куклы премьера
На сцене Музея Достоевского прошла премьера спектакля театра "Кукольный формат" "Робин-Бобин". За тем, как сказочный обжора по кусочкам съел спектакль, наблюдала АННА Ъ-ИВАНОВА-БРАШИНСКАЯ.
"Робин-Бобин" — четвертый спектакль "Кукольного формата", театра маленького и адресованного публике избранной — в том смысле, что места для нее исчисляются десятками. Известность "Кукольный формат" получил в прошлом году вместе с двумя "Золотыми масками" за премьеру прошлого сезона "Всадник Cuprum". Успех "Кукольного формата", как, впрочем, и родственных ему "Потудани" и "Кукольного дома", объясняется просто: после долгих лет прозябания в тени актера на авансцену вернулась кукла. И оказалось, что зрители по ней, смешной, живой и на все способной, ужасно соскучились.
В "Робине-Бобине", несмотря на незатейливость композиции, скроенной из разных стишков и песенок, на предсказуемость приемов, которыми рассказчики склеивают их в единый сюжет, и на иллюстративность (сказали — показали и наоборот), режиссеру и художнику-постановщику в одном лице Анне Викторовой удалось сохранить и точность и простоту. Не мудрствуя лукаво, она показывает едва ли не всех персонажей детской классики, призвав в соавторы Чуковского, Сапгира и многих-многих других. Но ставку режиссер сделала не на "мои первые книжки" и не на их остроумную сегодняшнюю интерпретацию, а на буквальное, слово в слово, инсценирование разными кукольными техниками (от марионеток до теней) обещанных в программке "дразнилок, считалок, загадок и стихов". И оказалось, что не нужно никаких интерпретаций: детская поэзия, увиденная как бы в оригинале, без наслоений памяти и опыта, представляет абсолютно самодостаточный и покоряющий своей театральностью феномен. А кукольный театр, различным техникам которого по ходу дела учатся зрители, как нельзя лучше подходит к такому смыслу: в нем ничто не прячется за кулисы, и если уж Петух и Крокодил меняются головами, происходит это путем их перевинчивания прямо перед самым зрительским носом.
В работе такой степени легкости всегда заметен лишний воздух, и пока его на сцене многовато. Спектаклю мешает порция необязательного баловства, подчас столь старательного, что оно кажется ненатуральным, вычисленным и словно бы умоляющим зрителей включиться в игру. Актерам Ирине Зиминой и Петру Васильеву стоило бы удивлять друг друга, а не просто "прикалывать" зрителя. В финале "Робина-Бобина" остаются в живых только два актера; на все остальное, включая декорации, обжоре потребовалось всего сорок минут. Жаль, ведь именно кукловодов по законам поэтической логики следовало бы съесть в первую очередь.