Новый сезон Московский театр юного зрителя открыл премьерой. В театре Генриетты Яновской "Романтиков" Эдмона Ростана — через сто лет после премьеры в Comedie-Francaise — поставил режиссер Андрей Дрознин-младший (есть еще старший, известный театральный педагог по пластике).
Про очарование пьесы "Романтики" (определение с полным правом можно отнести и к спектаклю) не скажешь лучше, чем в последних репликах пьесы: "Легких платьев шелест, легкой рифмы прелесть... игры беззаботные, ссоры мимолетные... легкие мотивы, нежно шаловливые... парочка влюбленных, два отца ворчливые..." Еще там сказано про "картин Ватто изящные тона", — но это уже к спектаклю относится в меньшей степени. Декорации Николая Шаронова действительно живописны, "оперны"; и цветные фотографии многих сцен спектакля, должно быть, напомнят репродукции картин старых мастеров, но только это не Ватто, а что-то среднее между Ватто и поздними романтиками, — как, впрочем, и требует название пьесы. "Картинность" подтверждена и закреплена золоченной рамой сценического портала. Переходить ее границу, словно отделяясь от "полотна", артистам не заказано.
Им вообще в спектакле многое разрешено, чем они и пользуются — с удовольствием, с увлечением, но честно, без злоупотреблений. "Очаровательная комедия" сегодня — жанр к сцене привязчивый, безответственный, и чаще всего вымученно-развлекательный. Считается, что кассовый. У него уже сформировался скучный набор среднеарифметических примет: невнятность сюжета; безликие, вялые молодые герои и жирно-фальшивые немолодые; грубое и несмешное комикование под маркой легкомыслия. Все это к новому спектаклю ТЮЗа не относится, а похвалы в жанре "от противного" в данном случае не должны казаться вымученными.
"Романтики" полнятся комическими и ироническими сюрпризами. Первые делают спектакль нескучным для зрителя, вторые — поддерживают меру театрального остранения для ценителей стилизации. Но ни те, ни другие не ограничивают власти сюжета и не мешают ему. На русской сцене среди всех ростановских пьес почти безраздельно властвовал "Сирано де Бержерак", а "Романтики" до сих пор остаются репертуарным изыском. Так что увлекательность пьесы стоит отнести на счет достоинств новой постановки.
Живущие по соседству молодые герои (Елена Левченко и Игорь Гордин), как им и положено, влюблены друг в друга, но их счастью мешает непримиримая вражда отцов (Игорь Ясулович и Александр Вдовин), воплотившаяся в каменной стене между усадьбами. Конфликты родителей, как и попытка ночного нападения на героиню, однако, оказываются инсценированными, верно рассчитанными на тягу молодежи к запретным контактам и к приключениям. Сюжетный парафраз "Ромео и Джульетты", которым начинаются "Романтики", оборачивается разочарованием: обман раскрывается, чувства остывают, влюбленные расстаются. И прежде чем соединиться вновь, каждому предстоит по-своему разочароваться в романтических иллюзиях. В жизни не всегда есть место подвигу, — меланхолически подмечает Ростан, но это не значит, что в ней нет места любви и верности. "Нам мило только то, что недоступно нам", — откликается французская пьеса на русское "там лучше, где нас нет".
Что до стилизации, то она тут не самоцель, а одна из красок. Жанр спектакля узаконивает приемы старого актерского театра, оправдывает и пылкость, и легкомыслие, и некоторый нажим в подаче текста, и откровенно бенефисные эпизоды Николая Денисова в роли наемного бандита Страфореля и самозваного маркиза. Спектакль располагает к себе, тем более, что театр уважил автора, выполнив его первую ремарку: "Действие происходит где угодно, лишь бы костюмы были красивые".
РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ