Семья Тодоровских проводила в Пицунде свои отпуска очень часто. Большие киношные компании, друзья-товарищи, у взрослых — свои, у детей — свои, посиделки на берегу и грузинское вино. Обо всем этом часто вспоминает МИРРА ТОДОРОВСКАЯ.
В Пицунде наше семейство бывало несколько раз. Очень часто ездили в 70-х и 80-х, пока не пропала возможность туда ездить. Тем, кто любил отдыхать в Пицунде, бесконечно жаль. Кого ни встречу из коллег, всегда непременно вспоминают о том, как замечательно мы отдыхали в Пицунде. Буквально недавно говорили об этом с Сергеем Карагановым. Его отец — кинокритик, был одно время секретарем нашего Союза кинематографистов, и Сергей часто тогда отдыхал в Пицунде. Сейчас я его спрашиваю: "А помните, как мы отдыхали в Пицунде?" — "Как такое можно забыть?" — говорит он.
Путевки в Дом творчества в Пицунду были доступны по цене. Проблема была не в стоимости путевки — сколько стоило, я уже не помню,— а в том, чтобы ее получить. На всех путевок не хватало. И надо было заранее, зимой, подавать заявление на путевки. И давали их не каждый год, существовала некая очередность. Распределял путевки наш профком, решали, кому давать в этом году. Как только в Пицунде что-то откроется, я туда непременно сразу же поеду.
Наш Дом творчества — высокое, кирпичное здание с балкончиками, этажей в 12. Такое типичное санаторное сооружение. В Пицунде таких было много. Номера были самые обычные. Но я даже не уверена, что весь день была горячая вода. Но это было не так важно, днем ополаскивались после морской воды прямо на пляже под душем.
Мы выбирали номера, окна которых не выходили на море. Потому что в них было очень жарко: в окна светило солнце, и номера нагревались неимоверно. И все, кто это знал, старались занять номера с видом отнюдь не на море. Таких шикарных условий, про которые рассказывают люди теперь, приезжая с отдыха из-за границы, у нас не было и в помине. Но при этом было необыкновенно весело. В Пицунде была неповторимая атмосфера, свой особый дух. В чем-то это было и благодаря бессменному, незабываемому директору нашего Дома творчества по имени Гугулия. С ней все, когда встречались, всегда шутили. Скажем, встречает она какую-нибудь группу отдыхающих, и кто-то ей задает вопрос: "Скажите, пожалуйста, Гугулия, к примеру, Ивановна (не помню, как было ее отчество), когда же нальют воду в бассейн?" А она на все вопросы всегда одинаково отвечала: "Нельзя на пляже ни в коем случае загорать в голям виде". Или спрашивают ее: "Дорогая Гугулия Ивановна, скажите, пожалуйста, а когда вы перестанете нам давать на гарнир в обязательном порядке макароны?" Она свое: "Я вам опять повторяю: голями купаться нельзя".
Мы про нее всякие смешные истории сочиняли. Голыми я загоравших или купавшихся никого не видела и не слышала, чтобы такое было. Но в те времена ведь и бикини считались крайне неприличными. А Гугулия почему-то очень боялась, что кто-нибудь на вверенной ей территории будет находиться в голом виде.
И про макароны мы ее спрашивали не зря: кормили, как во многих местах, невкусно и неинтересно. Мы это называли "мышата с макаронами". Мышата — котлетки, биточки, которые нам давали на обед. К слову сказать, в злополучный бассейн нам воды так и не налили, купались мы только в море. Пляж был близко, метров двадцать от корпуса, так что ходить на море было одно удовольствие.
Заядлые рыбаки и на море ловили рыбу. Говорили даже, что там была хорошая рыбалка. Петр Ефимович рыбу не ловил, он не рыболов, и я тоже никогда не любила рыбалку.
Я в Пицунде много и с большим удовольствием плавала. Я занималась в юности плаванием, у меня был разряд. Надо сказать, что в Пицунде всегда была высокая волна. А однажды поднялся весьма приличный шторм. Никто в воду лезть не решался. А я, сказав: "Что мне эти ваши волны, я же ведь профессиональная пловчиха", пошла в море. У берега — воронки, они как бы засасывали на глубину, уносили в море. Вот меня и закрутило таким водоворотом. И на глазах у всего пляжа я начала тонуть. Ко мне решительно бросилась Наташа Фатеева. Схватила меня за руки. Волна нас обеих чуть не утащила в море. В общем, к нам кинулся чуть ли не весь пляж. Нас спасли. А меня еще и отругали, и требовали, чтобы я пообещала в воду больше не соваться. Я отдышалась, пришла в себя, потому что это было действительно очень страшно, и пообещала, что больше в море не полезу.
В этот же день после обеда, когда все пошли отдыхать, я потихонечку пошла обратно к морю. Чтобы как-то приноровиться и преодолевать эту волну. Была молодая, упрямая и очень хотелось победить. И — получилось.
В Пицунде были прекрасные вечера. На плоской крыше нашего Дома был бар, мы там покупали напитки — коктейльчики какие-то, вино — и танцевали. Там было здорово и приятно. Петр Ефимович частенько по вечерам там играл на гитаре. Всегда у кого-нибудь находилась гитара, с собой мы ее, как правило, не возили, и мы собирались большой веселой компанией. Петр Ефимович играл и был всегда душой любой компании, а все пели самые разные песни, какие только вспоминались. На пляже по вечерам тоже было очень хорошо. Ловили мидий, разводили костер, перекусывали, пили, пели.
Случались у нас и импровизированные концерты в кинозале: выступал кто-то из отдыхающих. Мы их устраивали для себя. Почти каждый день мы ездили на рынок. Как правило, оказывался кто-нибудь, кто приезжал в Дом творчества на машине — это был кто-то из местных, кому недалеко было добираться. И утром, после завтрака, к этой машине высыпало несколько женщин с сумками, корзинками, и мы ехали на рынок. Рынок был живописный, дешевый и радовал наш глаз невероятным изобилием. Потом мы возвращались, шли прямо на пляж, садились под навесами, и все вместе, загорая и болтая, поедали из общих пакетов всякие фрукты-овощи. Нечасто, но мы бывали на экскурсиях: ездили вдоль побережья, в Гагры, в Сочи, еще были на каком-то знаменитом озере, не помню его названия, там находилась дача Сталина. Еще посещали какие-то винодельческие совхозы...
Там же мы встречались практически со всеми грузинскими кинематографистами, и не только кинематографистами. В Пицунде отдыхал весь цвет грузинской творческой интеллигенции: Нани Брегвадзе, Буба Кикабидзе. Там же познакомились и сдружились с Мананой Шенгелая — двоюродной сестрой братьев Шенгелая. Вообще, на отдыхе в Пицунде устанавливались очень прочные человеческие связи. В последний год, когда мы там отдыхали, помню, были Сергей Герасимов с Тамарой Макаровой, Татьяна Окуневская. До сих пор дружу с ректором ВГИКа Александром Новиковым, с которым там познакомилась. Он не был еще тогда ректором, был киноведом, художником и большим шутником.
Мы были молоды, дети наши были маленькими или совсем юными, вокруг море и солнце — это было замечательное время.
Многие туда приезжали вместе со своими детьми. Помню Свету Тома, она отдыхала там с маленькой дочкой. Мы всегда брали Валеру с собой. В последний раз он был в Пицунде уже взрослый, ему было 16 лет. У них была своя милая молодежная компания: Лена Чухрай, Митя Шостакович, который приехал в Пицунду незадолго до отъезда за границу, Сережа Минаев и наш Валера...
Записала ОКСАНА Ъ-АЛЕКСЕЕВА