Завершился фестиваль "Киношок-96". Его главный приз, обещающий господдержку в производстве и кинопрокате, не достался никому, зато независимое продюсерское жюри наградило сразу две картины. Получилось, что шедевров на Открытом фестивале стран СНГ и Балтии не было, зато потенциальных коммерческих хитов — хоть отбавляй.
Фестиваль, не присудивший гран-при, как будто признается в слабости собственного конкурса. В Анапе такое уже случалось, однако на сей раз судейский вердикт выглядел по меньшей мере странно — достойные картины в призовой гонке, безусловно, участвовали. Хотя жюри можно понять. Кого и за что награждать в условиях переходной кинематографической ситуации, фантомного рынка и смещенных эстетических критериев было совершенно неясно.
Аккредитованные на "Киношоке" критики рассуждали о трудностях инерционного кинопроцесса, новой реальности и прежних мифах. Обстановка к тому располагала. Анапская атмосфера сильно напоминала старый фильм "Из жизни отдыхающих": санаторные будни, рукописные плакаты "Посуду из столовой не выносить" и артистические застолья под канонаду курортных дискотек. Фестиваль упорно примирял концепцию "киношока" с ностальгией по "народному кино", джаз соседствовал с гармошкой, торжественный вечер, посвященный 60-летию классика кубанской литературы Виктора Лихоносова, — с обязательными для каждого киносборища выборами местного секс-символа. В Анапе им стала Алика Смехова, превзошедшая петербургскую журналистку Ирину Павлову и актрису-продюсера Анну Семкину по части сбора бельевых прищепок и извлечению сваренного вкрутую яйца из брючины партнера. И хотя анапские зрители не слишком поддались новейшим методам шоковой кинотерапии, я своими глазами видел, как женщины чуть ли не на ходу запрыгивали в автобус, чтобы сфотографироваться с Александром Михайловым, а совсем юная девушка прижимала к груди старую фотку, подписанную Лидией "Шурочкой" Смирновой.
При этом фестивальный пасьянс оказался вполне пригоден для гадания о близком будущем. Например, сравнивая две конкурсные копродукции — "1001 рецепт влюбленного кулинара" Наны Джорджадзе и "Шамана" француза Бартабаса, — становится понятно, что козырная экспортная карта окончательно бита. Поставив на нее, театральный режиссер Бартабас изготовил кондовую развесистую клюкву про загадочную славянскую душу, а Джорджадзе явно передержала в галльском маринаде нарезанную ломтиками историю Грузии, так что сценарный приз Ираклию Квирикадзе выглядел скорее данью всеобщей любви к культовой грузинской паре, чем признанием реальных достоинств их семейной кулинарии. Операторская награда Игорю Клебанову тоже зафиксировала единственное настоящее достоинство триллера Андрея И "Научная секция пилотов". Картина действительно снята красиво и на уровне мировых киностандартов, однако ее путаный сюжет здорово обесценил результаты. Напрашивается и второй вывод. Инфантильная эпоха, ломавшая жизнь — поглядеть, что внутри, — ушла в прошлое. В каком бы кризисе не пребывало наше кино, оно требует не только гонки за техническим совершенством, но и старых добрых форм экранного повествования.
По слухам, просочившимся из-за судейского стола, на гран-при до самого конца претендовала картина литовца Шарунаса Бартаса "Нас мало". 32-летний вильнюсский отшельник, регулярно смущающий международные фестивали своими минималистическими медитациями, отправился в Саяны, где обитает немногочисленная народность тофоларов, и снял там фильм о загадочной беглянке, явившейся в забытую Богом деревню. Пырнув ножом не в меру настойчивого ухажера, безмолвная пришелица удаляется, а назначенная ей пуля достается местному дурачку. Больше в фильме ничего не происходит, в нем почти нет слов, исключая пьяные выкрики и похмельное бормотание аборигенов. Камера по преимуществу остается неподвижной, люди растворяются в пейзаже, небо низко висит над землей... При этом Бартас рассказывает кристально ясную историю о чужаках, которых выдавливает из себя варварская община, об обреченных, аутсайдерах, любви и отчаянии. Отговаривая коллег от присуждения гран-при этой рафинированной работе, противники картины столь красноречиво описывали уровень авторских претензий, что в конце концов "наговорили" на второй по значимости режиссерский приз.
Продюсерское жюри испытало трудности совсем другого рода, выбирая между двумя современными трагикомедиями: "President и его женщина" и "Барханов и его телохранитель". В конце концов награду получили обе, что подтвердило приверженность деловых людей традиционному пониманию массового зрелища. Запас прочности у такого кино, видимо, велик: обаятельно бесцеремонная картина Райской выглядит еще наглее, чем опусы нашего главного кичмейстера Дмитрия Астрахана. Астрахан, впрочем, и тут оказался на высоте. На "Киношок" он не приехал и свой последний фильм не показал.
СЕРГЕЙ Ъ-ДОБРОТВОРСКИЙ