на метр над сценой и остановился в таком вот непристойном виде. Партеру было видно, как сначала четыре пары ног (Захарова, Белоголовцев, Пьер Лакотт и дирижер Александр Сотников) все-таки порхнули к авансцене, надеясь, видимо, что занавес-разлучник не устоит перед напором и художники сольются-таки с вожделеющей публикой. Но у гранд-оперного злодея оказался железный характер. Потом ноги Пьера Лакотта засеменили за кулисы, к пульту. Публика стала кричать "бу-у-у-у!". Мария Александрова (она танцевала партию Рамзеи) пригнулась и помахала в щель. Ноги хореографа печально вернулись, а руки исчезли — видимо, поднялись в жесте бессилия. Потом они же пригнули головы Захаровой и Белоголовцева и вытолкали солистов на авансцену. Все-таки трудная судьба у балета "Дочь фараона".