На прошлой неделе актера Малого театра Николая Александровича Анненкова поздравляли со 100-летием. В тот день он установил рекорд сценического долголетия, выйдя в небольшой роли. Как оказалось, тогда он был на сцене в последний раз. В четверг вечером старейший русский артист скончался.
Николай Анненков был народным артистом Советского Союза, лауреатом Государственных премий и Героем Социалистического труда. Но все эти почетные титулы не шли ему — актеру, впервые вышедшему на сцену, когда ни этих званий, ни страны, их учредившей, еще не существовало. Последние лет пятнадцать Анненков воспринимался не иначе как человек из другой эпохи, к нему относились с почтительным любопытством.
Сам он вплоть до весны прошлого годы с ролью почтенного старца мириться не желал и обязанности художественного руководителя Театрального училища имени Щепкина исполнял неформально — вел кафедры, обсуждал студенческие спектакли и, по словам коллег, обращал внимание на студенток. Ролей в последние сезоны у него было только две — Фирс в "Вишневом саде" и схимник Клешнин в "Царе Борисе".
Всего же в труппе Малого театра он прослужил почти 80 лет, переиграв немало пьес разных эпох и разного качества. Конечно, зрительской любви ему доставалось меньше, чем его великим партнерам Михаилу Жарову, Борису Бабочкину или Игорю Ильинскому. Он стал гораздо заметнее, когда корифеи ушли из жизни. Но театралы со стажем говорят, что Анненков всегда был видным, что называется, "фактурным" артистом для солидной академической сцены. И прежде всего вспоминают бархатный голос Анненкова.
Неделю назад на своем столетии он с видимым трудом сыграл эпизод в "Царе Борисе" и прочитал пушкинского "Пророка". Слух и память уже подводили юбиляра, но каждое произнесенное им слово было слышно в заднем ряду последнего яруса. Когда занавес закрывали, старик приподнялся из кресла и помахал публике. Артисты Малого театра стояли на сцене и утирали слезы. Несколько последних лет им очень хотелось, чтобы старейшина труппы дотянул до этого дня, чтобы его актерский рекорд состоялся. Видимо, и самого Николая Александровича в этой жизни держала уже только магия заветной даты.
РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ