Небо в сеточку
Ежегодно в России предлагается от 60 до 80 способов ограничения свободы интернета
С 2012 по 2019 год в России зафиксировано 614 депутатских предложений по регулированию интернета. В докладе правозащитной группы «Агора», авторы которого приводят эти цифры, уточняется, что инициативы законодателей включают в себя «не только дополнительные основания запрета информации, но и санкции в отношении пользователей». Уполномоченный при президенте РФ по защите прав предпринимателей в сфере интернета Дмитрий Мариничев согласен: государство тратит силы не на борьбу с противоправной информацией, а на ограничение доступа россиян к информации в принципе. Депутаты Госдумы и члены Совфеда, напротив, называют доклад правозащитников «передергиванием» и набором «бездоказательных штампов».
Фото: Евгений Павленко, Коммерсантъ
Фото: Евгений Павленко, Коммерсантъ
В последние восемь лет российские чиновники ведут репрессивную политику по ограничению свободы интернета, сообщил “Ъ” во вторник глава правозащитной группы «Агора» Павел Чиков. В частности, речь идет о блокировке аккаунтов и интернет-ресурсов, атаке на пользователей и глобальные сервисы. «С 2017 года прослеживается четкий тренд на изоляцию и фильтрацию контента. Кроме того, с 2012 года мы зафиксировали 614 предложений по регулированию интернета»,— рассказал господин Чиков, комментируя ежегодный доклад «Агоры» о свободе интернета, который в этом году носит название «План "Крепость"».
По словам господина Чикова, технически «возможностей отключить интернет у властей сегодня нет», однако очевиден вектор на изоляцию и тотальный контроль рунета со стороны властей.
При этом уголовному преследованию за преступления в сети «в большинстве случаев подвергаются авторы текстов в интернете за жесткую риторику с признаками языка вражды». В пример правозащитник приводит дело блогера Владислава Синицы, осужденного в 2019 году на пять лет за твит «о детях силовиков».
Согласно данным мониторинга «Агоры», в 2019 году в России зафиксирован 438 981 случай вмешательства в свободу интернета, из которых 434 275 связаны с ограничением доступа к интернет-сайтам и сервисам. Для сравнения правозащитники приводят данные 2018 года: 662 842 «вмешательств», из которых 426 тыс. составляют веб-ресурсы, «по оценкам экспертов, пострадавшие в результате попыток российских властей затруднить работу мессенджера Telegram».
Также авторы обращают внимание на «новый тренд 2019 года» — преследование IT-бизнеса и программистов, который «свидетельствует о стремлении российских властей укрепить информационный суверенитет».
Правозащитники считают, что это может быть признаком начала борьбы с зависимостью от зарубежных сервисов и технологий.
По мнению члена комитета Госдумы по информационной политике Евгения Ревенко («Единая Россия»), утверждение о стремлении власти к тотальному контролю над интернетом является «подменой понятий». «Мы должны стремиться не к контролю, а к установлению простых и прозрачных правил поведения в интернет-пространстве, но как только мы начинаем обсуждать различные варианты этих правил, отдельные критики почему-то говорят о каком-то тотальном контроле,— пояснил “Ъ” господин Ревенко.— Это передергивание». По словам господина Ревенко, некогда традиционные СМИ сегодня уступают ряду блогеров «по количеству подписчиков», а те, в отличие от зарегистрированных изданий, «не несут юридическую ответственность».
Инициатор закона о «суверенном интернете» (авторы доклада «Агоры» называют его результатом утвержденной президентом РФ в 2016 году доктрины информационной безопасности РФ) сенатор Андрей Клишас считает, что правозащитники «повторяют бездоказательные штампы». «Закон о суверенном интернете направлен на обеспечение бесперебойной работы рунета, целой отрасли экономики России»,— подчеркнул господин Клишас.
Отметим, что в 2019 году авторы доклада «План "Крепость"» насчитали 62 законодательные инициативы, направленные на регулирование интернета в России.
С учетом зафиксированных за последние восемь лет (в том числе закона о неуважении к власти) средний годовой показатель запретительных предложений составляет от 60 до 80 штук.
«Тренд на ограничение россиян в доступе к информации виден последние пять лет и связан с освоением государством новых объектов регуляторики,— рассказал “Ъ” интернет-омбудсмен Дмитрий Мариничев.— Как ребенок осваивает новые слова, государство осваивает новые методы ограничений, чрезмерно в этом усердствуя. И чем больше будет обнаружено способов ограничить доступ, тем больше будет инициатив».
Однако господин Мариничев уверен, что суверенный интернет в России и в Китае (доклад «Агоры» проводит такую аналогию) не имеют общего:
«У нас разные механика и исторические особенности развития технологий. Самое простое сейчас сказать, что мы закручиваем гайки, как в Китае, но это не так».
«Преследование программистов — едва ли "тренд-2019". Это не госполитика, а набор отдельных кейсов (дело о суверенных IP-адресах, дело NGINX.— “Ъ”). Причины этих кейсов были разными, а последствия одинаковые почти всегда. Это скорее показатель того, что государство не понимает, как взаимодействовать с новым, и действует в рамках старых, в том числе законодательных, механизмов»,— считает интернет-омбудсмен Мариничев.
Интернет на постсоветском пространстве
Пространство свободы, территория ограничений и серые зоны – в спецпроекте “Ъ”