Через несколько дней исполнится 90 лет со дня рождения лауреата Сталинской, Ленинской и Нобелевской премий Михаила Шолохова. В глазах просвещенного русского читателя последние выступления Шолохова и его охранительная позиция безнадежно скомпрометировали его имя. А навязываемое многим поколениям школьников обязательное штудирование "Поднятой целины" сделало его имя одиозным. Однако не стоит забывать, что Шолохов — единственный русский лауреат Нобелевской премии по литературе, получивший ее, будучи одновременно официально признанным на родине. Нобелевский комитет был прав — "Тихий дон", безусловно, самая яркая книга всей советской словесности.
В каждой национальной литературе любого ее периода существует фигура, окутанная легендой. Шолохов дебютировал "Донскими рассказами", когда ему было двадцать, и даже по меркам 20-х годов, когда в 16 лет командовали дивизиями, это было рекордом. Снискав некоторую известность, Шолохов неожиданно покидает столицу и водворяется в родную станицу, откуда не уезжает больше никогда, и это тоже нетривиальный факт его биографии. В 28-м, в возрасте 23 лет, он выпускает в свет первый, а через несколько лет и второй тома эпического "Тихого Дона", и уже в 34-м переводы романа появляются на Западе. Двадцатидевятилетний Шолохов приобретает широкую международную известность.
Сразу после дебюта Шолохова критика пришла в растерянность. Известно было, что будущий академик АН СССР окончил только четыре класса гимназии, что, впрочем, по меркам советской изящной словесности было немало. Но написать полуграмотному деревенскому юноше за неполных два года полтысячи страниц гениальной прозы — это не укладывалось в голове. Некоторые считали, что Шолохов просто занижает свой возраст, и, кстати, точная дата его рождения остается до сих пор под вопросом. Тогда же, в конце 20-х, всплыла и другая, скандальная, версия шолоховского вундеркиндства — "Тихий Дон" на самом деле сочинил писатель Федор Крюков, погибший в 1920 году. По этой версии записки Крюкова оказались в руках Шолохова, которому оставалось их аккуратно перепечатать и отнести в издательство. Разоблачая наветы, Шолохов не раз выступал в прессе, а позже, когда он оказался при Сталине зачислен в классики соцреализма, этот вопрос отпал сам собой.
После прорыва в ранней молодости Шолохов писал медленно и печатал мало. Начатая в 28-м "Поднятая целина" была закончена только в 60-м. Первый том так и не законченного романа "Они сражались за Родину" писался с 43-го по 58-й. И это все, если не считать рассказа "Судьба человека" и обширной, но второсортной донельзя идеологизированной публицистики. В течение последних двадцати пяти лет жизни Шолохов вообще не написал ни строки. Поэтому, когда в 1965 году шведская Академия присудила "Тихому Дону" Нобелевскую премию, всем было ясно, что сделала она это, как бы извиняясь за нобелевский скандал вокруг "Доктора Живаго" семью годами раньше. Чем вызвала новый скандал: проблема авторства "Тихого Дона" опять стала актуальной. Критики и скептики взялись за перья, и мой школьный преподаватель литературы грозился, помнится, послать в Вешенскую телеграмму: старый учитель, мол, продает подержанный портфель... В 74-м Солженицын опубликовал в Париже книгу безымянного автора "Стремя 'Тихого Дона'", содержавшую текстологический анализ романа и доказывающую, что текст "Тихого Дона" содержит два разнородных пласта. Книгу, разумеется, приписали перу самого публикатора, желающего возвысить свою премию за счет предшественника. Позже, впрочем, авторство "Стремени" раскрылось.
Стало общим местом сравнивать "Тихий Дон" с толстовской эпопеей. Но при близком рассмотрении бросаются в глаза не столько сходство приемов, сколько отличие замыслов. Если Толстой переплел "мирные" линии романа, то Шолохов жирно выделил только одну. Толстой, описывая "войну", до предела конкретен, прослеживая состояние и настроения армии противников сверху до низу, от Александра до капитана Тушина, от Наполеона до его солдат, то шолоховские батальные описания передают лишь всеобщее смятение и хаос; история по Толстому — разумна и поддается анализу, по Шолохову — совершенно иррациональна. Толстовские мир и война — две стороны бытия, у Шолохова любовь Аксиньи и Григория Мелехова — единственное, что более или менее устойчиво в сдвинувшемся с оси мире и перевернутом быте. В этом смысле "Тихий Дон" логичнее было бы сравнивать с "Анной Карениной", поскольку роман Шолохова — не столько книга о войне и смуте, сколько любовный роман. Имея в активе многочисленные написанные вдогонку Шолохову эпопеи и военные хроники, советская литература именно в жанре любовного романа ничего более яркого, чем "Тихий Дон", предложить не смогла. Кроме, пожалуй, того же "Доктора Живаго", дающего как бы "интеллигентскую" версию знаменитой шолоховской книги.
НИКОЛАЙ Ъ-КЛИМОНТОВИЧ