Мосгорсуд отправил на дополнительное расследование уголовное дело по обвинению бывшего дознавателя отделения дознаний ОВД "Северное Тушино" УВД Северо-Западного административного округа Москвы Валерия Корякова во взяточничестве (ст. 173 ч. 3 УК России) и злоупотреблении служебным положением. (ст. 170 ч. 1 УК России).
По материалам следствия, в период с 21 мая по 3 августа 1993 года милиционер неоднократно требовал и получал взятки от Сергея Балашова и Сергея Конторовича (дело по обвинению их в хулиганстве (ст. 206 УК России) находилось в его производстве), обещая либо закрыть дело, либо переквалифицировать обвинение на более "легкую" ст. 112 УК России (умышленное легкое телесное повреждение или побои). Одновременно Коряков путем должностных подлогов вносил в протоколы допросов свидетелей заведомо ложные сведения, склонял потерпевших к примирению с обвиняемыми, "сокрыл" одного из потерпевших и данные о том, что другой потерпевший, избитый Балашовым и Конторовичем, зафиксировал полученные телесные повреждения в травмопункте.
Балашов и Конторович, которые к началу августа уже передали Корякову довольно крупную сумму в долларах, были обеспокоены тем, что милиционер продолжает требовать денег, а дело не закрывается. В конце концов они отправились в РУОП ГУВД Москвы, где им выдали "помеченные" $200 и диктофон. 3 августа 1993 года Балашов и Конторович в рабочем кабинете Корякова передали ему деньги и записали свою беседу с ним. Из расшифровки записи, по мнению следствия, явствует, что Коряков был готов к получению взятки и приказал обвиняемым положить деньги в тумбочку, откуда они и были извлечены при обыске. Всего же в период с 21 мая по 3 августа, по подсчетам следствия, Коряков получил от Балашова и Конторовича $820.
Будучи допрошенным в ходе следствия, Коряков своей вины не признал, заявив, что все происшедшее является провокацией. По его словам, он не только не получал от Балашова и Конторовича взяток, но даже не вел с ними никаких разговоров о деньгах. Он действительно собирался закрыть их дело "на свой страх и риск", но действовал в данном случае бескорыстно, из сочувствия к Балашову, который якобы просил его сделать это побыстрее, так как у него с 15 августа начинался отпуск. При этом Коряков был твердо уверен в том, что состав преступления, предусмотренного ст. 206 УК России, в действиях Балашова и Конторовича отсутствует. Каким образом помеченные купюры оказались в его кабинете, он не знает.
В ходе рассмотрения уголовного дела в Мосгорсуде адвокат Корякова неоднократно обращал внимание судей на неполноту предварительного следствия и заявил несколько ходатайств. Он, в частности, просил провести фоноскопическую экспертизу аудиозаписи разговора взяткодателей с Коряковым, чтобы выяснить, не имел ли место монтаж записи; все ли фразы, приписываемые следствием подсудимому, произнесены им; исключается ли возможность того, что ряд фраз произнесен родным братом-близнецом подсудимого Виктором Коряковым. Последний, как отмечается в определении Мосгорсуда, работал в дежурной части ОВД "Северное Тушино" и дал свидетельские показания о том, что летом 1993 года он неоднократно произносил фразу "клади в тумбочку", когда ему приносили различные бумаги.
Рассмотрев это и ряд других ходатайств защиты, суд удовлетворил их, сочтя нужным отправить дело на дополнительное расследование, поскольку и проведение фоноскопической экспертизы, и некоторые другие мероприятия, на которых настаивал адвокат, находятся в компетенции следственных органов.
Вчера представители концерна "Отон" опровергли выдвинутую Ъ 2 апреля версию о связи концерна с Андреем Исаевым (в уголовной среде "авторитет", известный под кличкой "Роспись"), машина которого была взорвана 30 марта в Крылатском. Как сообщалось ранее, в результате взрыва погиб водитель г-на Исаева Сергей Шайфуллин, а сам Исаев получил ранение. Пострадали находившиеся поблизости двое детей и милиционер.
По словам начальника юридической службы "Отона" Михаила Щукина, ни г-н Исаев, ни г-н Шайфуллин никогда в концерне "Отон" не работали, а взорванная машина концерну не принадлежала. Доктор экономических наук, председатель правления банка "Отон" Сергей Исаев ничего общего со своим ранее неоднократно судимым однофамильцем не имеет.
Г-н Щукин также сообщил корреспонденту Ъ, что следователи, ведущие дело, возбужденное по факту взрыва, гибели и ранений людей, в концерне не появлялись и выяснить ничего не пытались, и это подтверждает тот факт, что разрабатываемые следствием версии не имеют к "Отону" никакого отношения.
В заключение г-н Щукин предположил, что ошибочная версия о связи "Отона" с преступным авторитетом возникла потому, что от взрыва пострадал и автомобиль ВАЗ-2106, принадлежавший концерну и находившийся в непосредственной близости от места взрыва.
Прокуратура Хабаровска возбудила уголовное дело по ст. 931 УК России (хищение государственного или общественного имущества в особо крупных размерах) по факту хищения со склада Комсомольского-на-Амуре авиационного объединения 4 тонн никеля на сумму 26 млн рублей. Об этом сообщила пресс-служба УВД Хабаровского края.
В ночь с 5 на 6 апреля неизвестные пока похитители открыли замок склада ключом и каким-то образом сумели вывезти 4 тонны никеля с охраняемой территории предприятия. Поиски "по горячим следам" успеха не принесли. Сейчас следствие активно разрабатывает версию о причастности к хищению рабочих авиационного объединения и его охранников.
В Тверском межмуниципальном суде Москвы состоялось очередное заседание по искам бывших работников Даниловского рынка и его бывшего директора Валерия Темникова к Москомимуществу и нынешней администрации рынка о восстановлении их на работе. Ъ следит за развитием событий с февраля 1994 года.
Как сообщалось ранее, конфликт разгорелся после того, как 22 июля 1992 года мэрия Москвы издала постановление о передаче рынка "Торговому дому 'Союза казаков'". Согласно этому документу, имущество рынка передавалось в городскую собственность, а на базе ликвидированного предприятия учреждалось новое.
Как отмечается в исковом заявлении, правительство Москвы не имело права издавать постановление о ликвидации предприятия, которое являлось юридическим лицом и подчинялось префектуре Южного округа. По мнению истцов, речь могла идти только о реорганизации предприятия при передаче рынка в государственную собственность, поскольку по Закону о предприятиях ликвидация юридического лица возможна только при согласии его коллектива. По словам истцов, на собрании трудового коллектива 18 апреля 1993 года при обсуждении вопроса о будущем статусе Даниловского рынка его работники высказались против передачи рынка в госсобственность, а заодно и против смены руководства. Однако после того как решением Москомимущества вместо г-на Темникова на должность управляющего рынком был все-таки назначен сотрудник "Торгового дома 'Союза казаков'" Николай Павлов, всех работников рынка, не написавших из солидарности с директором заявления о приеме на работу попросту не стали пускать к рабочим местам. Таким образом, как считают истцы, мнение трудового коллектива было полностью проигнорировано.
Выступивший на вчерашнем заседании суда представитель Москомимущества пояснил, что статус Даниловского рынка, по мнению его ведомства, четко определен не был. Во-первых, решение о передаче рынка префектуре было принято, но должным образом не оформлено. Бывшее руководство рынка не провело регистрации предприятия в Московской регистрационной палате, как того требует постановление правительства Москвы от 17 сентября 1991 года. Ссылки же истцов на поданную в Москомимущество в декабре 1991 года заявку на приватизацию несостоятельны, поскольку колхозные рынки в столице по распоряжению мэрии приватизации вообще не подлежат. Таким образом, по мнению представителя Москомимущества, создание нового предприятия на базе ликвидированного старого было вполне законно. Ъ вернется к теме после вынесения судебного решения.