"Они обращались с нами как со скотами"
MARC SEMOМАРК СЕМО
Багдад. Одиннадцать вечера. Только что начался комендантский час, уже три месяца действующий в столице Ирака. Надир очень спешил, но все же не успел, и в какой-то паре сотен метров от дома в квартале Зейуна путь его BMW преградили американские солдаты. В машине вместе с ним были двое друзей. Вежливо, но решительно патрульные уложили всех нарушителей лицами на капот. Обыскали автомобиль. Как и многие иракцы, Надир на всякий случай возит в бардачке револьвер.
Между тем солдаты, связав иракцам руки, приказали им сесть в бронемашину. "Ни с того ни с сего они принялись бить нас",— рассказывает молодой инженер. Всю ночь он провел в распределительном пункте за решеткой вместе с 350 таких же нарушителей. Наутро его отправили в полевую тюрьму Camp Cropper — на территории аэропорта под палящими лучами солнца натянуты брезентовые навесы, обнесенные колючей проволокой,— где Надир провел 16 дней. Это было в конце мая. Его объявили "вражеским военнопленным" и присвоили номер 8122.
Под номером 16 481
Тони был арестован десять дней спустя, 3 июня, у себя дома в квартале Аль-Мансур. "Наш дом пытались ограбить воры. Мы с соседями стали стрелять в воздух, чтобы напугать их. Через несколько минут явились американцы. Грабители их не интересовали, они спрашивали, кто стрелял и где оружие. Я показал им 'калашников', который держу для защиты семьи. Отобрав у меня автомат, они связали мне руки и повели меня с собой",— рассказывает молодой иракец-христианин, инженер по профессии. Домой он вернулся лишь через 37 дней. Эти дни он провел в лагерях военнопленных около Умм-Касра. А в тюрьме Camp Cropper ему присвоили номер — 16 481.В отсутствие официальной статистики судить о количестве арестованных в Багдаде иракцев и о масштабах американского контроля за населением страны можно по этим цифрам. "Точное число задержанных установить очень трудно, так как огромное количество людей постоянно попадает в лагеря и выходит из них",— говорит один из представителей Красного Креста. Признавая, что "теперь есть доступ во все лагеря и тюрьмы", сотрудник гуманитарной организации заявляет при этом, что "есть еще очень много проблем — прежде всего это слишком медленный темп разбирательств и отсутствие адвокатов и судей".
Злоключения Надира и Тони — лишь две из множества подобных историй, и они свидетельствуют о все более нервозном характере ежедневных репрессий, которым американские войска подвергают население Ирака. В своем отчете Совету Безопасности представитель ООН в Багдаде Сержиу Виейра ди Мелло выразил озабоченность ситуацией с соблюдением прав человека в Ираке. Со своей стороны Amnesty International в "Меморандуме о нарушениях закона и правопорядка" заявила о "случаях пыток и грубого обращения с пленными, допускаемых солдатами коалиции". Все чаще и чаще военные допускают ошибки во время своих операций. Это связано с тем, что патрульные до сих пор действуют так, словно все еще идет война. Они открывают огонь по гражданским автомобилям, оказавшимся в неудачном месте в неудачное время. Нагрянувших с обыском солдат хозяева иногда принимают за воров и берутся за оружие, и тогда в них стреляют без предупреждения. В стране продолжает царить беззаконие.
Нечеловеческие условия
Ко всему этому надо добавить ужасную ситуацию с гигиеной, жару и невероятную тесноту, в которой находятся узники развернутых американцами лагерей. Помимо палаточных лагерей американцы решили использовать и гигантскую тюрьму Абу-Грайб, за 30 лет существования свергнутого режима ставшую его символом. "Просто стыдно смотреть в глаза людям: они находятся в нечеловеческих условиях, а их родственники подчас неделями ничего не знают об их судьбе",— говорит глава делегации Amnesty International Махмуд бен Ромдан.Конечно, жизнь нынешних узников сильно отличается от жизни их товарищей по несчастью времен Саддама. И все же те, кто был арестован американцами, хотя и признают, что с ними обращались "вполне корректно", выходят из заключения глубоко потрясенными. Нынешняя ситуация в Ираке — это абсурдность поведения оккупационных властей, помноженная на своеобразие местных реалий. Например, командующий коалиционными войсками в Ираке генерал Рикардо Санчес объяснил отсутствие информации об узниках лагерей и тюрем "трудностями с местной орфографией и непонятными именами".
Прямо на земле
Попав в Camp Cropper, Надир пришел в ужас. "Нас было человек двести под обычным брезентовым навесом. Таких навесов было с десяток. Мы не могли ни выйти за пределы ограждения, ни пообщаться с людьми, находящимися под соседними навесами,— только жестами",— рассказывает он. Под соседним навесом Надир заметил нескольких важных правительственных чиновников, например бывшего председателя парламента Саадуна Хаммади. "Их содержали в таких же условиях, как и всех. Спали прямо на земле, подстелив под себя лист газеты, а кому повезло — джутовый мешок. Кормили очень мало: один раз в день давали солдатский паек и несколько раз попить — не больше трех литров воды в день, несмотря на страшную жару. Вода хранилась в металлических емкостях и была всегда теплая. Вместо уборных прямо внутри ограждения были вырыты ямы, от которых исходило чудовищное зловоние",— продолжает Надир. Для него самым трудным испытанием стало отсутствие сигарет — курение было строго запрещено.За малейшее нарушение узники подвергались наказанию: на несколько часов их выставляли на солнце с широко расставленными ногами и поднятыми руками. "Если наказанный падал, ему давали немного воды и вновь заставляли стоять". Многие товарищи Надира подвергались и более жестоким наказаниям: например, их клали под палящим солнцем со связанными за спиной руками лицом прямо в пыль. "Нас не били,— признает бывший узник Тони,— но с нами обращались как со скотами". Ему повезло: проведя в Camp Cropper два дня, он попал в лагерь около Умм-Касра. "Там хотя бы можно было помыться с мылом",— рассказывает он.
Негодование
За все время, которое он провел в тюрьме, Надира допросили лишь один раз в течение пяти минут. "Я даже не знал, сколько мне предстоит там провести. Лишь однажды я услышал свой номер и понял, что меня освобождают". Семья Надира узнала о его участи только через две недели после ареста. "Они думали, что меня убили грабители. Все эти дни они обивали пороги комиссариатов, Красного Креста, американских учреждений",— возмущается он.Тони тоже смог рассказать о себе только через десять дней после ареста, когда его наконец вызвали на допрос. Во время этого рассказа офицер неожиданно поднял руку. "Я думал, он хочет меня ударить,— вспоминает Тони,— а он вдруг протянул мне руку и сказал, что ему очень жаль, что так все получилось". И все-таки на свободу молодой человек был отпущен лишь через три недели. Его еще дважды допрашивали офицеры американской разведки. Они пытались выяснить, не состоял ли он в партии "Баас", не был ли знаком с кем-нибудь из этой партии, что делал во время войны в Кувейте и почему не стал членом национального конгресса, созданного Ахмедом Чалаби при поддержке американцев. Наконец, он смог доказать свою благонадежность. Тогда его вывели за ворота лагеря, в голую пустыню, за 700 км от Багдада. Дали $5 и отправили на все четыре стороны. "Я зол на американцев. Раньше, как и многие иракцы, я был им благодарен за то, что они освободили нас от Саддама Хусейна. Но теперь у меня больше нет иллюзий",— с горечью говорит Тони.
Перевел ФЕДОР Ъ-КОТРЕЛЕВ