Когда наблюдаешь на центральных телеканалах, как премьер-министр страны с пристрастием расспрашивает продавщиц, почему цены на молоко у них выше, чем в соседней области, а те отвечают, что не сами их придумывают (а что, собственно, премьер от них хотел услышать — лекцию по экономике?), в голове крутится слово "популизм". И продолжает крутиться в свете последующих событий — требований к губернаторам срочно разобраться с ростом цен, активизировать работу антимонопольной службы по выявлению ценовых сговоров и т. д.
Наверное, это в некоторой степени защитная реакция организма — даже думать не хочется, что правительство всерьез решило начать борьбу с инфляцией на продовольственном рынке путем добровольно-принудительной фиксации цифр на ценниках, уж больно неприятные аналогии из не столь уж давнего социалистического прошлого приходят на ум. Да и сам премьер буквально первым заявлением после назначения — о необходимости срочно обуздать коррупцию — дал повод для подобных выводов: так, по данным опроса предпринимателей, проведенного Ассоциацией менеджеров и ИД "Коммерсантъ", более половины российских бизнесменов сочли это предвыборным популизмом.
Однако, как ни классифицируй заявления премьера, в условиях вертикали власти слова, сказанные главой правительства на всю страну, подлежат не осмыслению, а исполнению. И вот уже губернаторы начинают собирать производителей и продавцов и заключать пакты о неповышении цен на товары первой необходимости до конца года. Они что, всерьез считают, что это решит проблему роста цен, и никому не придет в голову спросить, что будет в новом году, и связать их действия исключительно с предвыборной ситуацией?
Наверное, понимают. Равно как и чиновники антимонопольной службы, видимо, где-то в глубине души осознают, что проверка ценников в магазинах и поиски признаков сговора продавцов — прием в борьбе с монополизмом малоэффективный, как и разного рода "месячники стабильных цен" — в борьбе с инфляцией. Поскольку борьба, как всегда у нас бывает, идет с симптомами, а не с причинами заболевания.
Причины же во многом связаны с действиями самих властей. Поскольку монополизм на продуктовом рынке, если, конечно, он существует, никак нельзя назвать "естественным" — не такие уж серьезные инвестиции требуются для входа на этот рынок, тем более на местном уровне. Другое дело, что на практике получение всякого рода разрешений и согласований оборачивается действительно серьезной проблемой — и в связи с личной заинтересованностью чиновников в том, чтобы оградить действующих участников рынка от конкуренции (есть ощущение, что у нас редкий градоначальник не имеет родственника-бизнесмена), и из-за банального желания чиновников жить не только на зарплату. Понятно поэтому, откуда у нас так много монополий, причем на местном уровне. А заодно почему экономический рост в стране сопровождается получением репутации одного из самых коррумпированных государств в мире. В соответствующем рейтинге международной организации Transparency International Россия, по итогам 2007 года, спустилась с прошлогоднего 126-го места на 143-е, разделив его с Индонезией, Гамбией и Того.
Но бороться с засильем чиновников силами самих чиновников — сомнительная затея с точки зрения здравого смысла. Сделать же их зависимыми от потребителей — затея сомнительная с точки зрения идеологии вертикали власти, предусматривающей полную зависимость функционера лишь от начальства. Начальство же подобное положение дел вполне устраивает. Ведь взлет цен на продовольственном рынке — это отличный повод с ними побороться, публично встать на защиту интересов народа, набрать политические очки и оседлать ту самую вертикаль власти. А это уже не популизм, это — искусство большой политики, интересами которой у нас определяется все. Так что круг замкнулся, выхода нет.