Новый год для театрального сообщества начался с невосполнимой потери. На 73-м году жизни скончалась Наталья Крымова, одна из самых знаменитых театральных критиков и популяризаторов театра.
В Советском Союзе не только поэты были больше, чем поэты. Театр тоже был больше, чем театром, а потому избранные, самые одаренные театральные критики становились больше, чем просто критиками. Особенно когда удавалось сгруппироваться в какой-нибудь журнальной или институтской крепости и держать там оборону от советского официоза. Наталья Крымова в 60-е годы руководила отделом критики в журнале "Театр", который был тогда одним из бастионов полудиссидентского искусствоведения. Ее статьи того времени оказывались большим, чем просто статьи; это были тексты-поступки, как, например, статьи о Театре на Таганке или "Современнике". До тех пор, пока редакцию "Театра" не разогнали, там гнули свою линию, никогда не преступая черты допустимого компромисса и не боясь гонений.
Выдающийся литературный дар, театральное чутье и неприятие любой сценической фальши переплавлялись у Натальи Крымовой в точные описания, по которым потомкам еще предстоит изучать русский театр той эпохи. Жена великого режиссера Анатолия Эфроса, Крымова была не только талантливейшим наблюдателем, но участником и во многом даже идеологом либерального театрального движения. Как всякая крупная личность, она была способна в одиночку творить целые театральные легенды, красота и сила которых не меркла даже тогда, когда мифологизированные ею и происходившие вне столиц события являлись московской публике в их истинном масштабе.
"Любите ли вы театр?" — так назывался знаменитый телевизионный цикл передач Крымовой о крупных режиссерах и актерах, ее современниках и друзьях. Как минимум два поколения телезрителей после этих крымовских передач дружно отвечали "да" и становились завзятыми театралами. Она вроде бы не навязывала зрителям личного взгляда, говоря с экрана знаменитым, красиво обесцвеченным голосом, но зато убеждала в своей причастности к какой-то глубокой театральной тайне, постичь которую нельзя с наскока. Крымова первой сделала большой телевизионный фильм о Владимире Высоцком — в середине 80-х, как только разрешили. Невероятно популярным, показывавшимся по нескольку раз в год, был и парный телепортрет двух величайших актрис страны — Фаины Раневской и Верико Анджапаридзе, оказавшийся тоже большим, чем просто телепередача, едва ли не единственным зафиксированным на пленку свидетельством их размышлений о жизни и профессии.
В самом конце 80-х Наталья Крымова пришла преподавать в ГИТИС, где одним из ее студентов оказался и ваш нынешний обозреватель. Педагогического призвания в привычном, возвышенном понимании этих слов у нашего мастера, по-моему, не было. К тому же время это для русского театра было не лучшее, и мы, ученики, оказались для Натальи Анатольевны не столько питомцами, сколько резонаторами новых ритмов и нового времени, которое она со свойственным ей настороженным любопытством пыталась разгадать. При этом она не цеплялась за спасительные, казалось бы, в такой ситуации воспоминания: приучала разглядывать и понимать тот театр, который достался в современники. Она побаивалась входивших в моду культурологических теорий и обобщений, брезговала пафосом, научной заумью и любыми литературными красивостями. До того как страшная вялотекущая болезнь выстроила между нею и окружающим миром непреодолимую стену, Крымова успела выпустить два курса. Она сумела научить своих студентов любить театр — но не взахлеб, не растворяясь в нем, а требовательно, строго и иногда даже беспощадно. От нее кроме книг и статей осталось то же, что только и остается от истинно великого театра,— неповторимая интонация.
РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ