С 28 апреля по 4 мая
Хит недели — "Романс" Катрин Брейа (1999) (1 мая, РТР, 1.00 ***), выходящий в телепрокат с беспрецедентной оперативностью. Еще прошлой весной Франция была заклеена афишами, где название читалось на фоне размашисто начертанного икса, традиционного знака принадлежности фильма к сфере порнографии, то есть "не-искусства". Интеллектуалка Брейа недвусмысленно играла на интересе широкой публики к "клубничке", рискуя даже запрещением фильма для зрителей "до 18", а это уже ставит саму возможность нормального проката под сомнение. Но — обошлось. Фильм действительно о сексе и только о нем. При этом он абсолютно асексуален и способен, в отличие от порнографии, вызвать у мужской половины аудитории не столько возбуждение, сколько разочарование, ведь Брейа снимала не лав-стори, а идеологический, по-французски рациональный манифест наивного и запоздавшего феминизма. Героиня (Каролин Дюсе) мечется между тремя мужчинами: любящим мужем (манекенщиком и импотентом), подобранным в кафе итальянским жеребцом с коровьими глазами, и "папиком", теоретиком секса, помешанном на сексуальном бандаже. Закадровый голос вещает невыносимые банальности вульгаризованного феминизма, который сводится к тому, что все мужчины — сволочи и должны еще сказать "спасибо", если девушка оставит их в живых. Но изюминка фильма не в теории и практике сексуальной борьбы, а в том, что вполне драматическую роль латинского любовника сыграл порнозвезда Рокко Сиффреди, прославленный до сих пор только своими рекордными параметрами (28 см) и тем, что осчастливил ими 3000 партнерш в 1000 фильмов. Мальчик никогда не был чужд кинематографическим амбициям и, как выяснилось, даже разговаривать умеет. В фильм включен неимитированный секс, что еще год назад было свеженьким скандалом, а теперь — в порядке вещей. В борьбе против сексуального лицемерия ведущие европейские режиссеры — от Ларса фон Триера до Леоса Каракса — не только приглашают в свои фильмы профи коитуса, но и склоняют драматических актеров к несвойственной им откровенности. Так что слияние Дюсе с Сиффреди — не просто провокация, но и символический акт слияния "настоящего искусства" и "порнографии". Очевидно, акт прогрессивный и необходимый для возвращения "завравшегося" кинематографа к своим истокам, то есть к "онтологическому реализму", честному всматриванию в жизнь во всех ее проявлениях.
Насколько сурово, по-комиссарски, Брейа относится к сексу, настолько же легкомысленно и подкупающе лихо относится к творчеству другой мало известный в России французский режиссер Эли Шураки. Само название его фильма "Лжецы" (1996) (30 апреля, "Культура", 22.30 ***) — метафора его понимания кинематографической среды, которую Шураки нежно любит. "Онтологическим реализмом" здесь и не пахло. Модный режиссер (Жан-Юг Англад) пропадает средь бела дня, а когда его найдут в облике бомжа, с пальцем, намертво застрявшим в автомате по продаже презервативов на Елисейских Полях, он навешает на уши друзьям невероятную историю "про кровь и любовь", на основе которой и снимет свой фильм. Врет он или нет — не важно; важно, красиво ли он это делает. Обратите внимание на двух актеров. Растрепанная толстуха Валери Брюни-Тедески — одна из самых модных французских актрис конца 1990-х, проходившая сначала по разряду потерянных девушек, которых никто не любит и которые сами не знают, чего хотят. В фильме Шураки она прекрасно знает, чего хочет, и прямо на глазах становится красавицей. В эпизодической роли лысого продюсера Горского — легендарный Сэми Фрей, красавец премьер 1960-х, игравший у Годара, Клузо и Сотэ. Его гибель на экране — прозрачный намек на убийство в 1984-м в парижском подземном паркинге издателя и продюсера Жерара Лебовичи. Убийц, кстати, так и не нашли, а полиция предпочитала, чтобы скрыть свою, возможно, преднамеренную беспомощность, таскать на допросы его друга, выдающегося философа Ги Дебора.
Что происходит, когда кино относится к себе слишком серьезно, видно на примере "Пармской обители" (1946) (1 и 2 мая, ОРТ, 12.00 **). Кристиан-Жак считался одним из столпов "французского качества" в кинематографе, пока его не смешали с грязью зубастые "младотурки" "новой волны". Справедливости ради отметим, что кое-что из наследия режиссера способно порадовать и поныне ("Фанфан-Тюльпан", "Бабетта идет на войну"), но экранизация романа Стендаля — классический образец тяжеловесного, безнадежно старомодного костюмного кино. Конечно, тех, кто любит Жерара Филиппа, это не смутит.
Впрочем, занудство во все эпохи одинаково, и фосфоресцирующий рейвер может быть таким же консерватором, как и надменный неоклассик, о чем свидетельствует фильм художника Джулиана Шнабеля "Баския" (1996) (4 мая, ТВЦ, 0.30 **). Выходец с Карибских островов Баския в реальности пачкал нью-йоркские стены своими граффити и ночевал в картонной коробке в Центральном парке, пока не стал модным и богатым лидером авангардной "новой выразительности" 1970-1980-х и помер от сверхдозы героина. Шнабель отлил трагедию своего друга в бронзу канонической биографии образцового "гения": мальчик мечтал рисовать — нищета — слава — гибель — Баския умер, но дело его живет. Такая сентиментальная основательность в среде художественных хулиганов даже подкупает. Никакого вам "воздуха эпохи". Разве что галерея персонажей нью-йоркской богемы, в ролях которых, действительно, блистательны "беспечный ездок" Деннис Хоппер, "доктор Зорг" Гэри Олдмен и сам великий и ужасный Дэвид Боуи (сыгравший Энди Уорхола). Столь же основательна и старомодна "Му-му" Юрия Грымова (1998) (28 апреля, ОРТ, 0.20 **). Так что если вам хочется "актуального" кино, посмотрите лучше "Мама, не горюй" Максима Пежемского (1 мая, РТР, 23.30 ***), очень остроумную абсурдистскую сказочку об усталых бандитах и ленивых ментах, разыскивающих по Питеру какого-то "морячка", расцвеченную остроумными диалогами, написанными Константином Мурзенко.
Отечественная часть теленедели проходит под знаком 1970-х. Время от времени бывает очень полезно пересматривать знакомое наизусть кино: "оптика" меняется в связи с общественными переменами и эволюцией самих режиссеров. Несомненно, что именно с "Нескольких дней из жизни Обломова" (1979) (29 апреля, ТВЦ, 21.15 ***) в творчестве Никиты Михалкова игровое ретро стало примерять котурны "национальной идеи". Но насколько легко и иронично он делал это 20 лет назад — по сравнению с "Сибирским цирюльником"! "Служебный роман" Эльдара Рязанова (1977) (1 мая, ТВЦ, 15.40 ***) тешил надеждами на лучшее тогдашний средний класс. Но если пересмотреть его сейчас, всплывут в памяти все микродетали повседневного бытового выживания брежневской эпохи: молодому зрителю быт советских учреждений покажется достойным пера Кафки. А Константин Ершов в "Грачах" (1982) (30 апреля, ОРТ, 0.00 ***) дал клинический портрет убийц-отморозков, которых, как выясняется, вовсе не ЦРУ с Горбачевым завезли в Россию — просто говорить и снимать о них было не положено. Эту теневую сторону "застоя" попытался реконструировать Юрий Мороз в "Черном квадрате" (1992) (28 апреля, ОРТ, 21.50 *1/2), триллере по роману Фридриха Незнанского. Все эти фильмы — пользительное зрелище в наши дни, когда беспамятные шоумены и политики культивируют миф о "золотом веке" дорогого Леонида Ильича.