Клубы--это модно. Очевидно, так устроена человеческая природа. Люди любят ощущать себя причастными к полузакрытым организациям, куда не пускают посторонних. В этом, согласитесь, есть какая-то тайна. Хотя дело, конечно, не только ней. Участники российского финансового рынка сейчас тоже объединяются в клубы. Но вовсе не из любви к романтике, а из-за вполне объяснимого желания выжить.
До недавнего времени фондовый рынок в России был устроен необычайно просто. Была такая организация — Национальная ассоциация профессиональных участников фондового рынка (НАУФОР), куда входили все крупные и не очень крупные брокерские фирмы. Они торговали по установленным ассоциацией правилам, судились в третейском суде, писали друг на друга кляузы в исполком. Одним словом, большая финансовая коммуналка с четким распорядком дня и штрафами за невыключенный в туалете свет.
Вы только не подумайте, что ассоциации больше нет. Она есть. Но оказалось, что установленные ею правила торговли акциями далеки от совершенства и не адаптированы к кризисным ситуациям. Поняв это, брокерские фирмы стали объединяться в клубы.
Говорят, например, что один такой клуб создали шесть компаний и банков: "Альфа-Капитал", CS First Boston, "РИНАКО Плюс", "Ренессанс-Капитал", "Риджент Секьюритиз" и ING Barings. Говорят также, что клубную карточку вот-вот выдадут "Брансвику" и "Кредитанштальт-Гранту". Этика поведения членов клуба подразумевает, что они не "стучат" друг на друга руководству ассоциации и не выставляют друг другу штрафы в случае задержек с поставкой ценных бумаг. Кстати, по слухам, главный принцип отбора новых членов таков: "не зарабатывай на штрафах с контрагентов".
Названия у нового объединения нет. Не бывает и заседаний правления. Хотя неформальные встречи все же случаются. В любимом фондовиками ресторане "Ангара" на Новом Арбате. В чем состоит прелесть этого ресторана, я, честно говоря, понять не могу. Брокеры говорят, что в пиве. Традиционный напиток работников фондового рынка — пиво Guinness.
Впрочем, пусть лучше в "Ангаре" сидят, чем, скажем, с парашютом прыгают. Разговор не об этом. Если серьезно, то ничего хорошего в новой, извините за следующее слово, тенденции к переходу фондового рынка на клубную систему нет. В конце концов рынок потеряет ликвидность, привлекательность для инвесторов, множество мелких компаний и вернется к исходной точке развития.
Тем не менее ужас состоит в том, что фондовикам, кажется, ничего другого не остается. Лучше уж торговать с проверенными партнерами, чем все время бояться, что тебе не поставят акции, не заплатят за ценные бумаги, не вернут долг.
На клубную систему переходят не только брокеры, но и банки. На рынке межбанковских кредитов деньгами торгуют между собой небольшие группы банков, руководители которых связаны если не родственными узами, то по крайней мере теплыми дружескими отношениями. Банки тоже хотят выжить.
На прошлой неделе сразу три банка — ОНЭКСИМбанк, Уникомбанк и банк "Возрождение" — заявили об объединении. Это факт (подробнее об этом можно прочитать на стр. 60).
А вот слух. По неподтвержденным данным, подумывают об объединении и в банке МЕНАТЕП. С кем — пока неясно. Говорят, что переговоры ведутся с многими банками. И я в это верю. Потому что объединения в клубы банкам может оказаться недостаточно для того, чтобы выжить. Многим из них (речь, конечно, не о МЕНАТЕПе, а о тех, с кем он ведет переговоры) придется потерять независимость. Похоже, банковскую систему ожидает большой передел.
На прошлой неделе много говорили об отмене деноминации, в том числе и в Думе. О том, что в феврале доллар будет стоить 7 руб. 50 коп. И о том, что несколько российских бирж собираются купить у Нью-Йоркской фондовой право торговать срочными контрактами на индекс Dow Jones. И если два первых слуха скорее всего не подтвердятся, то последний вполне может стать правдой. Если в стране нет надежных финансовых активов, то их надо импортировать.
В прошлый вторник мировые информационные агентства передали мало кем замеченную новость: 27 ноября умер главный бухгалтер разорившегося японского банка "Ямаити сиокэн". Умер тихой и спокойной смертью. Пришел утром домой, лег спать и не проснулся. Врачи констатировали смерть от переутомления. Последние две недели подряд он провел на работе, пытаясь спасти гибнущий банк. Ему было 38 лет.
Скажите честно, вы верите в то, что наши банкиры будут умирать, спасая наши с вами деньги? А в то, что кто-нибудь из них последует западной традиции и в соответствии с правилами хорошего тона неудавшегося финансиста выбросится из окна собственного офиса, когда поймет, что банк спасти уже нельзя?
У меня нет ответа на эти вопросы.
ИГОРЬ ТРОСНИКОВ
ВЫ ВЕРИТЕ В ТО, ЧТО НАШИ БАНКИРЫ БУДУТ УМИРАТЬ, СПАСАЯ НАШИ С ВАМИ ДЕНЬГИ?
НЕ ШТРАФОВАТЬ ДРУГ ДРУГА — ГЛАВНЫЙ ЗАКОН В СОДРУЖЕСТВЕ ИНВЕСТИЦИОННЫХ КОМПАНИЙ