37 лет назад, 12 апреля 1961 года старший лейтенант советских ВВС Юрий Гагарин совершил полет в космос. Человечество вступило в новую эру. О судьбе Гагарина Ъ подробно рассказал 27 марта, в 30-ю годовщину трагической гибели первого космонавта. Сегодня наш рассказ о первом отряде космонавтов — 20 офицерах, каждый из которых мог стать "космонавтом #1". По-разному сложилась их жизнь. Не все потом смогли выдержать испытания славой или пережить горечь разочарования из-за крушения надежд. Рассказывает корреспондент Ъ ИВАН Ъ-САФРОНОВ.
Отбор начинался с подписки о неразглашении
После запуска первого искусственного спутника Сергей Королев не скрывал, что теперь его цель — вывести на орбиту космический корабль, пилотируемый человеком. Работа по отбору кандидатов на полет началась весной 1959 года. Многие считали, что первым в космос должен отправиться врач — уверенности в том, что человек вернется на Землю живым, не было, а врач, давая клятву Гиппократа, уже берет на себя обязательство идти на самопожертвование. Но Королев настоял, чтобы первыми космонавтами стали летчики-истребители. Наверное, свою роль в этом сыграло то, что США, первыми начавшие отбор и подготовку космонавтов, сформировали свой отряд уже к 9 апреля 1959 года именно из военных летчиков.
"Требования к кандидатам в космонавты" сформулировал сам Сергей Королев: "Безупречное состояние здоровья при высокой психической устойчивости и общей выносливости организма; высокая летная успеваемость при выраженных задатках воли, трудолюбия и любознательности; активное желание освоить полеты на ракетных летательных аппаратах; антропометрические параметры: рост — не более 170 см, вес — 70-72 кг, возраст — не старше 30 лет". Искали кандидатов в первый отряд врачи Центрального военного научно-исследовательского авиационного госпиталя (ЦВНИАГ), разъехавшиеся по авиаполкам, где местные медики, знавшие, что идет отбор "летчиков спецназначения", предложили в общей сложности более трех тысяч кандидатур.
Вспоминает Борис Волынов: "Как-то летом 1959 года вызвали меня в штаб полка. Думаю — за что? Служу вроде добросовестно... Захожу в штаб, а меня там ждет наш полковой особист, заводит в свой кабинет и дает подписать бумагу, что я обязуюсь не разглашать секретные сведения, которые мне станут известными. Подписал. Захожу заинтригованный в кабинет командира полка. А там на его месте сидит незнакомый подполковник-медик и больше никого. Начал он беседу со мной издалека. Мол, не хочу ли стать испытателем? Хочу. Медик говорит: 'Летать предстоит на очень большой высоте'. Я ему: 'На аэростатах что ли?' 'Нет'. А как сказал, что скорости будут в несколько раз больше, чем на реактивном самолете, так заинтриговал меня окончательно. Я его про технику спрашиваю, а он темнит — мол, на вооружении такой техники нет. В конце беседы говорит: 'Подумайте, если согласны, завтра жду ответа'. Я ему сразу говорю, что согласен. А он мне: 'Вы же женаты, посоветовались бы с женой'. Я говорю: 'Ведь подписку дал, не с кем теперь советоваться'.
Потом все шло как обычно: полеты, дежурства. А в ноябре приходит приказ — меня и еще пятерых летчиков отправить на медкомиссию в Москву. Приехали, а там таких, как мы, еще человек тридцать. Переодели нас в халаты и 40 дней терзали.
Проверяли критические возможности человека. Например, на центрифуге сначала испытают при 6-кратной перегрузке, затем при семи, далее — восьми. Или в термокамере, где воздух нагревали до плюс 65 градусов. Это была пытка. Но нужно было выбрать самых выносливых. Теперь от многих проверок отказались. А тогда через жернова медкомиссии проходил лишь один из десяти кандидатов в космонавты. Кстати, никто из моих однополчан не прошел.
Потом была мандатная комиссия — проверка на 'чистоту рядов'. Чтобы бабушка не проживала на оккупированной территории или дедушка не родился за границей. Но у меня было все чисто. Затем радостный и довольный вернулся в свою часть и до марта 1960-го ждал вызова. Когда вызов пришел, жену с сыном отправил к ее родителям, а сам — в Москву".
Впрочем, для некоторых, особо выделявшихся, делались исключения из "требований" Королева. Так, Владимиру Комарову было 33 года, но он отличался блестящей инженерной подготовкой; Павлу Беляеву — 35, но он был великолепным летчиком; Георгий Шонин был немного выше положенного роста, но он поразил всех своим хладнокровием и рассудительностью. При отборе соблюдался принцип добровольности — можно было "сойти с дистанции" по собственному желанию. Что некоторые и делали, не выдержав психологического напряжения или физических нагрузок. Так, кстати, собирался поступить и Алексей Леонов — остаться его уговорил Юрий Гагарин.
Из трех тысяч кандидатов осталось двадцать
К концу 1959 года пройти медкомиссию удалось лишь 13 летчикам. В начале марта 1960-го капитаны Владимир Комаров и Павел Попович (старшина отряда), старшие лейтенанты Иван Аникеев, Валерий Быковский, Борис Волынов, Юрий Гагарин, Виктор Горбатко, Григорий Нелюбов, Андриян Николаев, Герман Титов, Евгений Хрунов, Георгий Шонин и лейтенант Алексей Леонов на столичном Центральном аэродроме им. Фрунзе приступили к занятиям. Позже к ним присоединились старшие лейтенанты Дмитрий Заикин и Валентин Филатьев, Валентин Бондаренко, Валентин Варламов и Марс Рафиков и майор Павел Беляев. Последним, двадцатым, 17 июня в отряд был зачислен старший лейтенант Анатолий Карташов.
В первых числах июля 1960 года отряд переехал в Зеленый (ныне — Звездный) городок и продолжил подготовку в созданном за полгода до этого Центре подготовки космонавтов (ЦПК). Руководил подготовкой один из первых Героев Советского Союза легендарный летчик генерал-полковник Николай Каманин, назначенный помощником главкома ВВС по космосу.
Первый полет планировался на декабрь 1960 года. 11 октября с грифом "Сов. секретно. Особой важности" вышло постановление ЦК и Совмина, в котором говорилось: "Считать задачей особого значения подготовку и запуск космического корабля с человеком на борту в декабре 1960 года".
Но 24 октября 1960 года на Байконуре произошла трагедия. При подготовке к первому пуску межконтинентальной баллистической ракеты 8К64 произошел взрыв. Погибли 92 человека, включая главкома Ракетных войск Алексея Неделина, более 30 получили ожоги. И ЦК приняло решило отсрочить полет.
"Отличные человеческие экземпляры"
Космонавты о происшедшем на Байконуре знали. Королев вообще был сторонником того, чтобы честно рассказывать им о происходящем. Знали они и о том, что испытания комплексов "Восток", на котором предстояло полететь одному из них, проходили не слишком гладко: в 60-м году из пяти запусков успешными были только два. Космонавты знали, на что шли.
В отряде своей сплоченностью выделялась группа "морячков" — летчиков авиации ВМФ: Аникеев, Беляев, Гагарин, Нелюбов и Шонин. Лучшим парашютистом в отряде был Борис Волынов. Вскоре стало ясно, что проводить занятия со всеми вместе затруднительно — подготовка требовала индивидуального подхода. Тогда из отряда выбрали шесть человек для ускоренной подготовки к первому полету. Это были Варламов, Гагарин, Карташов, Николаев, Попович и Титов. Но и она претерпела изменения: после тренировок на центрифуге с 8-кратной перегрузкой врачи обнаружили на спине у Карташова точечные кровоизлияния и его отчислили. Нелепая случайность "вывела из игры" Варламова: купаясь в Медвежьих озерах, он неудачно нырнул с берега, задел дно и повредил позвоночник. Карташова заменили Нелюбовым, вскоре ставшим одним из лучших. А вместо Варламова к занятиям приступил Валерий Быковский. Этот худенький старший лейтенант (он весил всего 63 кг) оказался необычайно выносливым: девятикратную нагрузку он выдерживал в течение 25 секунд при норме 15, а малоприятное состояние невесомости переносил даже с наслаждением.
В своих дневниках Николай Каманин характеризовал их так: "Отличные человеческие экземпляры. О Гагарине, Титове и Нелюбове нечего сказать — как люди и космонавты они пока не имеют отклонений от эталона. Николаев — самый спокойный. Быковский менее, чем другие, внутренне собран, способен на некоторую долю развязности и может сказать лишнее. Попович — пока загадка: создает впечатление волевого человека, но ведет себя с женой излишне мягко... Попович по всем данным может быть одним из первых среди шестерки, но семейная неурядица тянет его назад. Будем принимать меры, чтобы помочь".
18 января 1961 года все шестеро успешно сдали экзамены. Любой из них был готов совершить первым полет в космос, но комиссия рекомендовала такую очередность: Гагарин, Титов, Нелюбов, Николаев, Быковский, Попович. Фамилии Гагарина, Титова и Нелюбова стояли первыми в списке неслучайно. Было ясно, что первым будет один из них. По своим профессиональным качествам они были примерно равны. Многие отдавали предпочтение Нелюбову, который был неформальным лидером отряда, "душой компании". Но за это его и недолюбливали — он слишком любил быть в центре внимания, неизменно подчеркивая свое лидерство. Способности Германа Титова не вызывали сомнений ни у кого. Он был прямым и открытым парнем. Но руководство смущала его импульсивность — если уж он срывался, то совсем терял голову. Зато Гагарина любили все. Даже Титов, очень хотевший стать первым, признавал, что Гагарин пользуется большим уважением в отряде.
Через два месяца шестерка впервые прилетела на Байконур, где присутствовала при подготовке и последнем испытательном запуске корабля "Восток-3А" с манекеном Иваном Ивановичем и лайкой Звездочкой. Полет прошел успешно, и Королев окончательно решил, что можно отправлять в космос человека.
Тем не менее трагедия произошла там, где ее никто не ждал. 23 марта в Москве при испытаниях в барокамере Института авиационно-космической медицины произошел пожар и смертельные ожоги получил 24-летний Валентин Бондаренко — самый молодой в отряде. К тому времени 15-суточное испытание в барокамере благополучно прошло уже большинство космонавтов и поэтому вносить изменения в график подготовки не стали (тем более что буквально на пятки наступали американцы, которые стремились запустить своего астронавта первым). Кроме того, трагедия произошла не в результате отказа техники, а по нелепой случайности: Бондаренко уронил на включенную электроплитку проспиртованный ватный тампон, которым он протирал кожу перед тем как прикрепить датчики, и в перенасыщенной кислородом барокамере мгновенно вспыхнул пожар.
Все космонавты делают это
5 апреля шестерка снова вылетела на Байконур: время старта было назначено ориентировочно на 11-12 апреля. Но вопрос, кому лететь первым, оставался открытым. "Титов обладает более сильным характером. Единственное, что удерживает меня от решения в его пользу — это необходимость иметь более сильного космонавта на суточный полет. Второй полет на шестнадцать витков будет бесспорно труднее первого одновиткового полета. Но первый полет и имя первого космонавта человечество не забудет никогда, а второй и все последующие забудутся так же легко, как забываются очередные рекорды. Трудно решить, кого посылать на верную смерть, и столь же трудно решить, кого из двух достойных сделать мировой известностью и навеки сохранить его имя в истории человечества",— вспоминает Каманин. Окончательный выбор, кому лететь первым, был сделан только 8 апреля на закрытом заседании Госкомиссии, без космонавтов. Гагарин был назван основным, Титов — дублером, Нелюбов и Николаев — запасными.
На следующий день космонавты стали свидетелями того, как во время первого испытательного пуска королевской боевой ракеты 8К75 произошел взрыв. Обошлось без жертв, но космонавты были поражены увиденным зрелищем. Им тут же объяснили, что взорвавшаяся ракета не имеет ничего общего с той, на которой кому-то из них предстоит отправиться в космос. И от полета никто не отказался.
Через день состоялось еще одно заседание комиссии — его организовали специально для истории. Принятые решения были озвучены в торжественной обстановке в присутствии журналистов. До полета оставалось чуть более двух суток.
12 апреля, непосредственно перед стартом, Гагарин положил начало весьма необычной космической традиции. На стартовую площадку облаченного в скафандр Гагарина везли на автобусе "ЛАЗ". И вдруг за несколько сотен метров до стартового комплекса Гагарину захотелось, что называется, по малой нужде. Остановились. Космонавт вышел из автобуса, расстегнул скафандр и справил нужду на правое переднее колесо "ЛАЗа". (С тех пор вот на том самом месте все космонавты делают то же самое у переднего правого колеса автобуса).
Через несколько часов имя Гагарина узнал весь мир.
На вторых ролях
Юрию Гагарину повезло — он ждал полета меньше всех наших космонавтов: всего 13 месяцев с момента зачисления в отряд. Чуть дольше, почти полтора года, ждал своего часа Титов. Другим пришлось ждать дольше, а некоторые так ничего и не дождались: из двадцати космонавтов первого набора в космосе побывали лишь 12.
Но после полета Титова в августе 1961 года в отряде что-то разладилось. Вернувшись из космоса, он сильно изменился, стал своенравным и капризным. Во время визита в Румынию при следовании кортежа с "космонавтом #2" он неожиданно вышел из своей машины, отобрал у одного из румынских мотоциклистов мотоцикл, сел за руль и помчался вперед. Это выглядело неслыханной дерзостью.
В марте 1962 года за нарушение воинской дисциплины (выезд без разрешения за пределы гарнизона) был отчислен Марс Рафиков. Но "самоволка" стала лишь последней каплей. Ему припомнили все: и похождения по ресторанам, и поездку в 1961 году на отдых в Сочи, где Рафиков начал изменять жене, а после того, как супруга предъявила ему претензии, избил ее.
Через год были отчислены Аникеев, Филатьев и Нелюбов. Они попались военному патрулю, выпив пива в "забегаловке" на Чкаловской. (Григорий Нелюбов, который был переведен на новое место службы в Приморский край, так и не смог смириться с крушением своей мечты. Он запил и 18 февраля 1966 года в возрасте 31 года погиб под поездом на станции "Ипполитовка".)
Продолжал свои чудачества Титов. В мае 1963-го он вдруг объявил своему начальству, что у него украли все документы — от пропусков в ЦПК, главкомат ВВС и ОКБ-1 до мандата депутата Верховного Совета СССР. По словам Титова, произошло это так: на своей "Волге" он отправился в лес с корреспонденткой журнала "Молодая гвардия"; пока они гуляли, из машины и исчезла папка со всеми документами. А еще через год Титов мог и сесть. Возвращаясь из Москвы в Звездный городок на той же "Волге", Титов согласился подвезти попутчицу. Космонавт, как он сам впоследствии признался, был выпивши. Развив большую скорость, он не заметил сваленную на проезжей части кучу старого асфальта и камней и на полному ходу врезался в нее. Сам он отделался легкими ушибами, а 33-летняя Галина Фоменкова сильно ударилась головой и через несколько часов скончалась в институте им. Склифосовского. Но Титову, благодаря известности и связям, удалось избежать наказания. Он выделил 150 руб. на похороны и помог устроить осиротевшего 8-летнего сына Фоменковой в Суворовское училище.
В апреле 1966 года в отряде произошло очередное ЧП. От имени космонавтов Юрий Гагарин в разговоре с Каманиным потребовал уволить из армии жену Павла Поповича Марину, а ее брата отдать под суд. Произошло вот что. В один из вечеров Поповичи собрали у себя дома приехавших в Москву из Киева делегатов XXIII съезда КПСС и друзей-космонавтов. После ухода гостей Марина застала Павла обнимающимся с женой Виктора Горбатко. Марина бросилась на мужа, он оттолкнул ее. И тогда брат Марины нанес Поповичу сильнейший удар в глаз. Скандал замяли: начальство не могло допустить, чтобы подобные истории получили огласку. "Высшее начальство мешает нам поставить космонавтов на место",— сетовал тогда Каманин.
Родина своих героев действительно не забывала. Каждому космонавту после возвращения из космоса вручалась новая "Волга" со спецномером, соответствующим порядковому номеру космонавта: 00-01 ММО для Гагарина, 00-02 ММО для Титова и так далее (эта традиция соблюдается и сейчас). Каждому обладателю "Волги" кроме того ежемесячно выдавались бесплатные талоны на 100 литров бензина. Слетавшим в космос выплачивались повышенные денежные оклады (например, майор Гагарин получал 639 рублей — всего на 100 рублей меньше генерал-полковника Каманина). Первым шести космонавтам выделили по меблированной квартире в Звездном городке. Всем присваивалось звание Герой Советского Союза.
Но к концу 60-х слава первого набора космонавтов стала меркнуть. В то время как герои первых полетов ездили по миру, заседали на бесконечных съездах, конференциях или просто веселились, в ЦПК приходили новые молодые и трудолюбивые летчики. В 63-м, 65-м и 67-м годах были произведены еще три набора космонавтов, и в отряде ЦПК служило уже полсотни кандидатов на полет в космос, в 1966 году свой отряд организовало и королевское ОКБ-1. Первопроходцы постепенно оттеснялись на вторые роли.
Первым в 1970 году ушел из отряда Герман Титов. Большинство продержалось гораздо дольше — массовый исход пионеров произошел только в начале 80-х. А "последним из могикан" покинул отряд, прослужив в нем без малого 30 лет, в 1990 году Борис Волынов.
Но к тому времени полеты в космос давно уже стали делом обыденным. Если первых космонавтов знал весь мир, то сегодня мало кто вспомнит, сколько вообще человек побывало на орбите и кто сейчас несет космическую вахту.