Реформа Внешэкономбанка (ВЭБ) СССР, действовавшего последние 16 лет на сомнительных юридических основаниях, наконец началась. ВЭБу удалось пролоббировать создание на его базе Банка развития с капиталом в размере 70 млрд рублей и гигантскими полномочиями, которые зафиксированы в законе "О Банке развития внешнеэкономической деятельности (Внешэкономбанке)". В середине мая этот закон вступил в силу, а две недели назад председателем правления нового госбанка назначен ВЛАДИМИР ДМИТРИЕВ, до сих пор возглавлявший ВЭБ СССР. Первое интервью в новой должности он дал специальному корреспонденту Ъ ЕЛЕНЕ Ъ-КИСЕЛЕВОЙ.
— Помимо закона "О Банке развития" полномочия нового банка будут описаны в меморандуме о его финансовой политике. Когда он будет готов?
— По плану, утвержденному правительством, меморандум должен быть готов до середины июля. Пока у ведомств разные подходы, но я с большой долей уверенности могу сказать, что на следующей неделе согласованный вариант должен быть направлен в правительство.
— Каковы основные положения меморандума?
— Во-первых, там будут прописаны основные критерии финансовой устойчивости банка. Мы считаем, что их необходимо прописать, несмотря на то что ВЭБ не подконтролен ЦБ РФ: перед нами поставлена задача стать максимально открытым банком. В этой связи мы предлагаем указать в меморандуме такой критерий, как достаточность капитала в размере 8%. Есть также смысл говорить о рентабельности активов, капитала — то есть обо всем том, что необходимо для оценки эффективности работы банка. Хотя эти критерии, наверное, в меньшей степени репрезентативны, поскольку извлечение прибыли не является основной целью деятельности банка, так что наши показатели будут отличаться от среднестатистических по банковской системе.
Во-вторых, там будут указаны основные профильные бизнесы ВЭБа — транспортная инфраструктура, энергетика (включая атомную), авиастроение, судостроение, высокие технологии, поддержка малого и среднего бизнеса, нанотехнологии.
— А как насчет капитализации региональных банков за счет средств ВЭБа? Эта сфера деятельности также определена в качестве приоритетной?
— Мы полагаем, что это следовало бы сделать. В частности, мы уже купили долю в тольяттинском Национальном торговом банке, который будет сопровождать наши проекты в Поволжском регионе.
— Капитализация банков — это пожелания государства или ВЭБ таким образом создает собственную филиальную сеть?
— Конечно, это связано прежде всего с тем бизнесом, который нам придется реализовывать в регионах. Речь идет о крупных инфраструктурных проектах, где нужно контролировать целевое использование средств. С другой стороны, одновременно мы займемся поддержкой малого и среднего бизнеса, что решает задачу капитализации банков. Мы планируем отбирать перспективные для совместной работы региональные банки, входить в состав акционеров этих банков, капитализировать их, развивать их профильный бизнес. Решения будет принимать наблюдательный совет — это обычная банковская практика. Точнее, практика институтов развития, которые входят в капитал банков и компаний, чтобы создать потенциал роста и потом выйти, обеспечив себе необходимую доходность. Этим, кстати, занимаются ЕБРР (Европейский банк реконструкции и развития.— Ъ) и IFC (Международная финансовая корпорация, входит в структуру Всемирного банка.— Ъ).
— Сколько ВЭБ готов потратить на поддержку российской банковской системы?
— У нас уже есть собственное понимание этого, но я бы не хотел преждевременно обнародовать цифры, поскольку их предстоит согласовать с правительством. По крайней мере, вносить в меморандум конкретные цифры мы не предполагаем. Документ рассчитан на три года, и в нем можно обозначить структуру кредитного портфеля (долгосрочные, среднесрочные кредиты, отраслевое деление). Если государство сочтет необходимым включить в меморандум и эти параметры, мы это сделаем. Тем более что есть возможность корректировать параметры меморандума.
— Вас интересует только контрольный пакет в банках?
— Не думаю, что есть смысл говорить о контрольном пакете. Упор может быть сделан на банки самостоятельные и состоявшиеся, требующие капитализации, поэтому речь может идти о блок-пакетах. Возможно, даже о пакетах меньшего размера, но обеспечивающих нам участие в управленческой деятельности.
— В каких регионах будете покупать банки?
— Мы хотели бы купить что-то в Красноярском крае с учетом того, что мы плотно вошли в проект по освоению Нижнего Приангарья. Дальний Восток — само собой. Мы уже входим вместе с Банком развития Китая в ряд проектов, которые находятся в предреализационной стадии на Сахалине, например строительство цементного завода, который предполагается построить за счет китайских технологий и оборудования. Это нефте- и газохимия на Сахалине. Там есть ряд попутных производств, где возможно использовать ресурсы банка для строительства предприятий. Мы сейчас на эту тему ведем переговоры с администрацией Сахалинской области.
Еще один регион — Урал, где у нас ряд крупных клиентов, например Уралвагонзавод и его смежники, также мы планируем принять участие в реализации программ развития "Урал промышленный--Урал полярный". Это инвестиции в сотни миллиардов рублей. Сейчас мы ведем диалог с екатеринбургским СКБ-банком о наполнении конкретным содержанием нашего соглашения о сотрудничестве. Это крупный региональный банк, который во многом сориентирован на бизнес Трубной металлургической компании (ТМК). Но банк не только обслуживает ТМК, но и участвует в ряде нацпроектов — доступное комфортное жилье, туристические и рекреационные зоны, глубокая переработка минеральных ресурсов, высокие технологии и т. д. Банк заинтересован в сотрудничестве с нами, и сейчас мы выстраиваем бизнес по отдельным направлениям.
— ВЭБ войдет в капитал СКБ-банка?
— Пока мы об этом речь не вели, но войти в капитал компаний, которые представляют для нас и для этого банка совместный интерес,— это вполне реально.
— Все эти проекты будут осуществляться на условиях частно-государственного партнерства?
— Да. В этом и смысл участия Банка развития. Он обеспечит инвестиции в те инфраструктурные проекты, без которых частный капитал в отдаленные регионы просто не пойдет. В сферу наших интересов входят Нижнеякутские угольные месторождения, особенно с учетом того, что они подпадают под программу соинвестирования за счет инвестиционного фонда в рамках Корпорации развития Южной Якутии. Мы рассчитываем на то, что пойдет совместный проект с Объединенной промышленной корпорацией по Элегестскому угольному месторождению, где предусматривается строительство почти 400-километровой железнодорожной ветки. Короче, все, что находится за Уралом, для нас представляет несомненный интерес.
— Вы будете входить в капитал таких корпораций?
— Да, по крайней мере у нас есть неплохой опыт в Красноярском крае, где совместно с краевой администрацией, "Русалом" и ГидроОГК мы создали корпорацию развития края (у каждого из участников по 25%). Мы собираемся участвовать в качестве инвестора в строительстве целлюлозно-бумажного и домостроительного комбинатов. Уже очевидно, что красноярская корпорация дает реальные плоды. Создать аналогичные корпорации нам предлагают администрации ряда регионов. И есть инвесторы, заинтересованные в том, чтобы вместе с администрацией и Банком развития реализовывать такие проекты.
— Вы перенесете эту практику на другие регионы?
— В общем, да. Я думаю, что вполне резонно говорить об аналогичных проектах в Восточной Сибири, Забайкалье, на Дальнем Востоке. Я не исключаю, что конфигурация может быть другой. Например, появится один крупный инвестор, и тогда мы создадим треугольник — администрация, мы и частный инвестор. Мы можем работать и без вхождения в капитал, просто как кредитор и финансовый консультант на условиях проектного финансирования.
— Из тех проектов, которые были у ВЭБ СССР, планируете выходить, например из НОВАТЭКа или проекта по строительству Шереметьево-3?
— В НОВАТЭКе у нас доли уже нет, а из МАШ (Международный аэропорт Шереметьево.— Ъ) выходить пока не планируем. Кстати, под проект строительства Шереметьево-3 мы привлекли у синдиката японских банков $230 млн сроком на 13 лет. Для российской банковской системы и по срокам, и по объему — это уникальный кредит.
— Осенью прошлого года ВЭБ стал владельцем 20% акций компании "Евразийский", одного из частных операторов в сфере ЖКХ. Планируете ли новые приобретения в этом секторе?
— "Евразийский" — это не только ЖКХ, но и инфраструктура. Это и водоканалы, и водоотводы. Кстати, в Ростовской области "Евразийский" оказался победителем конкурса на использование средств инвестфонда. Так что здесь в прямом смысле профильный для Банка развития проект. А что касается ЖКХ, у нас есть еще один проект — в Курганской области в рамках соглашения с местной администрацией по переоснащению теплосетей, модернизации местного электро- и теплоснабжения. Уже создана специальная компания, с которой мы подписали соглашение о сотрудничестве и достигли договоренности о вхождении в капитал оператора проекта "Тоболэнерго".
— Готов ли ВЭБ разрабатывать схемы проектного финансирования в секторе ЖКХ и на рынке недвижимости, на котором он не слишком активен?
— Недвижимостью заниматься мы не можем по определению. Это не наш профильный бизнес, иначе будем отбирать хлеб у коммерческих банков. Мы будем заниматься, безусловно, национальными проектами в контексте реализации программы "Доступное и комфортное жилье". Не финансировать строительство в интересах девелоперского бизнеса, а, скажем, взять под комплексную застройку район города, например, в Чувашии. Но в большей степени я ориентируюсь на жилищное домостроение, промышленность стройматериалов — например, построить домостроительный комбинат, создать параллельно иные мощности, которые решали бы задачи коммунального строительства, малого и среднего бизнеса.
— Известно, что в этом году ВЭБ финансово помог компании Airbridge купить венгерскую авиакомпанию Malev. Почему? Не планирует ли банк стать совладельцем создающейся в России авиакомпании "Эйрюнион", дружественной Airbridge?
— Я вам скажу так. Проект Абрамовича (Борис Абрамович, гендиректор "Красэйр".— Ъ) по Malev был поддержан на самом высоком политическом уровне, поскольку речь шла о поддержке интересов российского бизнеса за рубежом. Но поддержка не самоцель, мы вошли в этот проект, видя возможности для синергии бизнеса "Красэйра" и Airbridge и имея в виду перспективу создания "Эйрюнион".
— У вас будет доля в этом проекте?
— Об этом речь не идет. Да, это поддержка, ведь одно из приоритетных направлений деятельности банка — поддержка российского промышленного экспорта и экспорта услуг. В данном случае мы обеспечиваем поддержку российской авиационной компании, оказывающей услуги за рубежом. Мы также взаимодействуем с "Зарубежнефтью" и ее дочерней компанией "Нефтегазинкор" в планах по приобретению нефтехимических активов в Сербской Крайне в Боснии с последующей реконструкцией и модернизацией производства силами российских специалистов. Неделю назад я был в Боснии, мы осматривали объекты и вели конкретные переговоры о структурировании бизнеса. Сразу скажу, входить в капитал мы не планируем.
— Когда, по вашим подсчетам, Банку развития перестанет хватать капитала?
— Пока у нас капитал вообще не сформирован. Пока только ВЭБ СССР внес свое имущество в собственность госкорпорации. Наш капитал по российским стандартам отчетности на сегодняшний день составляет порядка $650 млн — по МСФО это более $1 млрд. По закону до конца года капитал должен быть сформирован в размере не менее 70 млрд рублей. Вернее, в течение шести месяцев после регистрации — стало быть, 8 декабря.
— Он будет формироваться за счет бюджетных средств?
— Я исхожу из того, что так или иначе это пройдет через бюджетный процесс, что потребует поправок в бюджет-2007.
— Вы как-то публично сказали, что для этого будут привлечены средства стабфонда?
— Сказал не я. Это сказал Алексей Леонидович Кудрин (министр финансов.— Ъ). Речь шла о том, что на институты развития в ближайшее время будет потрачено порядка 300 млрд рублей. Из них, по словам Кудрина, 250 млрд пойдет на капитализацию Банка развития. Президент РФ сказал о том, что эти средства будут выделены из фонда национального благосостояния. Однако этот фонд будет сформирован не позднее 1 февраля, а значит, должны быть какие-то иные источники. Говорили о доходах, полученных от продажи активов ЮКОСа, но Кудрин сказал, что возможно задействовать стабфонд, компенсировав потом из других источников.
— Это реально?
— Правительству решать. Давайте исходить из того, что законом предусмотрено использование средств стабфонда на две цели — досрочный выкуп внешнего долга и погашение дефицита бюджета пенсионного фонда. Иные возможности исключены.
— Участники рынка, подававшие заявки на получение средств из инвестфонда, считают, что функции по управлению этим фондом должен осуществлять ВЭБ как агент правительства, а не чиновники. Вы к этому готовы?
— То, что ВЭБ и его специалисты в состоянии решать серьезные задачи по управлению госресурсами, это очевидно. Вполне резонно ставить вопрос о привлечении к управлению такими фондами крупных профессиональных институтов. При этом речь, разумеется, идет не только о Внешэкономбанке.
— До какого момента вы будете выполнять функции долгового агентства и государственной управляющей компании по работе с пенсионными накоплениями "молчунов"?
— По моей информации, у правительства нет планов лишить нас в обозримом будущем статуса агента правительства по обслуживанию внешнего долга и государственной управляющей компании по управлению накопительной частью пенсионных средств. На самом деле я не вижу целесообразности это делать. Как говорится, лучшее — враг хорошего. Сейчас под управлением ВЭБа находится примерно 270 млрд рублей будущих пенсионеров. Мы еще в прошлом году предлагали расширить нашу инвестиционную декларацию и сделать возможным инвестирование этих средств в облигации и, возможно, акции российских и зарубежных эмитентов с тем, чтобы диверсифицировать наши вложения. И, судя по всему, это предложение получило серьезную поддержку в правительстве и профильных министерствах. Мы по-прежнему считаем возможным использовать пенсионные средства для реализации инвестиционных задач.
— То есть для финансирования инфраструктурных проектов?
— Да, инфраструктурных проектов, которые реализуются на началах частно-государственного партнерства и могут быть реализованы за счет выпуска ценных бумаг, гарантированных государством. Таким образом, нам не нужно будет вносить какие-либо изменения в нормативные документы, мы сможем эти бумаги покупать за счет пенсионных средств. Подчеркиваю, что речь не идет о прямом кредитовании каких-либо проектов. Мы предлагали также снять ограничения на инвестирование в ипотечные бумаги, потому что в соответствии с нашей декларацией мы можем покупать только те ипотечные бумаги, которые гарантированы государством. Но поскольку в ипотечных бумагах уже присутствует залоговый элемент, мы считаем гарантии государства избыточными. Это даст нам возможность, с одной стороны, еще более диверсифицировать наши вложения, а с другой — поднять ликвидность российской банковской системы за счет секьюритизации этих активов. Вопрос этот, кстати, весьма актуальный, и президент на Госсовете ставил задачу привлечения пенсионных средств в решение задачи строительства доступного и комфортного жилья.
— Согласитесь, что по сравнению со своими коллегами из других банков развития, ЕБРР, Мирового банка, вы находитесь в уникальной ситуации с точки зрения количества функций.
— Ситуация уникальная. Действительно, ни один из банков развития, уж не говоря о международных институтах развития, не совмещает в себе столько функций — и государственная управляющая компания, и внешний долг, и внутренний долг (мы являемся уполномоченными по взысканию проблемной задолженности с предприятий-должников). Но так уж исторически сложилось. И коль скоро хорошо работающая система сформировалась, резать по живому, чтобы только обеспечить чистоту эксперимента, на мой взгляд, нецелесообразно. Эти агентские функции дают нам дополнительные возможности для реализации профильных задач Банка развития. Так, целый сегмент работы банка с внешним долгом и финансовыми активами связан с возможностью продвижения интересов российских компаний за рубежом, поощрения российского промышленного экспорта, когда мы ведем речь о погашении долга за счет товарных поставок. С другой стороны, индийский и сирийский долги могут быть использованы для обеспечения инвестиционных интересов российских компаний в этих странах.
— А что, кто-то из российских компаний заинтересован в использования сирийского долга, как это было в случае с АФК "Система" и индийским долгом?
— Довольно большое количество — та же АФК "Система" заинтересована в туристической инфраструктуре в Сирии, Пумпянский (Дмитрий Пумпянский, гендиректор ТМК.— Ъ) интерес проявляет и к туризму, и к профильному бизнесу в Сирии. Это и "Зарубежводстрой", это и "Стройтрансгаз", это и ЛУКОЙЛ. Большое число компаний готовы были бы использовать сирийские активы для своих инвестиций с последующим расчетом с российским бюджетом. Следует иметь в виду, что это государственный кредит, который учитывается во Внешэкономбанке, и в этом контексте можно выстраивать систему поддержки российского промышленного экспорта.
— Будет ли банк работать на рынке ценных бумаг?
— Будет. Эта деятельность не будет приоритетной, но она важна с точки зрения поддержания собственной ликвидности банка. ВЭБ ежедневно работает на рынке ценных бумаг как с российскими, так и иностранными эмитентами. Разумеется, мы не пускаемся в рискованные операции с бумагами третьего-четвертого эшелона. Но я полагаю, что мы будем заметным игроком на рынке ценных бумаг, конечно же согласовывая свою политику с наблюдательным советом. У нас в капитале будет 250 млрд рублей, но это же не значит, что все эти средства сразу пойдут на реализацию каких-то проектов. Капитал будет размещен в ликвидные активы. Мы настаивали на том, чтобы уставный капитал банка не использовался на финансирование его текущей деятельности. Эти средства прежде всего должны служить основой для привлечения ресурсов.
— Это позволит вам привлечь дешевые деньги?
— Разумеется. Дешевые деньги нужны там, где доходность априори минимальна, а окупаемость проекта длиннее и ресурсы гораздо объемнее. То есть там, где неинтересно работать коммерческим банкам. Вот в этом наша миссия, реализации которой способствует и освобождение банка от налога на прибыль.
— А другие налоги платите?
— Разумеется. Мы национальный банк развития, у нас даже ИНН свой есть. ВЭБ — российский резидент.