Катализатор роста

Сложные ситуации в экономике возникают достаточно часто. В любой стране и в любые времена. Потому что экономика — это в принципе не очень устойчивая система, имеющая склонность к регулярной потере равновесия. Что же заставляет удерживать баланс в самые сложные времена?

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Причиной трудностей в национальной экономике могут быть внешние факторы: скачки мировых цен на нефть, глобальные финансовые кризисы, масштабные санкции и т. п. А еще экономические кризисы могут стать следствием конфликтов, пандемий и климатических катаклизмов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Например, многие историки считают, что одной из главных причин Смутного времени в России стали катастрофические неурожаи 1601–1603 годов, вызванные, в свою очередь, экстремальным похолоданием, которое случилось из-за мощного извержения вулкана в Южной Америке в 1600 году. Эти неурожаи привели к сильнейшему голоду, обнищанию значительной части населения, опустошению казны и прочим экономическим неурядицам, из которых Россия выбиралась очень долго и тяжело.

Но в последние десятилетия сложные ситуации в национальных экономиках мира порождаются не столько внешними обстоятельствами непреодолимой силы, сколько теми или иными ошибками во внутренней экономической политике: неудачными реформами, несоблюдением бюджетной дисциплины, надуванием финансовых пузырей на рынках, невниманием к решению структурных проблем, торможением модернизационных процессов, снижением эффективности институтов и т. д.

Вместе с тем, как показывает исторический опыт многих стран, в экономике почти всегда находятся внутренние механизмы адаптации, которые позволяют ей приспосабливаться к кризисным шокам, во многом компенсировать последствия неэффективной макроэкономической политики, постепенно восстанавливаться, находить новые точки равновесия и даже снова двигаться вперед.

Движущая сила механизмов адаптации — повседневная деятельность предприятий, домохозяйств, местных сообществ, муниципальных властей и прочих низовых экономических агентов. Люди, будь они предпринимателями или наемными работниками, не хотят разоряться, не хотят беднеть, не хотят голодать. Поэтому они постоянно ищут самые разные способы для того, чтобы решить свои проблемы, возникающие из-за общеэкономических сложностей: больше работают, стараются снизить производственные издержки, меняют ассортимент выпускаемой продукции или места работы, ищут новые рынки сбыта, пытаются осваивать новые технологии и новые профессии. И это, пожалуй, основной фактор, который вытягивает экономику из кризисов.

Ученые-экономисты довольно давно обратили внимание на эту закономерность. Еще в XVIII веке сначала французские физиократы, а потом шотландец Адам Смит сформулировали принцип laissez faire laissez passer («дайте людям действовать, дайте событиям идти своим чередом») применительно к функционированию национальной экономики и ее адаптации к возникающим проблемам. Впрочем, механизмы низовой адаптации настолько мощны, что работают вне зависимости от того, используют ли государства этот принцип в своей экономической политике или нет. Поэтому предприятия и население могли достаточно успешно приспосабливаться к экономическим трудностям даже в рамках советского планового хозяйства.

Вместе с тем идеализировать эти механизмы нельзя. Во-первых, в рамках своей стихийной адаптационной деятельности предприятия и население могут, например, массово уклоняться от налогов, фальсифицировать продукцию, воровать и совершать прочие правонарушения. Разумеется, такие явления мало способствуют гармоничному экономическому развитию. Во-вторых, описанные механизмы плохо работают, когда стране надо решать острые социальные и экологические проблемы. Недаром в этих случаях часто говорят о «провалах рынка». В-третьих, предприятия и домохозяйства неспособны самостоятельно справиться с устранением разного рода структурных диспропорций в экономике. Например, с избыточным ростом мегаполисов на фоне опустынивания периферийных территорий или с технологическим отставанием от передовых стран. Для решения таких проблем необходимо накапливать и целенаправленно перераспределять огромные ресурсы, а разрозненные низовые экономические агенты сделать этого не могут в силу своего малого размера.

Тем не менее, несмотря на все противоречия, внутренние адаптационные механизмы экономики делают ее похожей на игрушку «Ванька-встанька»: система может быстро потерять равновесие, но также быстро начинает искать новый баланс и в итоге находит его. Да, новые точки равновесия не всегда могут устроить граждан страны и ее предпринимательское сообщество, но тут уже должна включаться грамотная государственная экономическая политика.

Вместе с тем надо помнить, что в разных обстоятельствах эффективность одних и тех же механизмов адаптации может сильно различаться. В одних случаях преодоление кризисов происходит быстро и успешно, в других — долго и болезненно. Разумеется, во всех этих случаях одну из ключевых ролей играет качество работы государственной власти, но дело не только в этом. В кризисные моменты очень многое зависит от того, в каком состоянии находится общество. Уровень культуры, степень соблюдения этических принципов, уровень взаимного доверия и общественной солидарности — все это сильно влияет на скорость антикризисной адаптации.

Яркий пример влияния культурного контекста на экономические процессы — это переход от планового хозяйства к рынку в России и других постсоветских странах в 1990-е годы. К сожалению, в те годы многие экономические решения, особенно в бизнес-среде, принимались не в соответствии с законом и традиционной общественной моралью, а в соответствии с этическими принципами преступного мира. В лучшем случае это была «жизнь по понятиям», в худшем — «жизнь по беспределу». В этих условиях было в порядке вещей нарушение законодательства, обман бизнес-партнеров, запугивание конкурентов угрозами физической расправы, давать и брать взятки, проводить махинации с целью приватизации государственных активов «за копейки», подолгу не платить зарплаты наемным работникам. Само государство также в глазах граждан вело себя не лучшим образом, задерживая перечисление денег бюджетникам и пенсионерам, не выполняя свои обязательства по оплате выполненных государственных заказов, глядя сквозь пальцы на коррупцию чиновников и т. д. Все эти процессы привели к деградации общественной солидарности и многолетней экономической войне «всех против всех».

Возможно, именно поэтому трансформационный кризис в России затянулся на долгие годы, приведя нашу страну к двукратному падению промышленного производства и пятикратному сокращению инвестиций в основной капитал.

И наоборот — постепенное возрождение в России традиционной этики и морали стало одной из ключевых причин, предопределивших выход нашей экономики из трансформационного кризиса. И первым сигналом, запустившим тенденции в нужном направлении, я бы назвал решение правительства Е. М. Примакова о том, что обязательства федерального бюджета перед работниками государственного сектора и пенсионерами всегда будут выполняться в полном объеме и без задержек. С тех пор этот принцип воплощается в жизнь практически во всех случаях, что стало важным фактором, обеспечившим рост доверия граждан к государству.

Впрочем, для повышения темпов и качества социально-экономического развития страны простой нормализации отношений в треугольнике «государство—бизнес—население» недостаточно. Нужно, чтобы взаимная терпимость переросла в широкую общественную солидарность по экономическим вопросам. Одно из проявлений такой солидарности — готовность граждан в приоритетном порядке покупать товары и услуги именно отечественного производства.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Подобный подход приветствуется во многих странах мира. Например, экономические историки полагают, что в США принцип «Покупай американское» стал внедряться еще в XVIII веке. Собственно говоря, знаменитое «бостонское чаепитие», давшее начало американскому восстанию против колониальной зависимости от Великобритании, и было одним из проявлений этого принципа. Недовольные американцы утопили в порту Бостона завезенные британской Ост-Индской компанией тюки с чаем, чтобы устранить привилегии англичан по отношению к местным поставщикам. Сейчас уже трудно сказать наверняка, насколько несправедливы и невыгодны были для местных покупателей привилегии для английских торговцев чаем, но в тот момент американцы массово и однозначно поддержали предпринимателей-соотечественников.

Последующие американские рывки, сделавшие в итоге эту страну крупнейшей экономикой мира, также были тесно связаны с американским экономическим патриотизмом, американской национальной гордостью, взаимной лояльностью государства, бизнеса и населения. При этом американцы многократно возвращались к лозунгу «Покупай американское». Это происходило и в 1930-е, и в 1980-е, а сейчас его вернул в повестку дня президент Дональд Трамп. Причем, что характерно, американский бизнес зачастую продвигал этот лозунг активнее, чем государство.

Скептики могут сказать, что вряд ли Трамп сумеет добиться больших успехов в этом направлении, потому что сейчас ситуация с внутренней национальной солидарностью в США много хуже, чем когда-то. Скорее всего, так оно и есть.

Но это никоим образом не отменяет прошлые успехи американского экономического патриотизма.

Многие другие страны также активно использовали и используют принцип «Покупай отечественное». В частности, этот лозунг неоднократно провозглашался в Китае, Индии, Франции, Бразилии, Польше, Финляндии. Встречаются и иные формы общественной поддержки своих производителей. В Норвегии, например, во многих супермаркетах на самых видных местах расположены полки под вывеской «Локальная продукция». На этих полках лежат товары, произведенные в местных муниципалитетах, и эти товары весьма охотно раскупают.

К сожалению, в современной России принцип «Покупай отечественное» пока продвигается довольно робко и скорее на региональном, чем на федеральном уровне.

Во-первых, еще недавно наша официальная экономическая идеология провозглашала, что российская экономика должна быть открыта для свободной международной конкуренции и что помощь отечественным производителям должна быть минимальной. Большая часть лидеров российского бизнеса в лице крупных сырьевых корпораций думала точно так же. Отрезвление пришло лишь с крупномасштабными санкциями стран Запада против России. Во-вторых, у нас в России до сих пор не слишком высок уровень общественной солидарности в экономике. Значительная часть нашей широкой публики по-прежнему не считает поддержку российских производителей товаров и услуг выгодной для себя.

Правда, в разных сферах ситуация с патриотизмом российских потребителей может сильно отличаться. Например, отечественная пищевая продукция в целом имеет очень хорошую репутацию у наших граждан. Помню, как еще в 1990-е годы продавец, торговавший голландским мясом глубокой заморозки на рынке города Якутска, сказал мне: «Я всем говорю, что мясо российское. А иначе никто ничего у меня не купит». Российские металлопрокат и металлоконструкции тоже всегда достаточно высоко ценились отечественными покупателями. В последние годы все больше благожелательных отзывов у соотечественников получают российский сектор цифровых технологий, а также национальная сфера услуг и туристическая отрасль.

Однако во многих других случаях продукция отечественного производства подвергается нашими гражданами жесткой и даже уничижительной критике. В этой связи можно вспомнить, например, отношение широкой публики к отечественным автомобилям. Во многих формальных и неформальных сообществах считается хорошим тоном произносить разные гадости в адрес продукции российского автопрома. Некоторые даже предлагают закрыть автозаводы внутри страны и все машины покупать за рубежом.

Отчасти эту критику можно понять. По качеству наши автомобили во многих случаях действительно уступают зарубежным аналогам. К тому же у многих граждан вызывает раздражение спорная ценовая и налоговая политика государства на автомобильном рынке. Тем не менее запредельный критический настрой общества в этом вопросе мне кажется неправильным. Во-первых, как давнишний автолюбитель я знаю, что на самом деле разрыв в качестве между зарубежными и российскими автомобилями за последние 15–20 лет значительно сократился. Во-вторых, у критиков я не вижу ответа на вопрос, кто будет снабжать автомобилями нашу армию, если мы закроем заводы внутри страны. В-третьих, есть уже немало примеров, когда российские производители товаров и услуг догнали и местами перегнали зарубежных конкурентов по качеству. Например, во внедрении цифровых технологий. Почему такое не может повториться в отечественном автопроме? В-четвертых, очевидно, что улучшение ситуации на российских автозаводах потребует немало времени и больших дополнительных расходов. Слишком велики были предшествующие потери, за которые теперь приходится платить. В любом случае простых выходов из этой ситуации не найдется.

Также нет простых ответов и на вопрос о том, как можно повысить уровень солидарности в российской экономике. Но стремиться к этому надо. И один из способов сделать шаг в нужном направлении — повсеместная активизация принципа «Покупай российское». Этот принцип хорош еще и тем, что ему можно следовать даже в одиночку. Достаточно, например, заходить в магазин и осознанно выбирать отечественную продукцию по штрихкоду. Как известно, первые две или три цифры штрихкода на товаре означают страну регистрации товара. В подавляющем большинстве случаев это означает, что товар полностью или частично произведен в этой стране в соответствии с национальными нормативами. Для России есть десять вариантов такой комбинации — 460, 461, 462, 463, 464, 465, 466, 467, 468 и 469. Если вы увидите одну из этих цифровых комбинаций в начале штрихкода, то это с большой вероятностью именно российский товар.

А еще можно больше путешествовать по России, тратить деньги в гостиницах, заведениях общепита, музеях, а также покупать разные виды местной продукции, поддерживая таким образом экономики регионов. Можно чаще посещать выставки и форумы, на которых представляют товары и услуги российского происхождения. Можно, в конце концов, самому попробовать сделать что-то здесь, в России, лучше других.

В итоге многочисленные малые дела, нацеленные на взаимную поддержку, могут обеспечить большой накопительный эффект, который поможет российской экономике не только выбраться из нынешней сложной ситуации, но и уверенно двинуться вперед.

Дмитрий Кувалин, заместитель директора Института народнохозяйственного прогнозирования РАН