В конце августа знаменитый российский путешественник Дмитрий Шпаро собирается осуществить уникальную акцию — восхождение инвалидов на высочайшую вершину Африки Килиманджаро (5895 м). "Коммерсантъ-Daily" будет оказывать информационную поддержку этой акции, включенной правительством Москвы в план мероприятий по празднованию 850-летия Москвы. Сейчас кандидаты на покорение Килиманджаро находятся в Приэльбрусье. Там они проводят тренировки и привыкают к горным условиям. ДМИТРИЙ ШПАРО дал интервью корреспонденту "Коммерсанта-Daily" ГРАНТУ Ъ-КОСЯНУ.
— Давно ли ваш клуб работает с инвалидами?
— Первую экспедицию с участием инвалидов мы провели в 1990 году. Тогда мы вместе со Спортивной федерацией инвалидов СССР отправили большую делегацию молодых инвалидов из Советского Союза в США. На следующий год мы провели первый марафон в инвалидных колясках — Москва--Киев--Кривой Рог.
— Почему вы выбрали именно такой маршрут?
— Уже тогда был задуман марафон Владивосток--Санкт-Петербург. Прежде чем на это решиться, надо было провести проверку. От той экспедиции остались незабываемые впечатления. В большинстве мест тогда вообще не видели инвалидной коляски и не знали ничего об инвалидном спорте. Люди очень тепло нас встречали, многие плакали. Это был первый шаг, который заставлял размышлять о том, что инвалиды тоже что-то могут. Из восьми ребят, что были в той экспедиции, мы выбрали троих, которые через два года проехали 11000 км из Владивостока в Санкт-Петербург за 207 дней.
— Каковы цели экспедиции на Килиманджаро?
— На мой взгляд, любое "планетарное" достижение инвалидов важнее, чем достижения здоровых людей. Любое достижение прекрасно. Оно демонстрирует нравственные и физические возможности человека. Инвалиды не просто удовлетворяют свое тщеславие. Они становятся примером и надеждой для других, кто порой не может решиться даже на самое простое. Один из участников восхождения на Казбек в инвалидных колясках сказал как-то: "Мне из дома поехать в коляске в булочную сложнее, чем взобраться на Казбек". Для инвалидов многие вещи очень трудны. Некоторые из них стесняются появляться на людях. Когда ребята поднимаются на гору, они становятся объектом наблюдения и восхищения для таких же, как они. Многие начинают думать: "Значит, есть люди, которые не побоялись. Давайте-ка мы тоже выйдем погулять в колясках, давайте-ка на костылях пойдем дышать воздухом".
— Почему вы выбрали Килиманджаро?
— Подъем на Казбек прошел удивительно содержательно и гладко. После Казбека у всех было хорошее, приподнятое настроение. Инвалиды встречались с президентами закавказских республик. Из Еревана мы направились в Баку на автобусе. По дороге справа от нас была гора Арарат. Мы все — и инвалиды, и организаторы — дружно решили, что в следующий раз покорим Арарат. Мы даже связались с турецким правительством. Но там неспокойно — они воюют с курдами, поэтому от этой идеи пришлось отказаться. Мы решили остановить выбор на Килиманджаро. Высочайшую вершину Африки знают все, для многих это притягательная романтика, воспетая Хемингуэем. Однако тут перед нами встала проблема. Дело в том, что раньше все свои акции мы проводили со "спинальниками" — людьми, прикованными к инвалидным коляскам. На Килиманджаро они подняться не могут, так как это не ледник и использовать специальную альпинистскую технику для подъема тут невозможно. Пришлось ориентироваться на других инвалидов — ампутантов, слепых, глухих, больных ДЦП и т. д. Конечно, в работе с ними социальная идея не так заметна — все же и слепой, и глухой могут нормально передвигаться. Но тем не менее это тоже люди ущемленные, если говорить о реализации их прав.
— Кандидаты на покорение Килиманджаро сейчас находятся в Приэльбрусье. Добрались вы туда без приключений?
— Мы решили ехать из Москвы до Нальчика на автобусе. Выехали 30-го июля, в 4 часа утра. По пути нас постоянно останавливали гаишники. В Краснодарском крае — особенно часто. Посты ГАИ там в связи с неспокойной обстановкой на Кавказе напоминают укрепленные военные пункты. Но когда въехали на территорию Кабардино-Балкарии, стало значительно легче. Тут и намека на напряженность не было. Потом мы поднялись в лагерь "Адылсу", на высоту около 1500 м. Здесь начали первые выходы в горы по осыпи. Некоторые из наших ампутантов пользуются костылями, другие ходят на протезах. Нужно решить, что лучше. Пока что практика показывает, что тем, кто на костылях, полегче. Дело в том, что протез сам по себе довольно тяжелый. Во всяком случае, инвалид из Танзании Адам, у которого вообще нет протеза, бегает и прыгает, спокойно поднимается на гору и спускается. С другой стороны, те, кто на протезах, не привыкли к костылям. Один из них решил воспользоваться костылями и стер себе руки. В "Адылсу" мы проводили короткие тренировки. Затем мы доехали на автобусе до местечка Азау и оттуда по канатной дороге поднялись до лагеря "Карабаши", что на высоте 3800 м. От станции канатной дороги до того места, где живут участники экспедиции, 150 м. Очень сложно было перенести на это расстояние наш багаж, где-то около тонны — в разреженном воздухе не хватало кислорода . Очень порадовало, что никто не отлынивал — все через "не могу" тащили рюкзаки. Это стало маленьким экзаменом.
— Какой у экспедиции распорядок дня?
— В 7 утра — подъем. В 7.30 — зарядка, в которой участвуют четыре человека на костылях, двое слепых, двое глухих, больной церебральным параличом и другие инвалиды. Каждый день — тренировочные выходы в горы. Все вопросы, связанные с подготовкой, будут решать мой сын Матвей и инструктор-альпинист Роман Гиуташвили.
— Как у участников экспедиции обстоят дела с дисциплиной?
— У них очень сильная мотивация — возможность покорить Килиманджаро. А это очень дисциплинирует. Я не могу перевоспитать взрослых людей. Но сейчас все они играют по нашим правилам. Мы реалисты и прагматики. Наша задача — подготовить команду, которая сможет подняться на Килиманджаро.
— Философский вопрос — стоит ли брать слепого? Ведь он ничего не видит и не сможет оценить красоты покрытого снегом Килиманджаро?
— Человек, который поднимается наверх, испытывает массу эмоций. Необязательно видеть — есть и другие органы чувств. Я задал этот вопрос одному из кандидатов, слепому. И он мне ответил: "Зато я смогу потрогать камни". Только сам человек сможет оценить это. Мы за него не должны решать.