После кризиса работающие в России компании лишились половины иностранных менеджеров. Одних уволили, так как их содержание обходилось слишком дорого, другие уехали сами, поскольку послекризисные доходы их не устраивали. Но многие все-таки остались работать в России. Кого-то держат высокие даже по западным меркам зарплаты, кто-то боится, что уже не найдет хорошую работу за границей. Есть и еще кое-что, что заставляет их жить и работать в этой "страшной" стране.
Марго Джейкобс: русские и иностранцы по-разному переживают кризис
Российский кризис больнее всего ударил по финансовым специалистам, и иностранцы пострадали не меньше их российских коллег. Их доходы сократились как минимум на треть. Однако банковский аналитик инвестиционной компании UFG Марго Джейкобс, несмотря ни на что, уезжать не собирается. Отчасти потому, что сегодня найти высокооплачиваемую работу в финансовой сфере нелегко как в России, так и на Западе.
Первый раз я приехала в Россию еще при социализме — в 1984 году, когда изучала русский язык и литературу в Dartmouth College. В то время Россия показалась мне даже не другой страной, а другой планетой. Скажем, в общежитии я никак не могла привыкнуть к студенческой столовой. Потом я приезжала сюда еще несколько раз, и Москва постепенно становилась для меня все более интересной и привычной.
Когда в 90-х годах ситуация в России коренным образом изменилась, я, получив степень MBA в США, решила какое-то время поработать в России. Мной заинтересовалась аудиторская фирма KPMG, которая заключила контракт с ФКЦБ и набирала команду для работы в Москве. И в 1994 году я приехала сюда уже надолго. Надо сказать, что в России в то время было интересно работать, особенно в сфере финансов. Опытных людей не хватало, поэтому была возможность за несколько месяцев занять относительно высокую должность. А в Америке зачастую нужно затратить на это несколько лет и пройти множество промежуточных ступенек.
В первое время, работая в KPMG, я принимала участие в создании ПАУФОР, НАУФОР, РТС, работала с депозитариями. Но мне ужасно не нравилось, что разные организации пытались влиять на инфраструктуру фондового рынка, и в конце концов я устала от всего этого. И решила найти работу в компании, которая сама является игроком на фондовом рынке. В 1997 году я заняла пост банковского аналитика в инвестиционной компании UFG.
После кризиса ситуация резко изменилась. Клиенты теперь не столько думают о покупке акций банков, сколько хотят понять ситуацию в целом. Кроме того, после кризиса из 14 иностранцев в UFG осталась только половина. Наши доходы тоже уменьшились — из-за снижения прибыли. Правда, у нас не было слишком больших льгот, потому что многих нанимали непосредственно в России, а не приглашали из-за рубежа. Квартиры, например, мы все снимаем за свои деньги.
Российские менеджеры и иностранцы по-разному переживают кризис. Даже успешные российские специалисты сейчас думают о том, что в стране может произойти катастрофа, о том, как уехать за границу и как защитить свою семью. Иностранцы на родину могут уехать всегда, но это не всегда оптимальный вариант. Скажем, на мировых финансовых рынках сейчас тоже не лучшие времена. К тому же финансовым специалистам, которые привыкли работать в России, будет трудно сразу переключиться на стабильный западный рынок.
Вирджиния Гарнетт: российский бизнес — это американские горки
Некоторые российские менеджеры и владельцы компаний уже не верят, что в России можно нормально вести бизнес, и пытаются начать свое дело за границей. Однако генеральный директор компании The Point Вирджиния Гарнетт уверена, что делать бизнес в России даже сейчас гораздо выгоднее, чем на Западе. Полтора года назад она организовала в Москве собственную рекламную фирму. И ничуть об этом не жалеет.
Однажды в нашем доме в Ричмонде раздался телефонный звонок. Звонили наши знакомые. Они собирались в Россию, и у них была возможность взять меня с собой — помогать по дому и работать в посольстве. Мне было 19 лет, в университете я изучала русский язык и просто мечтала попасть в Россию. Я приехала сюда в 1988 году. Это был такой романтический период — снег, КГБ, шпионы... Первое время я была в шоке. Знаете, Ричмонд — маленький город, и я за всю свою жизнь даже ни разу не была на балете, а в Москве сразу подружилась с танцорами из Большого театра. Помню, покупала им в "Березке" сигареты. В общем, я сразу влюбилась в Россию.
Потом я уехала в Штаты, чтобы получить университетский диплом, но безумно скучала по России — все время пила чай и слушала Чайковского. Я вернулась сюда, когда мне исполнился 21 год. Первое время я работала брокером на одну западную компанию — торговала цементом, нефтепродуктами, лошадьми на бирже. До тех пор пока не выяснилось, что мой шеф торгует не только нефтью, но и наркотиками. Его потом Интерпол искал. Я поняла, что Россия — это сплошные приключения, американские горки, где иногда бывает страшно, но скучно — никогда.
Почти сразу после этого меня пригласили в рекламное агентство McCann-Eriksson на пост заместителя гендиректора. Тогда в компании было шесть человек, и через агентство за год проходило $300 тыс. А когда через пять лет я уходила, нас было 150 человек — и более $100 млн. Среди наших клиентов были CocaCola, General Motors, L`Oreal и многие другие.
Кстати, самая страшная история случилась со мной, когда я работала в McCann-Eriksson. Мы обязались найти спонсоров среди наших клиентов для одного российского проекта, но спонсор нам денег не перечислил. А это была огромная сумма — $500 тыс. Руководитель проекта стал требовать, чтобы мы заплатили эти деньги. Но я не могла этого сделать! Тогда я решила оправдаться перед ним и даже пригласила его в Maxim`s. Перед подачей второго блюда он сказал:"Вы прияиная женщина, я вас уважаю и прощаю вам эти $500 тыс.". Я так загордилась! А после ужина он говорит: "Знаешь, у тебя очень красивые ноги". Мы в Америке к такому не привыкли, но мне было очень приятно. И вдруг он крепко сжимает мне руку и шепчет: "Если ты хочешь сохранить эти ноги, никогда больше со мной так не поступай".
Полтора года назад мы с партнерами решили создать собственную компанию. Вначале думали, что будем больше работать как promotion-агентство. На самом деле пришлось заниматься еще и управленческим консалтингом. Нашими клиентами стали Goldman Sachs, CocaCola, Danone и другие. Результаты, которых мы достигли до июля, были лучше тех, что мы ожидали через год. Ну а потом случился кризис, рынок затих месяца на три, и только в конце ноября стали появляться новые заказы. Правда, денег мы потеряли немного, потому что у нас не было больших долгов. Зато я потеряла половину личных денег, которые инвестировала в акции "Газпрома" и ЛУКОЙЛа. Но все равно, по американским меркам я состоятельный человек и имею гораздо больше, чем имела бы в Америке. Если, например, в США я скажу, что у меня есть водитель, все умрут от смеха. Ну у кого есть водитель? У английской королевы — и все.
Уезжать отсюда я не собираюсь, хотя здесь небезопасно — меня, например, как-то однажды избил охранник ночного клуба. Я, конечно, уверена, что смогла бы открыть свое дело и в Нью-Йорке, и в Лондоне, но там бы у меня на это ушло больше времени и денег. Там бы я думала о том, как завоевать 0,5% рынка в год, а здесь речь идет о 20-30%. Поэтому я очень благодарна России — она дала мне огромные возможности.
Эрик Франке: эта страна — как наркотик
Конечно, многие иностранные менеджеры серьезно пострадали от российского кризиса. Но некоторым повезло. Эрик Франке, управляющий директор компании "GTS Мобильные услуги", во время кризиса не только не потерял свои доходы, но и получил в России новую, более интересную работу.
Всего четыре с половиной года назад я даже представить себе не мог, что мне придется работать в России. Жил я себе спокойно в Голландии и занимал пост вице-президента компании Ericsson. Однако в 1994 году Ericsson решила открыть в России свое представительство, и меня послали в Москву курировать его создание. Кстати, в определенном смысле это было повышением. На Западе сильная конкуренция, а в России возможности рынка мобильной связи просто необъятные.
Когда в августе 1994 года я собирался в Москву, меня предупреждали о разных трудностях. Но я ничего не боялся, потому что возможность начать что-то новое перевешивала все опасения. Живя в России, я через какое-то время осознал, что эта страна как наркотик — к ней можно испытывать сильное влечение. Если на Западе все стабильно, то здесь можно создать новое направление и увидеть, как оно развивается. Если там ты всего лишь один из многих, то здесь твоя позиция в некотором роде уникальна. Есть и материальные выгоды. Так, в Москве иностранцу жить намного дешевле, чем дома, особенно сейчас. К тому же я получаю зарплату в долларах. И больше, чем зарабатывал бы в Голландии на аналогичной должности.
Ну так вот. Через четыре года работы в Ericsson мной заинтересовались хедхантеры, предложили должность управляющего директора компании "Восток Мобайл трейд", учредителем которой является американская фирма GTS. Я принял предложение GTS в июле 1998 года, а на работу вышел 1 октября. Кризис был в самом разгаре. Но ни одна из сторон даже не подумала о том, чтобы расторгнуть этот контракт.
С самого начала мне пришлось прибегнуть к антикризисным мерам — мы сократили 25% персонала, уменьшили зарплаты некоторых сотрудников. Несколько иностранных менеджеров из нашей компании были, правда, вынуждены отправиться на родину не по своей воле. Но я здесь останусь как минимум на два года, до окончания контракта. И по истечении срока контракта я тоже пока не планирую уезжать домой. Все-таки на Западе работать скучно.
Брюс Макдональд: у русских идеи не помещаются в голове
На этой неделе Брюс Макдональд, директор по маркетингу компании "Росинтер", уехал в США. Уехал, в частности, потому, что после кризиса его доходы уменьшились. Брюс был заметной личностью в российском бизнесе. Он создавал в России Американскую торгово-промышленную палату, открывал представительство компании BBDO, разрабатывал маркетинговую стратегию фирмы "Росинтер". Сейчас он говорит, что за 9,5 лет сделал в России все, что собирался. Единственное, чего он так и не успел сделать,— это выучить русский язык.
Недавно я принял тяжелое решение — уехать из России. Я люблю работать над расширением и развитием бизнеса, а после кризиса мне приходилось поддерживать то, что уже есть. Есть и другая причина — в результате кризиса снизились мои доходы.
Я приехал сюда в 1988 году — и открывал первое в России представительство компании BBDO. Одной из первых компаний, с которыми я общался в России, был КГБ. В конце 80-х его сотрудники были озабочены созданием благоприятного имиджа и попросили меня в этом помочь. Правда, после второй встречи они прекратили все контакты. Наверное, их босс пришел в ужас, когда узнал, что они разговаривают с американцем — это же шпион! В остальном все складывалось удачно. Например, мы занимались рекламой приватизационной кампании Чубайса. И дизайн ваучеров тоже разрабатывали мы. В общем, через несколько лет в компании работали уже 85 человек и нашими клиентами были PepsiCo, Wrigley, Mars и многие другие.
Потом меня пригласили в "Премьер СВ" на пост директора по обслуживанию клиентов. Я согласился, потому что мне было очень интересно узнать, как работают российские компании. Работая в "Премьере СВ", я обнаружил, что у русских сильная творческая составляющая — до такой степени, что идеи не помещаются в голове. И если удается совместить творческий подход русских со стратегическим подходом западных компаний, получается что-то потрясающее. Но некоторых вещей я так до конца и не понял. Например, мне казалось очень странным, что "Премьер СВ" занимался выборами в Государственную думу одновременно трех партий, которые были противниками.
Полтора года назад я пришел в "Росинтер" — им нужен был человек, который хорошо разбирается в маркетинге. И то, что мы сделали, надеюсь, принесло большую пользу компании. Благодаря мне вышла первая реклама на телевидении, были созданы первые карточки для посетителей ресторанов в России.
Вас интересуют мои доходы? Ну что ж... То, что я имел в России, сравнимо с тем, что я получал в Лондоне. Но обычно иностранцам, приезжающим работать в Россию, платят больше. Жилье европейского типа в Москве обходится дорого. Я платил за квартиру $1500, а некоторые — по $8-10 тыс. Вы не поверите, но один мой знакомый иностранец платит $20 тыс. в месяц за дачу на Рублевке. Еще одна большая проблема — безопасность. Моего близкого друга Пола Тейтума убили возле отеля "Рэдиссон-Славянская". В меня здесь два раза стреляли.
Так что меня не удивляет, что иностранцы уезжают из России. Из топ-менеджеров примерно 35% уехали на родину, 5-10% остались, но ищут здесь новую работу. Что касается средних менеджеров, то 20% из них ищут работу в России, а 65% уехали. Но тех, кто долгое время работал за границей, дома не очень ждут. Когда я жил в Англии, со мной работали двадцать американцев-суперпрофессионалов, и все они думали, что по возвращении на родину станут топ-менеджерами в своих фирмах. Через два года лишь один из них занимал такую должность. Человек, долгое время живший за границей, по возвращении в свою фирму тратит много времени на адаптацию.
Теперь я буду работать в Чикаго над проектом, связанным с Интернетом. Речь идет о виртуальном рынке on-line. Первый такой рынок откроется в Японии. Не исключено, что Россия станет второй. Так что я, быть может, еще вернусь.
МАРИНА ИВАНЮЩЕНКОВА, ЮЛИЯ ФУКОЛОВА
--------------------------------------------------------
В чужом кармане
Сколько они зарабатывают на самом деле
О реальных доходах работающих в России иностранных менеджеров многие даже не догадываются — ведь об этом не распространяются ни сами иностранцы, ни те, кто их нанимает. Но всем кажется, что они получают просто сумасшедшие деньги.
На самом деле разброс доходов иностранцев в России очень велик. Есть менеджеры, которым платят $20 тыс. в год; есть и такие, которых ценят дороже $1 млн (они работают обычно в нефтяных компаниях). Если речь идет об экспатриотах (то есть о тех, кто работает в России по зарубежным контрактам), то, по данным компании Ward Howell, занимающейся подбором топ-менеджеров, первые лица работающих в России крупных международных компаний, входящих в список Fortune-500, зарабатывают в среднем $350-600 тыс. в год. У директоров менее крупных компаний зарплата $150-250 тыс. в год. Вторые лица (вице-президенты, финансовые директора, директора по маркетингу, продажам и т. д.) крупных компаний получают $150-250 тыс., в фирмах поменьше — $90-130 тыс.
Кроме зарплаты, иностранным менеджерам предоставляют пакет льгот. В него входит бонус по результатам работы (его размер превышает базовую зарплату на 20-40%), служебный автомобиль, оплата аренды жилья, страховка, оплата поездок на родину и обучения детей в престижных российских школах (до $10 тыс. в год) и проч. Как правило, в денежном выражении пакет льгот превышает базовую ставку зарплаты на 50-80%.
Зарплаты иностранцев "локального найма" (тех, у кого закончился зарубежный контракт и кто нашел работу, находясь в России) процентов на 10-15 ниже, чем у экспатриотов. Зато они получают более высокие бонусы по результатам работы.
После кризиса базовые ставки зарплат иностранцев в среднем снизились на 15-20%. При этом зарплаты профессионалов высокого уровня остались без изменений, но их пакет льгот был сокращен примерно на четверть. Тем не менее иностранцы в России по-прежнему зарабатывают в несколько раз больше, чем российские специалисты, занимающие аналогичные должности.