Власти Адыгеи изменили региональный закон о митингах, который не соответствовал федеральному законодательству. Это было сделано после обращения правозащитного центра «Мемориал» в Генпрокуратуру. В заявлении правозащитники указали: нормативный акт ограничивает проведение одиночных пикетов, что противоречит ФЗ «О митингах». Осталось привести в порядок законодательство еще в пяти регионах, где выявлена та же проблема.
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ / купить фото
Правозащитный центр «Мемориал» добился внесения изменений в законодательство о митингах республики Адыгеи. В заявлении, направленном в Генпрокуратуру РФ в апреле этого года, правозащитники указали, что в местном законе о митингах ограничивается проведение одиночных пикетов, что противоречит ФЗ «О митингах». Федеральное законодательство разрешает местным властям вводить территориальные ограничения для массовых мероприятий — митингов, шествий, собраний и демонстраций. Власти в Адыгее добавили дополнительные зоны в 100 м вблизи вокзалов, автодорог, тротуар, зоны в 20 м вокруг жилых домов, государственных и муниципальных учреждений и транспортных остановок. Однако запрет был наложен не только на массовые мероприятия, но и на одиночные пикеты.
Генпрокуратура передала заявление правозащитников в республиканскую прокуратуру, которая проверила ст. 6 закона Адыгеи «О регулировании отдельных вопросов в сфере проведения публичных мероприятий» и подтвердила выводы.
Прокуроры направили в Государственный совет—Хасэ Адыгеи предложения об изменении документа. Законодатели рассмотрели поправки и приняли их.
Накануне глава Адыгеи Мурат Кумпилов подписал закон о внесении изменений в ст. 6. «Теперь региональный закон приведен в соответствие с федеральным. Это очень хорошо»,— пояснил “Ъ” юрист «Мемориала» Денис Шедов.
Господин Шедов напомнил, что правозащитники выявили аналогичные проблемы в законах еще пяти регионов. «Изначально мы составили шесть заявлений в Генпрокуратуру. Помимо Адыгеи несоответствие было выявлено в Оренбургской, Сахалинской областях, ЯНАО, НАО и Бурятии. Но нам ответили только из Адыгеи. Прокуратура еще одного региона сообщила, что направила запрос в Минюст. По другим — тишина. Будем снова писать в Генпрокуратуру, так как уже вышел тридцатидневный срок с момента, когда она направила наши заявления в регионы»,— сообщил господин Шедов.
За право проводить одиночные пикеты также борются граждане. В марте Верховный суд РФ признал, что закон Тверской области «О регулировании отдельных вопросов проведения публичных мероприятий» необоснованно запрещает проводить одиночные пикеты около зданий органов власти. Иск подала жительница Тверской области, пенсионерка Федеральной пограничной службы РФ Татьяна Джинчвеладзе, которую полицейские задержали за одиночный пикет у здания областного правительства (см. “Ъ” за 26 марта).
Напомним, несоответствие региональных законов о митингах федеральному обнаружили в правозащитном проекте «ОВД-Инфо» (см. “Ъ” за 22 марта). Аналитик «ОВД-Инфо» Наталья Смирнова считает, что законодатели совершили ошибку по невнимательности. «Но эта ошибка дорого обходится гражданам, выходящим на пикеты: их наказывают по ст. 20.2 КоАП (нарушение порядка проведения публичных мероприятий)»,— говорит она.
В «ОВД-Инфо» подчеркивают, что одиночные митинги являются самой доступной формой протеста для россиян: они не требуют согласования (если не используются быстровозводимые сборно-разборные конструкции).
По подсчетам экспертов проекта, только в Москве и Санкт-Петербурге в 2017 году было проведено 157 одиночных пикетов, а в 2018 году их количество выросло почти вдвое — до 290. 345 пикетчиков выражали политический протест. Отметим, что именно на одиночный пикет вышли сотни человек в Москве в начале июня 2019 года после задержания журналиста «Медузы» Ивана Голунова, обвиненного в хранении и сбыте наркотиков (см. “Ъ” за 10 июня). Митингующие выстроились в очередь у здания ГУ МВД по Москве, чтобы поучаствовать в пикете. Протесты привели к тому, что впоследствии журналист, заявивший о подбросе ему наркотиков, был освобожден, а ряд высокопоставленных сотрудников полиции потеряли свои должности.
