Добыча золота традиционно является одной из наиболее закрытых в информационном отношении отраслей во многих странах мира. Даже после того, как стала приоткрываться завеса секретности, окутывавшая еще недавно все, что было связано с золотом на территории бывшего СССР, для большинства российских mass media состояние золотодобывающих комплексов стран ближнего зарубежья остается terra incognita. Воспользуемся удобным случаем, предоставленным первым "золотым" проектом на территории Узбекистана, к реализации которого допущена иностранная компания, чтобы подробнее рассмотреть, как строится инвестиционный процесс в отрасли, едва ли не в наибольшей степени испытывающей на себе давление различного рода политических факторов. Почему именно Узбекистан? — спросите вы. Ответим: потому, что советское золото на самом деле почти всегда было либо российским, либо узбекским. Все остальное умещалось в графе "прочее".
В конце 80-х годов в Узбекистане добывалось 17,8% рудного золота СССР, а с учетом предприятий Минатомэнергопрома, которые вели на территории республики разработку золоторудных месторождений — 53,2% золота, добытого из коренных месторождений. По общему объему добычи золота (70 тонн в год) Узбекистан сегодня занимает среди стран СНГ второе место (после России), и восьмое место в мире. Запасы золота в Узбекистане оцениваются специалистами в 2,5-3 тыс. тонн. Разведано 27 месторождений, из которых освоено пока 19. 7 находятся в эксплуатации. Крупнейшее из них — Мурунтау в Кызылкумах.
Совместный проект по добыче золота: политика есть концентрированное выражение экономики
Поскольку разработкой самого крупного месторождения Узбекистана занимались предприятия Минатомэнергопрома, обычная для золотодобывающей промышленности СССР секретность фактически возводилась в квадрат. Тем не менее не составляло особого секрета, что за годы эксплуатации месторождения скопились довольно значительные отвалы. Это привлекало крупнейшие мировые горнорудные компании, которые могли предложить современные технологии добычи золота из отвалов.
Узбекистан стал одной из первых стран СНГ, создавших специализирующееся на наиболее полной отработке отвалов Мурунтауского месторождения совместное узбекско-американское предприятие "Заравшан-Newmont". Это произошло в 1994 году. В состав СП вошла известная американская компания Newmont Mining Corporation (50% в уставном капитале СП) и два узбекских участника — Навойский горно-металлургический комбинат и Госкомитет по геологии и минеральным ресурсам (по 25%).
Общая стоимость проекта, рассчитанного на 17 лет, первоначально составляла около $150 млн, однако после дополнительных расчетов она была увеличена до $223,769 млн. Почти половина суммы — $105 млн будет предоставлена Узбекистану как кредит 14 западных банков. В первые четыре года СП будет перерабатывать руду со сравнительно высоким содержанием золота, что позволит извлекать до 13,8 тонн в год. Затем должно произойти естественное снижение добычи — до 7-8 тонн. Всего из отвалов месторождения должно быть извлечено более 160 т золота.
Участие в проекте Newmont, ведущего разработки в том числе и в ЮАР, породило немало слухов. Местные наблюдатели полагают, что реальная или предполагаемая связь Newmont с южноафриканским золотодобывающим бизнесом оказала едва ли не решающее воздействие на выбор Ташкента. Как-никак, бизнес ЮАР имеет богатый опыт работы в развивающихся странах и хорошо понимает специфику их экономики. Правда, не исключено, что особого выбора у Ташкента не было. Не всякая иностранная компания рискнет ввязаться в бизнес в Узбекистане.
В совместном проекте предполагается использовать американскую технологию, точнее американскую версию популярной методики кучного выщелачивания бедных пород (в США эта технология используется уже 15-16 лет). По словам директора представительства "Заравшан-Newmont" Дениса Эрвина, эта технология будет применяться в Узбекистане в усовершенствованном виде и включать в себя четыре стадии обработки, а не две. Тем не менее, по мнению российских специалистов, применявшаяся на узбекских предприятиях аналогичная советская технология была совершеннее и дешевле. Любопытно, что это не оспаривают даже американские специалисты.
От выбора технологии зависело и то, кто будет поставлять оборудование. Поскольку куплен американский патент, вся техника поставлена фирмами США.
Узбекистан на мировом рынке золота: экономика есть концентрированное выражение политики
Совместный проект в Мурунтау можно считать пробой пера узбекского руководства. Госкомитет по драгоценным металлам планирует увеличить уровень добычи золота в два раза еще до конца этого года. Составная часть плана — масштабное иностранное инвестирование.
Начиная с 1994 года руководство Узбекистана ведет активные действия по продвижению национального золота на мировые рынки. Прошлым годом датирован первый проект такого рода: 40 т золота из республиканских резервов были размещены в банке Rotshild & Sons. В начале мая этого года состоялся особо не афишировавшийся визит в Ташкент главы банка Rotshild & Sons Эвелина Ротшильда, специализирующегося на операциях с золотом. Гость встретился с Исламом Каримовым; во время личной беседы, по неофициальным данным, была достигнута договоренность о продаже узбекского золота преимущественно через банк Ротшильдов.
Все это прибавило оптимизма той части потенциальных инвесторов, которые в своей деятельности ориентируются на семью Ротшильдов. Канадская фирма Fluor Daniel Right, например, налаживала в свое время сотрудничество с Алмалыкским горно-металлургическим комплексом, предлагая свою технологию разработки золотой руды методом окисления. О своей заинтересованности заявили американская компания BRU Mining Exploration, японские Mitsui и Mitsubishi.
По-видимому, наибольший успех сопутствует британскому концерну Lonrho. В мае прошлого года Lonrho заключил договор о разработке Кызылкумских месторождений в Амантайтау и Доугистау, предполагая применить там свой собственный метод — геологического окисления. Была обговорена также возможность строительства комплексного производства, что позволило бы увеличить объем добываемого золота на 15 тонн ежегодно. Первоначальная стоимость этого проекта составила $109 млн, из которых только $30 млн принадлежали британскому концерну, а $70 млн предполагалось привлечь как кредит Международной финансовой корпорации (МФК).
Однако пока судьба этого проекта — как и прочих проектов с участием иностранного капитала — не вполне ясна. За исключением Newmont еще ни одна компания не добилась доступа хотя бы к части золотых запасов страны. По некоторым сведениям, Newmont ведет переговоры о расширении рамок проекта и разработке не только отвалов бедных пород, но и основных участков месторождения. Но пока разработка коренных месторождений с большим содержанием золота в руде остается исключительной государственной монополией Узбекистана.
Тактика правительства Узбекистана такова: оно не отвергает возможности тесного сотрудничества с иностранными партнерами, но в то же время не торопится заключать генеральные соглашения, постоянно держа потенциальных компаньонов в состоянии напряжения. Такая позиция удобна Ташкенту. Узбекистан становится в глазах всего мира государством, открытым для инвестиций, но при этом столпы национальной экономики местное руководство не оставляет без своего бдительного присмотра.
Это тем более важно, что золото пока является единственным узбекским товаром, пользующимся постоянным спросом на мировом рынке. То есть его можно использовать не только как простой товар, но и как товар политический в переговорных процессах с другими странами. Ташкент считает, что, ослабив сегодня контроль за своими недрами, завтра он не только не досчитается прибылей, но и не сможет противостоять давлению своих партнеров по СНГ. Геополитические амбиции узбекского руководства диктуют необходимость использовать золото как инструмент достижения более общих, чем чисто экономические, целей.
ДМИТРИЙ Ъ-АЛЯЕВ