обозреватель
Афганистан — это минное поле. Не только в том смысле, что десятилетия войны оставили в его земле миллионы неразорвавшихся мин. Разгромив талибов и взявшись за мирное переустройство страны, мировые державы во главе с США вынужденно вторглись в область афганской политики, которая была и остается минным полем. Драматические события, развернувшиеся в эти дни в лойя джирге, подтверждают, что, ступив на афганское поле, никакая внешняя сила не гарантирована от взрыва. Причем парадокс в том, что чем больше усилий прикладывается для предотвращения взрыва, тем более реальной, почти неизбежной становится его угроза.Когда в декабре прошлого года на конференции в Бонне была утверждена идея избрания лойя джиргой постталибского правительства Афганистана, Запад, и в первую очередь США, пребывали в эйфории по поводу быстрой победы над талибами и надеялись, что Афганистан так же быстро обретет демократию. Никто не думал о том, что решения Боннской конференции станут миной замедленного действия, которая взорвется в тот самый момент, когда афганцы, согласно западному сценарию, должны будут продемонстрировать стремление стать единой нацией, а не конгломератом враждующих народностей, кланов и племен.
Глухое недовольство многих влиятельных афганских политиков, усмотревших в Хамиде Карзае креатуру Запада и рассматривавших его исключительно как временную фигуру, которая через полгода должна будет уйти, не заставило Запад изменить свое решение. Уходящему афганскому президенту таджику Бурхануддину Раббани, больше всего возмущавшемуся по поводу принятых в Бонне "поспешных решений", выкрутили руки, заставив выдавить из себя слова поддержки новой власти. Вскоре в Кабуле появились международные миротворцы, вынудив победителей, войска "Северного альянса", покинуть столицу.
Уязвленные победители усмотрели в этом еще одну попытку вмешательства во внутренние дела страны: афганцы всегда болезненно реагировали на присутствие в стране иностранных солдат. Лучше бы мировые державы помогли нам создать собственную армию, говорили они. В третий раз афганцы решили, что их пытаются прогнуть, когда встал вопрос об избрании нового президента, правительства и парламента. Кандидатуру Карзая с помощью американского представителя Халилзада еще кое-как удалось продавить, однако когда речь зашла о новых органах власти, то оказалось, что еще большего давления афганцы не выдерживают. На сей раз в роли недовольных оказались не таджики и узбеки из "Северного альянса", а пуштунское большинство, посчитавшее, что с помощью Запада их оттесняют от власти.
Афганцы, так и не сумевшие в последние полгода обрести идею, которая бы их сплотила, неожиданно обнаружили, что этой идеей может стать идея сопротивления режиму, навязанному, по их мнению, извне. Режиму, мало кого представляющему и, следовательно, заслуживающему демонтажа или свержения. Неприятие внешнего вмешательства — единственное, что способно сегодня объединить исламистов и монархистов, пуштунов и таджиков. Таким образом, Запад, пришедший замирять афганцев, попал в ловушку. И можно ли из нее выбраться — большой вопрос. Но такова цена афганского мира.