В среду в Москве состоялась встреча главы президентского Совета по правам человека (СПЧ) Валерия Фадеева и омбудсмена Свердловской области Татьяны Мерзляковой. Госпожа Мерзлякова, напомним, как и господин Фадеев, вошла в совет 22 октября, после того как в составе СПЧ указами президента РФ были произведены кадровые перестановки. Итоги встречи Татьяна Мерзлякова подвела в интервью “Ъ”, подчеркнув, что причиной всех политических проблем в России является «имитация работы власти с населением». Также госпожа Мерзлякова призналась, что «не знает, чем отличается Устинов от Жукова», однако привела примеры судебных процессов Екатеринбурга-2019, которые, по ее словам, «тоже проходят для отчетности».
Омбудсмен Свердловской области Татьяна Мерзлякова
Фото: Владислав Лоншаков, Коммерсантъ
Омбудсмен Свердловской области Татьяна Мерзлякова
Фото: Владислав Лоншаков, Коммерсантъ
— 22 октября, после кадровых изменений в СПЧ, вы рассказали “Ъ”, что, являясь экспертом в вопросе защиты прав граждан на свободу выражения мнения, намерены поднимать эту проблему на федеральном уровне. О чем шла речь в среду, на первой встрече с Валерием Фадеевым в качестве главы СПЧ?
— Об избирательном праве, региональных проблемах Свердловской области в сфере соблюдения прав человека, моем взаимодействии с силовыми ведомствами. Валерий Фадеев очень интересовался, какими ресурсами я располагаю, чем могу быть полезна и как на мои высказывания реагируют силовики.
— На какие ваши высказывания и как «реагируют силовики»?
— Скажу так: не всегда, но часто представители силовых ведомств ко мне все же прислушиваются. Мои последние высказывания связаны в том числе с судебными процессами над участниками майского митинга в Екатеринбурге (жители протестовали против строительства храма в центре города, по итогам акции в отношении пятерых участников возбуждены уголовные дела.— “Ъ”). Дела минимум трех человек переданы в суд, на мой взгляд, для отчета: мол, мы принимаем меры, но они никому пользы не принесут. Например, надо ли вести производство по делу Вадима Николаевича Панкратова, это наш дед-пикет (пенсионер обвиняется в угрозе применения насилия к представителю власти по ч. 1 ст. 318 УК РФ за то, что «хлестал плакатом подполковника полиции Антона Трошина» на митинге против строительства храма в Екатеринбурге в мае этого года.— “Ъ”).
Как развивалась ситуация вокруг храма Святой Екатерины
— Чем-то напоминает дело Павла Устинова, актера, осужденного за вывих плеча росгвардейца на акции протеста в Москве в августе, вам не кажется?
— Знаете, меня журналисты часто спрашивают, почему я ухожу от политических вопросов. Я от них ухожу, потому что, к сожалению, не знаю, чем отличается Устинов от Жукова из-за круглосуточной правозащитной работы в регионе, когда приходится людей доставать из петли. Что касается летних протестов в Москве, то вникнуть в эту проблему у меня не было времени. С Валерием Фадеевым мы сегодня сошлись в том числе на необходимости мне конкретизировать и расписать все проблемы, с которыми ко мне идут люди. Начать я планирую с отсутствия диалога между властью и населением, что остро влияет на политическую ситуацию.
Существует явная проблема в отсутствии диалога и имитации его присутствия со стороны властей.
Господин Фадеев заинтересовался этими моими высказываниями и согласился со мной. Например, власти хотят вырубить парк и отчитываются о проведении слушаний, но по факту их не было. И в этом смысле даже законодательство править трудно. Вся нагрузка сейчас ложится на правозащитников, которые должны дать власти понять, что не отступят, пока реального диалога не случится, пока будет эта имитация взаимодействия.
Новый глава СПЧ Валерий Фадеев рассказал “Ъ”, чем должен заниматься президентский совет
— По-вашему, исключенные из СПЧ 22 октября правозащитники, в том числе Павел Чиков, не пытались донести эту мысль до власти?
— Я за это не отвечаю, вы уж меня простите.
— Что будет следующим пунктом после описания проблемы имитации диалога власти и общественности?
— Меня очень беспокоит, что права потерпевших никак не защищены, прежде всего в уголовном и гражданском праве. И Валерий Фадеев со мной здесь тоже согласился. Как омбудсмену мне удалось добиться защиты прав потерпевших всего в 12% случаев — это катастрофа. В то время как проблемы здравоохранения и ЖКХ, с которыми ко мне приходят люди, исполнительны практически на 100%. Когда-то Владимир Лукин (уполномоченный по правам человека в России с 2004 по 2014 год.— “Ъ”) писал специальный доклад о защите прав потерпевших, но многие позиции так и остались на бумаге.
Уполномоченный по правам человека в России с 2004 по 2014 год Владимир Лукин представил спецдоклад «Проблемы защиты прав потерпевших от преступлений» в июне 2008 года. В документе, в частности, отмечалось, что «нарушение прав потерпевшего на судебное решение никак не влияет», «у потерпевшего нет права воспользоваться услугами бесплатного защитника; такое право предусмотрено только для обвиняемого», «при неспособности государства обеспечить потерпевшему возмещение вреда лицом, этот вред причинившим, возместить его должно само государство».
— Означает ли сказанное выше, что вы войдете в состав постоянной комиссии СПЧ по контролю за правоохранительными органами? Встреча с главой совета в целом прояснила, в каких комиссиях вы будете работать?
— Да, войду, отвечая на первый вопрос. И точно войду в комиссию по миграционной политике, так как проблема людей с неопределенным правовым статусом, которые ни одному государству не нужны, в России стоит очень остро (ранее госпожа Мерзлякова сообщала, что прорабатывает этот вопрос с членом совета правозащитного центра «Мемориал» Светланой Ганнушкиной.— “Ъ”). Фадеев говорит, что сейчас знакомится со всеми, и я пока не услышала, когда меня пригласят к работе в постоянных комиссиях. Хочу отметить, что на встрече обсуждался в числе прочих вопрос избирательного права и контроля над выборами. Мы пришли к выводу, что для этой работы необходимо приглашать независимых экспертов и наблюдателей, в том числе из «Голоса» (движение в защиту прав избирателей.— “Ъ”).
— Ранее Валерий Фадеев скептически высказывался о деятельности организации «Голос», заявляя “Ъ”, что «к ним гораздо больше претензий, чем к наблюдателям от Общественной палаты».
— Все относятся к «Голосу» скептически, а я все равно с ним считаюсь. Их наблюдателей нужно привлекать к проведению выборов и отрабатывать их сообщения о нарушении, чтобы они не только на своих страницах в соцсетях об этих нарушениях рассказывали.
— Что вы имели в виду, говоря выше «доставать людей из петли»?
— Одну из наиболее острых проблем жителей Свердловской области — закредитованность. У нас продолжают работать кредитно-потребительские кооперативы, от которых в регионе пострадало более тысячи человек. За два года мы собрали обращений и жалоб по этой проблеме на миллиард рублей. Мы их все складываем в одну папочку. Нужно понять, кто может им помочь. Кроме того, люди, которые берут по несколько кредитов, почему-то рассчитывают, что им простят долги из-за маленьких детей или инвалидности. Но банки беспощадны, и люди идут к нам. Да, я не знаю всей ситуации о московских протестах, но тот факт, что в составе СПЧ появился омбудсмен из региона, дает надежду поднять ряд проблем. Потому что неправильно учитывать при обсуждении той или иной проблемы только Москву — страна-то большая.