В понедельник были подведены итоги XXIII международного кинофестиваля в Роттердаме. Поскольку здесь нет официального конкурса, все внимание было приковано к решениям двух жюри. Приз FIPRESSI — международной критики — достался китайскому фильму "Красные четки" (Red Brads) режиссера Хе И. Голландское же жюри наградило картину Александра Рогожкина "Жизнь с идиотом".
Успех китайского фильма можно было заранее предсказать. На фоне обширной, широко разрекламированной китайской программы "Красные четки" концентрируют все родовые признаки диссидентского произведения: аллегорический характер среды (действие происходит в психбольнице); душевные томления героев, не находящих себе места в мире; "нонконформистский" черно-белый характер изображения.
Смелее оказался выбор голландского жюри, сделанный среди великого множества фестивальных лент со всего мира. Правда, как объяснил голландский коллега, речь не шла об абсолютно лучшем фильме. Этот немаловажный приз даст право на прокат в Нидерландах. Некоторые из представленных на фестивале лент таким правом уже обладали, другие и не могли на него претендовать в силу своей антикоммерческой специфики. "Жизнь с идиотом", поставленная по рассказу Виктора Ерофеева, оказалась оптимальной претенденткой.
Возможно, сердца критиков растопили также панические сигналы о закрытии "Ленфильма", — студии, традиционно поощряемой в Роттердаме. Тем более, что аналогичные стенания доносятся и с "Мосфильма". Правда, прямодушным голландцам трудно понять, как угроза кризиса сочетается с богатой экспериментальной продукцией. Так же, как трудно увязать крайний пессимизм и беспомощность перед американским натиском с апломбом некоторых наших творцов, упорно твердящих, что судьбы мира решит Россия.
И состоявшаяся дискуссия о "Ленфильме", и история с картиной Рогожкина подтвердили полярность наших и западных критериев и оценок. Та же "Жизнь с идиотом", ставшая фестивальным фаворитом в нынешнем сезоне, подверглась резким критическим нападкам у себя дома. Еще бы — Рогожкин имеет смелость публично заявлять, что идиотизм сидит в крови русского народа. На родине этот фильм обвиняют в аморальности и непатриотичности, а за границей ценят его за черный юмор, четкость сюжетной конструкции и профессионализм режиссуры.
"Прецедент Рогожкина" свидетельствует о том, что и у нас складывается новая разновидность цензуры. Не та, рыночная, о которой мы писали в предыдущем репортаже с Роттердамского фестиваля. Это цензура, пользуясь советской терминологией, общественного мнения, а согласно западной — политкорректности (political correctness). Порой она оказывается пожестче прежней — тоталитарной.
Созданная в Роттердаме организация Film Free (Свободное кино) на сей раз проявила интерес не только к остаткам тоталитарной цензуры в Китае, но и к тому, что происходит, например, в свободной объединенной Германии. Там во многих землях фактически запрещена документальная лента Винфрида Боненгеля (Winfried Bonengel) "Профессия — неонаци". Мотив прост: в фильме показана деятельность молодого неонациста без какого бы то ни было комментария. С точки зрения блюстителей политкорректности, режиссер был обязан прояснить свою (антифашистскую) позицию и четко заявить ее с экрана. Он же полагает, что фильм способен говорить сам за себя.
Попытки дистрибуторов показать картину даже не в официальной программе, а просто на кинорынке предстоящего Берлинского фестиваля, натолкнулись на стену сопротивления. Официальным поводом для отказа послужили... соображения безопасности в фестивальной зоне. Очевидно (если исходить из того, что картина грешит попустительством фашизму), выходок следует ожидать со стороны антифашистов.
Зато в Берлин попала картина "Закат века — завещание Л. З.". Попала — и осела там в ожидании фестиваля. Вопреки желанию режиссера Лордана Зафрановича (Lordan Zafranovich), в Роттердаме удалось показать только видеокопию. Это еще один вид цензуры, вызванный борьбой фестивальных амбиций.
Хорват Зафранович (в свое время снявший знаменитый своим жестоким реализмом фильм "Оккупация в 26 эпизодах") создавал новую ленту семь лет — в Загребе, Вене, Париже и Праге. Он проработал и скомпоновал горы документальных архивных материалов о фашистской Хорватии 1941-1945 годов, используя пропагандистские фильмы того времени. В результате появилось очень личное художественное послание человека, считающего, что прежде чем обвинять другие народы, следует разобраться в грехах собственного. Эта картина не могла бы появиться при социализме, поскольку она бы подрывала репутацию Югославии как партизанской страны. И она же вызвала неприятие в независимой Хорватии, ибо современный национализм обнаруживает общность с тем, что наделал бед в прошлом.
Эскалация югославской войны подтвердила мрачные предчувствия Зафрановича, с которыми он приступал к этой трехчасовой "монтажной эпопее". Реальные события превзошли воображение и позволяют говорить о крахе шестидесятнических иллюзий мирового братства и о подъеме новой волны национал-фашизма в Европе. Характерно при этом, как трогательно находят общий язык прохорватские неонаци в Германии и просербские шовинисты в России, разыгрывая между собой "югославскую карту".
Film Free обнародовала в Роттердаме новые факты преследований и репрессий, которым подвергались кинематографисты в разных регионах мира. Среди них — гибель грузинского оператора Дато Белцвадзе и таджикского актера Мусы Изоева. Никак не удается кинематографу оставаться в стороне от политических раздоров и страстей...
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ