При взгляде на телепрограмму текущей недели появляется ощущение тщательно спланированной концептуальной акции. Во вторник российский "Киномарафон" предлагает "Небо над Берлином". День спустя, в среду, НТВ покажет "Тоску Вероники Фосс". Первую картину снял в 1988 году Вим Вендерс, вторую — шестью годами раньше Райнер Вернер Фасбиндер. Обозреватель Ъ СЕРГЕЙ Ъ-ДОБРОТВОРСКИЙ считает, что в обеих есть черты режиссерских автопортретов — если в "Небе над Берлином" действуют ангелы, то "Тоска Вероники Фосс" населена демонами.
Каждый из них играл по своим правилам. Работавший как ломовая лошадь и редко брившийся Фасбиндер в жизни предавался всем возможным порокам, а в кино упорно рвался по ту сторону экрана, каждый раз натыкаясь на его холодную — холоднее, чем смерть — белизну. Он мучился, изнывал, изводил километры пленки, влюблялся в мужчин и женщин, видя в них не мужчин и женщин, а образы еще не снятых фильмов, оглушал себя сверхдозами наркотиков в надежде прикоснуться к тем, чьи лица родились в его собственном воображении. Он умер тридцати шести лет от роду, успев снять более сорока фильмов. Кино убило его, в очередной раз доказав невозможность угнаться за мгновением.
Фильмы Фасбиндера, как правило, малоподвижны. Ощущение статики остается, даже если в кадре что-то происходит. Это — неподвижность отчаяния. И наоборот — длиннющие и монотонные эпизоды Вендерса всегда пронизаны скрытым действием, движением к надежде. Вендерс тоже гнался за временем, но снимал его со стороны, отраженно, по касательной, уподобив экран гигантскому зеркалу, внутри которого проложены маршруты волшебного путешествия. Его герои редко сидят на месте, они ищут потерянный кров или совершают паломничества в культурную историю. Когда в глубине отражения происходит встреча, случается чудо. Двойники вновь становятся целым.
"Небо над Берлином" — история "обыкновенного" чуда. Ангел полюбил прекрасную акробатку и спустился ради нее из заоблачной выси, променяв бессмертие на земное чувство. Почти рождественский сюжет понадобился Вендерсу, чтобы в который раз показать метафору вечного возвращения, самоидентификации в океане хаоса. Все смешано, перевернуто, лишено начала и конца. Небеса ангельской печали неслучайно простерлись над Берлином — пристанищем самых болезненных комплексов германской души. Культура мертва, история забыта. И только браки все еще совершаются на небесах. Ангел, однако, предпочитает земную жизнь, и это, безусловно, сам Вендерс, снимающий в роли циркачки возлюбленную и будущую жену Сольвейг Доммартин и посвящающий фильм трем ангелам — Ясудзиро Одзу, Франсуа Трюффо и Андрею Тарковскому — коллегам и учителям в кинематографе. А заодно размышляющий о кино как таковом. Об искусстве, чьи высокие помыслы обречены жить в образах материального мира.
Фасбиндер тоже снял фильм о себе и о кино. Но в отличие от Вендерса, воистину завороженного зеркальной магией экрана, он показал демоническую изнанку изображения, его страшную и затягивающую власть. "Тоска Вероники Фосс" вышла в год смерти режиссера и выглядит теперь как его завещание, последняя воля смятенной и отравленной души. Отдав героине анаграмму собственного имени, Фасбиндер знал, на что шел. Он вообще предпочитал самовыражаться через женские характеры. И не только потому, что женские образы больше соответствовали излюбленному им жанру обыденной трагедии. Женщины Фасбиндера — лживые, обольстительные, лицемерные и тоскующие — навсегда связались с образом Германии, изнасилованной аденауэровским "экономическим чудом" (помимо прочего, "Вероника Фосс" венчает знаменитую трилогию, начатую "Замужеством Марии Браун" и продолженную "Лолой"), и с делом всей его жизни — с кино.
Именно кино, доступное и ускользающее, как потаскуха Лола, наивное и деловитое, как Мария Браун, величественное и жалкое, как Вероника Фосс, было главной тайной Фасбиндера, его самым сильным допингом и самой постоянной привязанностью. С мрачной иронией он сделал своим "альтер эго" полузабытую кинозвезду-наркоманку, попавшую из-за пагубной страсти в зависимость к садистке-врачу с концлагерным прошлым. В последний раз приоткрылся фасбиндеровский занавес ненависти-любви: как никто умея показать неразделимость пошлости и ужаса существования, для собственной исповеди он избрал криминальную мелодраму, стилизованную и манерную, уравнял фантазию и страдание, киножанр и уходящую натуру, именуемую жизнью.
Ангелы обитают в Раю. Место демонов в преисподней. Однако благодаря кино те и другие порой снимаются со своих мест и напоминают о себе в туманных образах "движущейся картины". Туманных, как небо над Германией, где ангелы и демоны не только маскируются под людей, но и снимают фильмы.