Глава МИД РФ Сергей Лавров в понедельник в Дели принял участие в переговорах в формате РИК (Россия—Индия—Китай). Хотя подобная встреча прошла уже в 15-й раз, говорить о единстве трех стран по-прежнему не приходится. Особенно острые разногласия сохраняются между Индией и Китаем. При этом России, по словам опрошенных “Ъ” экспертов, далеко не всегда удается эффективно играть роль посредника между находящимися в конфронтации державами. За тем, как министры пытались продемонстрировать свою сплоченность, старательно обходя все острые углы, наблюдал в Дели корреспондент “Ъ” Павел Тарасенко.
На переговорах с коллегами из Индии и Китая глава МИД РФ Сергей Лавров попытался выступить посредником между Дели и Пекином
Фото: Reuters
Встречи в формате РИК — хорошая возможность для обсуждения не только глобальных проблем, но и двусторонних отношений. Как обычно на подобных мероприятиях, Сергей Лавров по отдельности встретился со своими коллегами из Индии и КНР — Сушмы Сварадж и Ван И, а потом принял участие и в трехстороннем пленарном заседании.
Представители всех трех делегаций до переговоров и после них говорили о пользе таких встреч и их эффективности. Так, открывая трехстороннюю встречу, Сергей Лавров заявил: «Развитие сотрудничества по линии РИК — важная составная часть процесса формирования более справедливой и демократической полицентричной архитектуры мироустройства, оно содействует утверждению на мировой арене таких универсальных ценностей, как многосторонность, равенство, верховенство международного права». Кроме того, в своей речи министр заявил о «прочной основе взаимопонимания и доверия». Двое его коллег эти утверждения поддержали.
Символизировать единство должен был жест, инициатором которого стала Сушма Сварадж: в ходе фотографирования она призвала министров взяться за руки и скрестить их в центре композиции — на фоне флагов трех стран. «Лучше, чем в Болливуде»,— прокомментировал результат Сергей Лавров.
Обширная повестка дня встречи была призвана стать подтверждением тезиса об эффективности формата РИК. Официальный представитель МИД РФ Мария Захарова заранее анонсировала, что в Дели «планируется обменяться мнениями о ситуации в регионе и мире в целом, в том числе о положении дел в Афганистане, на Ближнем Востоке, на Корейском полуострове», а также уделить внимание «проблематике борьбы с терроризмом и незаконным оборотом наркотиков, обеспечению международной информационной безопасности». По итогам переговоров госпожа Сварадж рассказала, что обсуждались «проблемы глобальной экономики, терроризм, транснациональная преступность, природные и техногенные катастрофы, проблемы климата, геополитический ландшафт на Ближнем Востоке».
«Такой формат нужен сейчас как никогда раньше — ведь мир стремительно меняется и никто точно не знает, каким именно он вскоре будет»,— заверил “Ъ” заместитель директора Института международных отношений при Пекинском университете Гуань Гуйхай. (О «колоссальных переменах и возрастающей непредсказуемости мира» в понедельник говорил и Ван И.) По словам профессора Гуань Гуйхая, «будучи ключевыми игроками в мировой политике, Россия, Индия и Китай достойны и обязаны играть более существенную роль. Но возможно это только при условии их координации». «РИК — это хороший формат, подобных механизмов в мире очень мало. Сам факт проведения регулярных встреч министров крайне важен»,— соглашается в разговоре с “Ъ” индийский политолог Раджив Шарма.
Вместе с тем в Дели указывают на то, что на практике Пекин часто ведет себя неконструктивно и это де-факто сказывается на индийско-китайских отношениях (возможно, именно поэтому в понедельник на пресс-конференции Сушма Сварадж поприветствовала гостей на хинди, английском и русском языках, но не на китайском).
Отвечая на вопрос “Ъ” о существующих разногласиях, Раджив Шарма рассказал: Пекин, например, отверг идею проведения регулярных встреч не только глав МИДов, но и министров обороны трех стран. Собеседник “Ъ” особо выделил два конфронтационных вопроса. «Во-первых, это борьба с терроризмом — Индия, в отличие от Китая, хочет уделять этой теме ключевое внимание как в БРИКС, так и в РИК. Во-вторых, это территориальные споры в Южно-Китайском море. Мы выступаем за свободу навигации в этом районе, а Китай — против»,— рассказал Раджив Шарма. Впрочем, Ван И ранее говорил, что «свобода навигации в Южно-Китайском море никогда не была проблемой». А о борьбе с терроризмом на пресс-конференции в понедельник упоминали все три министра.
Есть и другие раздражители. Так, Индия недовольна развитием китайско-пакистанских связей. В этом году поводом для серьезного скандала стало решение Пекина о реализации инвестиционного проекта в контролируемой Пакистаном части Кашмира, которую Индия считает своей. В результате в мае индийские чиновники бойкотировали состоявшийся в КНР масштабный форум «Один пояс — один путь», где собрались представители более 100 государств.
Еще одно обострение отношений произошло летом в Гималаях. Эксперты заговорили о возможной войне между Бутаном и Индией с одной стороны и Китаем — с другой, после того как на территории оспариваемого сторонами плато Доклам (в китайской версии — Дунлан) военные инженеры из КНР начали строить дорогу, вопреки протестам со стороны Бутана. Индия — союзница Бутана — ввела на территорию королевства свои войска, а Пекин в ответ усилил военную группировку на плато. Договориться об отводе войск удалось только через 73 дня после начала конфликта.
Накопились у индийцев претензии и к Москве — причем из-за того же Пакистана. В последние месяцы эксперты заговорили о формировании треугольника Москва—Пекин—Исламабад, противостоящего наметившемуся союзу Вашингтона, Дели и Кабула. Подтверждением этого индийцы называют, в частности, активизировавшиеся поставки российского вооружения Пакистану.
«Концепции геополитических осей немного из прошлого. В современном мире мы больше склонны говорить о сетевой дипломатии. О многополярном и полицентричном мире,— попытался, будучи на прошлой неделе в Дели, успокоить своих индийских коллег заместитель главы МИД РФ Сергей Рябков.— Отношения России с Пакистаном самоценны, и мы настроены на их углубление, но не за счет интересов Индии. Ни в коем случае». Дипломат также добавил, что развитие «особых, уникальных отношений с КНР — это не угроза кому бы то ни было».
Сергей Лавров и Ван И в понедельник активно демонстрировали дружелюбие: называли друг друга друзьями и, похлопывая по плечам, о чем-то постоянно оживленно беседовали. И никому, казалось, не угрожали.
Одновременно с этим в понедельник Сергей Лавров активно убеждал принимающую сторону, что развитие стратегического партнерства с Индией не выпало из числа приоритетов РФ. Выступая с лекцией в Vivekananda International Foundation — влиятельной неправительственной организации, которая имеет репутацию кузницы индийских руководящих кадров,— министр напомнил о «динамичном развитии политического диалога», «масштабных проектах в различных сферах — от энергетики до фармацевтики», решимости Москвы и дальше делиться с Дели ноу-хау (в частности, в области мирного атома), «уникальном уровне доверия в сфере военно-технического сотрудничества» («особая гордость», по словам Сергея Лаврова,— это совместное производство «лучших сверхзвуковых крылатых ракет в мире» BrahMos) и, конечно, «тесной и долгосрочной координации на международной арене». Китай в своей речи глава российского МИДа не упомянул ни разу, лишь вскользь сказав о только что завершившемся заседании РИК.
По мнению Гуань Гуйхая, Москва могла бы взять на себя роль «здравомыслящего посредника между Пекином и Дели». «Россия традиционно занимает ключевое место в мировой политике, а Китай и Индия давно не имели столь много влияния. Поэтому им надо адаптироваться друг к другу. В этом контексте Россия должна играть более конструктивную роль,— заметил в разговоре с “Ъ” китайский эксперт и добавил: — Она часто пытается быть посредником, но не всегда выходит удачно».
Напомним, что первая встреча в формате РИК состоялась в 2005 году, а идея его создания была выдвинута еще в конце 1990-х годов тогдашним премьер-министром РФ Евгением Примаковым.
«Когда формат РИК создавался, это выглядело красиво — три крупнейшие державы Евразии объединяются для решения глобальных проблем. Но сейчас это скорее атавизм, продолжающий существовать лишь по инерции»,— заявил “Ъ” руководитель программы «Россия в Азиатско-Тихоокеанском регионе» Московского центра Карнеги Александр Габуев. По его словам, никаких значимых решений в таком формате не принимается и речь идет лишь об «еще одной площадке для общения». Собеседник “Ъ” резюмирует, что «пользы от РИК немного, но и вреда нет».