МНЕНИЯ И КОММЕНТАРИИ
Завтрашний очередной саммит Россия--ЕС будет проходить в принципиально новой атмосфере. Напряжение в отношениях России и Европы в последний год нарастало столь серьезно, что главной задачей саммита обе стороны видят возможное сглаживание противоречий накануне саммита G8 в Петербурге. И хотя наиболее остро выглядит сегодня энергетическая проблема, политические корни обострения лежат не в энергетике.
В первые годы правления президента Путина российско-европейские саммиты были ареной амбициозных планов. Затем, после того как в политике Кремля стали проявляться новые черты — наступление на демократические свободы и институты, усиление присутствия государства в экономике (во всяком случае, так их оценивали в Европе), отношения как бы застыли. Приверженность прежним планам неизменно декларировалась, а их практическое осуществление откладывалось. В последние два года отношения явно ухудшались. Этому способствовали три фактора: вступление в ЕС восточноевропейских стран, кризис вокруг президентских выборов на Украине и все более различное понимание "энергодиалога", который, как предполагалось, должен был стать фундаментом углубленного сотрудничества. И хотя сегодня наиболее остро выглядит кризис в энергодиалоге, для понимания его и преодоления следует вернуться к первым двум факторам.
Два года назад, 1 мая 2004 года, в Евросоюз были приняты десять новых членов, включая три бывшие советские республики и несколько бывших членов восточного блока. Сегодня, считают российские дипломаты, именно они вбивают клин между Москвой и Брюсселем. "Некоторые новые члены, вступив в Евросоюз, принесли с собой и свои фантомные боли — они думают только о прошлых ранах",— жалуется российский посол при ЕС Владимир Чижов газете The Financial Times. По его мнению, ухудшение отношений России и ЕС стало результатом интриг против России этих стран, зараженных исторической русофобией.
Посол Чижов во многом прав. "Расширение ЕС в 2004 году принесло заметное увеличение диапазона восприятий России. 'Новая Европа' публично заявляла, что 'единственный язык, который понимает Россия,— язык силы, и мы лучше всего знаем Россию'",— пишут аналитики Centre for European Policy Studies (CEPS) в своем докладе. Немецкий политолог Александр Рар выражается еще более резко: "Если старые страны ЕС, например Германия, заинтересованы в сближении с Россией, в том числе экономическом, то 'Новая Европа' при поддержке США подталкивает ЕС к политике сдерживания в отношении России".
Действительно, парадокс заключается в том, что "старые" члены ЕС, такие как Германия, Италия и Франция, являются основными торговыми партнерами России, во многих сферах еще со времен СССР. Из $177 млрд российского внешнеторгового оборота в 2005 году почти $94 млрд пришлось на Германию, Нидерланды, Италию и Францию. Политические разногласия этих стран с Москвой на фоне столь масштабной торговли выглядят не такими существенными. Однако новые члены ЕС достаточно эффективно выступают единым фронтом в рамках европейских институтов, заранее согласовывая позиции по вопросам отношений с Россией.
Но еще один парадокс заключается в том, что в последние два года Москва сделала, кажется, все возможное для усиления именно этой, восточной и антироссийской фракции в ЕС. Агрессивная риторика в адрес новых восточных членов союза (прежде всего Польши и Прибалтики) и жесткие действия против декларирующих проевропейскую ориентацию бывших союзных республик (Украина, Молдавия) превращают голос "восточной" фракции ЕС в доминирующий. Газовый кризис, введение эмбарго на поставки вина и сельхозпродукции или январская статья Сергея Иванова в The Wall Street Journal, где российский министр обороны публично объявил, что "нашу наибольшую обеспокоенность вызывает внутреннее положение в некоторых государствах СНГ и прилегающем регионе", только помогают привлечь внимание остальных государств ЕС к судьбе восточноевропейских окраин, отмечает Майкл Эмерсон из CEPS. В результате новые региональные структуры прямо направлены на исключение России, а ЕС практически превратился в политического конкурента России в Приднестровье и на Украине.
В результате, по данным опроса, проведенного компанией GlobScan, уровень позитивного восприятия России за 2005 год значительно сократился и в странах "старой" Европы, на которые Москва пыталась опираться в отношениях с Евросоюзом. В Италии позитивный рейтинг сократился с 38 до 22%, в Великобритании — с 38 до 27%. Польша, где к России негативно относятся 56% граждан, не выглядит уже уникально русофобской на фоне Франции, где доля относящихся к России позитивно сократилась за прошлый год с 30 до 21%, а доля относящихся негативно выросла с 57 до 62%. Следует отметить, что опрос проводился еще до январского газового кризиса.
Хочет этого Россия или нет, но восточноевропейские государства участвуют сегодня в формировании европейской политики. Москва, однако, принципиально отказывается работать над преодолением кризиса в отношениях с ними, отмечает Александр Рар. Путин, например, за пять лет своего президентства практически не посещал государства Восточной Европы и Балтии. "Русское видение мирового порядка предполагает, что международные нормы предоставляют специальные права и привилегии наиболее влиятельным государствам. Кремль никак не может понять, что Люксембург имеет в ЕС такое же право голоса, что и Германия, и что другие государства будут к нему прислушиваться,— пишет в своем докладе Марцын Качмарский из варшавского Института международных отношений.— Русские элиты рассматривают Польшу лишь как игрушку в руках сильнейших государств Евросоюза".
России требуется целенаправленная восточноевропейская политика. Во-первых, необходимо найти способ вовлекать не только новых членов ЕС, но теперь уже и государства ГУАМ в российско-европейский диалог, которой сейчас Москва пытается вести поверх их голов, полагает Рар. Во-вторых, надо попытаться понять, почему именно страны Восточной Европы так враждебно относятся к России: необходима публичная и уважительная переоценка тех самых "прошлых ран", о которых говорит Чижов. Москва сейчас исходит из того, что заинтересованность "старой" Европы в российском газе перевесит лоббистские усилия Восточной Европы. Однако пока российская позиция в отношении Восточной Европы лишь ослабила позиций России и в странах бывшего СНГ, и в диалоге с Европой в целом. И что самое серьезное — европейское видение энергетической проблематики оказалось глубоко инфицировано политическим противостоянием в Восточной Европе.